Без защиты моих очков Дрю делает меня уязвимой для нападения его глубоких, темных, злых голубых глаз. Из-за чего ему злиться?

”У меня дома теперь есть лавандовые хирургички". Его голос такой низкий, что любой вокруг меня может подумать, что он говорит со мной сексуально. Я знаю обратное.

Я сжимаю губы и пытаюсь подавить смех. “Молодец — не соответствуешь гендерно-цветовым стереотипам”.

Люси совершенно растеряна, переводя взгляд с нас на нее. “Я не понимаю”.

Он ухмыляется и не сводит с меня глаз. ”Когда кто-то смешивает ярко-розовый со светло-голубым, в результате получается лаванда".

Я выдерживаю взгляд Дрю и втягиваю щеки, чтобы удержаться от смеха. Не может быть, чтобы его одежда была такой плохой, как он говорит. Я стирала эти трусы уже дюжину раз — цвет не был бы таким ярким. Он, как всегда, драматичен.

У Люси звонит телефон, и она нерешительно отвечает, как будто боится оставлять нас с Дрю без присмотра на какое-то время, опасаясь, что мы хладнокровно убьем друг друга прямо посреди этого кафе. Его глаза становятся темнее, и я думаю, может быть, так и будет.

“Привет, мам...” - слышим мы, как Люси говорит, направляясь к двери.

Глаза Дрю слегка прищуриваются. Я прищуриваюсь в ответ чуть более драматично. Уголок его рта дергается. Внезапно здесь становится теплее, и я понимаю, что это потому, что Дрю все еще нависает надо мной, впитывая весь освежающий ветерок, который я обычно могла бы почувствовать.

Я слегка откидываюсь на спинку стула и раздраженно машу рукой. “Хорошо, отойди. Хватит маячить. Твои хирургички действительно лавандовые?”

Он выпрямляется во весь рост, и теперь я чувствую себя здесь, внизу, муравьем. Он утвердительно кивает на мой вопрос.

“Как? Когда ты стираешь краски на холодной—

“Я стираю свои халаты в горячем виде”.

О, ну что ж, этого вполне достаточно.

“Ребята, мне так жаль, это была мама, и, по-видимому, Леви только что начало рвать из-за какой-то желудочной инфекции!” Люси снова появляется у стола и начинает запихивать ключи, солнцезащитные очки и бумажник в сумочку. “Я думаю, что у Молли сегодня была отмена, поэтому я собираюсь позвонить ей и узнать, сможет ли она заменить меня на моей двухчасовой встрече”. Она заворачивает свой маффин и тоже засовывает его в сумочку. “Мне так жаль прерывать наш поздний завтрак, Джесси, но мне нужно добраться до Леви и сменить маму”. Она обходит стол и уже почти подходит к двери, когда осознает нечто важное. “О ЧЕРТ! Я привезла тебя сюда, а салон находится напротив дома моей мамы.”

“Все в порядке, продолжай. Я вызову Uber, чтобы он отвез меня обратно”.

Люси бросает на меня виноватый взгляд.

“Иди! Леви ждет тебя. Скажи ему, что тетя Джесси позже привезет ему подарок, чтобы он почувствовал себя лучше.”

Люси по-прежнему не двигается. Она позвякивает ключами в руках и переминается с ноги на ногу, размышляя, действительно ли ей следует уйти от меня или нет.

“Я отвезу тебя”. Слова Дрю пронзают меня насквозь, и мои глаза встречаются с его.

Я? Поеду в машине с Дрю? Нет. Я даже не совсем понимаю, почему я так против, но... просто нет.

Люси выглядит такой довольной, и совсем не похоже, что ее сейчас стошнит, как меня. “Спасибо тебе! Ты, как всегда, лучший!” Она подбегает и целует его в щеку, потом в мою. “Увидимся позже, ребята”. Замечательно, теперь у нас обоих тоже бывают желудочные колики.

Дверь звенит, когда Люси выходит, и Дрю ухмыляется по причинам, которые меня немного пугают. Может быть, он планирует отвезти меня к озеру и бросить в воду. “Я собираюсь заказать кофе”, - говорит он, уже повернувшись ко мне спиной.

“И выпей это где-нибудь в другом месте!” Я говорю. “Между прочим, я не поеду с тобой! Ты спишь, если думаешь, что я когда-нибудь отдам свою жизнь в твои руки за рулем автомобиля!” Вся кофейня поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Глаза бариста говорят: "Я вышвырну вас отсюда, леди". Зад Дрю злорадствует.

Я сажусь в джип Дрю — который на удивление старый и не броский — и он запирает двери. Большинство автомобилей делают это автоматически, когда вы заводите их, так что я не знаю, зачем ему понадобилось делать это, как только я сел внутрь, кроме как для того, чтобы напугать меня. Чего он не делает.

Что меня пугает, так это то, как сильно этот джип пахнет им. Это Wrangler 1990-х годов выпуска с мягким верхом и годами воспоминаний, упакованных внутри. Его запах настолько въелся в обивку, что мне кажется, будто он обнимает меня. На приборной панели кто-то вырезал сердечки, нарисованные Вэлом, и я хочу провести по ним пальцами. Как давно у него это было? Скольких подружек он на нем объехал? Так много вопросов вертится у меня в голове, но я не могу задать ни один из них, потому что у нас не такие отношения. Если бы только прокатные билеты не были такими дорогими, я могла бы счастливо сидеть на заднем сиденье чужой машины, не задаваясь вопросом, кто такая Вэл и как давно она любила Дрю.

Он заводит джип, и мы уезжаем. Он молчит. Никакой музыки. Однако я слышу, как бьется мое сердце.

”Итак..." Его большие руки сжимают руль.

“Нет”. Я резко смотрю в окно. “Не разговариваю”.

“Твоя зрелость никогда не перестает меня удивлять”.

Я закатываю глаза, глядя на свое отражение. Блин, это действительно выглядит незрелым.

“У тебя доброе утро?” Искренность в его тоне шокирует меня настолько, что я поворачиваюсь и смотрю на него. У нас с Дрю никогда, ни разу, не было нормального, не боевого разговора. И когда я смотрю на него, я вижу, как ухмылка растет, а его глаза опускаются на мой живот и снова поднимаются, говоря мне, что это был совсем не искренний вопрос. ”Сегодня произошло что-нибудь интересное?"

“Ну, какой-то урод украл все мое нижнее белье и хранит его в частном порядке, как грязный маленький чудак... да, я думаю, это было интересно.”

Он улыбается, не отрывая взгляда от дороги. - Действительно, грязный маленький чудак. Что за странный поступок.”

Я смотрю на его рот. “Где они?” - спросила я.

Он пожимает плечами. “Откуда мне знать?”

Я тыкаю его под ребра, чтобы преподать урок, и тут же жалею об этом. 1) Теперь я не только увидела доказательства того, что он из теплой плоти и крови, я почувствовала это. 2) У нас было строгое правило не прикасаться намеренно, и по какой-то причине я только что нарушила его. Мой поступок выстреливает в воздух, как сигнальная ракета, объявляя об этом новом нарушении контракта.

“Отдай их обратно. Вы же не хотите вести со мной войну, доктор Заносчивый.”

Он тут же воспользовался нарушенным правилом и засунул палец мне под мышку. Это так раздражает, когда тебя заставляют смеяться, когда ты хочешь нахмуриться. “Я думал, наша война уже ведется?”

“Ты еще ничего не видел”, - говорю я, мой голос сочится предупреждением, как у женщины, у которой к бедру привязан кинжал. Я опасна, и он должен быть в ужасе, связываясь со мной.

“У тебя на рубашке спереди пролит кофе”.

Я ахаю и смотрю вниз. “Не-а. Я не вижу ни одного.”

“Это на нижней стороне твоего живота”.

О, здорово! Просто великолепно. Мои щеки пылают, когда я пытаюсь вытянуть шею, чтобы увидеть ту часть своего живота, которую, я знаю, я никогда не увижу без зеркала. Я чувствую себя неуклюжим малышом. “Просто... с этого момента смотри на дорогу!” Супер возвращение.

Дрю хихикает, но я сердито откидываюсь назад и скрещиваю руки на груди. Наступает минута тягостного молчания, прежде чем он заговаривает. “Почему ты так сильно меня ненавидишь?”

Мое сердце замирает, но я стараюсь сохранить бесстрастное выражение лица, чтобы он не заметил. “Хм, я не знаю, может быть, это как-то связано с тем, что ты подставил меня, когда мой дедушка пришел навестить”.

Он качает головой, его каштановые локоны сегодня немного более непослушные, чем обычно. “До того дня, когда я случайно проспал”. Я отвечаю не сразу, поэтому он смотрит на меня, а затем снова смотрит на дорогу, его рука сжимает руль, заставляя предплечье сгибаться. “Ты ненавидела меня до этого”.