Я долгое время была одна, но с тех пор, как я приехала сюда прошлой ночью, я чувствую себя более одинокой, чем когда-либо за последние годы. Это как-то связано с особняком, с тем, каким большим и пустым он кажется, с местом, где я не должна находиться, среди людей, которых я не знаю. Я чувствую себя потерянной, и неважно, настоящая Валентина мне подруга или нет, я цепляюсь за любую возможность наладить контакт.

— Как давно вы с Константином женаты? — Я перекладываю Адама на другое бедро, и он тянется к Валентине, машет ей пухлым кулачком.

— Чуть больше года. — Валентина улыбается Адаму и похлопывает его по машущей руке одним из своих пальцев. — Тебе здесь нравится?

— Мне нравится большой дом, — заявляет он, и она смеётся.

— Мне тоже. Здесь очень мило. — Она выпрямляется и смотрит на меня. — Я могу провести для тебя экскурсию, если хочешь.

— О, тебе не обязательно...

Валентина машет рукой.

— О, это не проблема. Правда. Я нервничаю, и мне нужно пройтись. К тому же я вижу, что этот малыш тоже начинает ёрзать. Особняк огромный, так что тебе стоит знать, что здесь есть.

Я чувствую себя виноватой из-за того, что отнимаю у неё время, но она права. Я должна знать, куда в особняке я могу пойти и чем мы с Адамом можем заняться, чтобы скоротать время. Поэтому я улыбаюсь, любезно принимая её предложение, и ставлю Адама на пол, чтобы он мог идти рядом с нами, пока я следую за ней в особняк. Наш новый дом… по крайней мере, пока.

А что потом, когда угроза минует и Дамиану больше не нужно будет нас защищать? Понятия не имею.

ДАМИАН

Сколько бы я ни работал, я не могу перестать думать о Сиене. Даже сегодняшнее задание, когда я с пятью людьми выслеживал троих из Руссо, не смогло надолго выбросить её из моих мыслей.

Прошло два дня с тех пор, как Константин отправил сообщение Джованни, но ответа так и не получил. Поэтому, несмотря на его отвращение к насилию, он согласился позволить мне отправить сообщение. Я знал, где будут трое людей Джованни, которые должны были доставить груз в доки, и мы застали их врасплох.

Их кровь всё ещё у меня под ногтями, когда я возвращаюсь к ожидающей меня машине. Мои костяшки болят после допроса. Они ничего не знали об интересе Джованни к порнобизнесу или торговле людьми, но были рады рассказать всё, что могли вспомнить, - ничего полезного. Мы убили двоих из них и отрезали по два пальца у третьего, по одному за каждый день, в течение которого Джованни заставлял Константина ждать. Он не сказал мне этого не делать, и я подумал, что это будет уместным посланием.

Теперь я чувствую раздражение и беспокойство. Мне нужно пойти домой, отдохнуть и подготовиться к завтрашнему дню, когда у нас будет больше встреч с Константином и больше планов о том, как реагировать на молчание Джованни и как подготовиться к возможному нападению. Но я могу думать только о том, что, если я вернусь домой, то буду лежать в постели и думать о том, что Сиена находится всего в нескольких шагах от меня. Это искушение, о котором я не могу думать слишком долго.

Блядь.

Я возвращаюсь в особняк окружным путём, намеренно откладывая своё возвращение. Последние пару дней я в основном избегал её. Особняк большой, и я много времени провожу вне его стен, так что по большей части я её не видел. Служба безопасности сообщила мне, что она там и в безопасности, и это всё, что меня должно волновать.

За исключением того, что мне вообще нужно держаться от неё подальше.

Я провожу рукой по лицу и стискиваю зубы, чувствуя прилив желания от одной мысли о ней. Что я за человек такой, если вожделею девушку, которой едва исполнилось двадцать два? Константин навёл о ней справки в первый же день после её приезда, и, увидев её возраст в чёрно-белом изображении, я почувствовал себя ещё хуже. Она младше меня больше чем на пятнадцать лет… Я не должен хотеть её так. Я вообще не должен хотеть её.

Я должен думать о ней как о ком-то, кого нужно защищать, и ни о чём больше. Как о невинной жизни, которая чуть не оборвалась из-за насилия, в которое она случайно попала.

Мне нужно потрахаться. Прошло уже много времени, и моя рука обычно не может заменить настоящую женщину в моей постели. Сейчас, когда моя похоть выходит из-под контроля рядом с Сиеной, мастурбация ни черта не помогает. Сегодня я уже дважды кончал, не в силах перестать думать о ней, и я уже чувствую, как мой член дёргается при одной мысли о том, что она спит в соседней комнате.

Я резко поворачиваю налево и возвращаюсь в город. Мне нужно выпить и прижаться к мягкому, тёплому телу, чтобы забыться, и я точно знаю, где найти и то, и другое.

«Ржавый гвоздь Нила» – это забегаловка, в которой я бывал несколько раз, и «забегаловка» – это ещё мягко сказано. Это заведение с одной комнатой, в которой за барной стойкой могут разместиться пятнадцать человек, с несколькими паршивыми кабинками и столиками, разбросанными по всему помещению, а остальную часть пространства занимают бильярдные столы. Там всегда пахнет сигаретами и потом, и он очень далёк от сияющего, блестящего, неонового центра Майами.

Это хорошее место, чтобы выпить пива и найти женщину, которая ни на что не рассчитывает. И как только я вхожу, я вижу именно такую женщину, какую и представлял: она сидит за барной стойкой, её чёрные волосы густыми волнами ниспадают на плечи, а красное платье едва прикрывает её аппетитную попку.

— Дамиан, — приветствует меня Нил ещё до того, как я подхожу к барной стойке. — Как обычно?

— Конечно. — Я хватаю свободный табурет справа от барной стойки, и не успевает Нил открыть для меня бутылку с холодным пивом, как Стелла садится на соседний табурет. Её красное платье так сильно задирается, что я почти вижу цвет трусиков под ним.

— Дамиан. — Она мурлычет моё имя и выхватывает бутылку из рук Нила, прежде чем он успевает поставить её на барную стойку передо мной. Она подносит бутылку к губам, обхватывает горлышко губами, а затем протягивает её мне. — На случай, если ты забыл, какова на вкус моя помада.

— Стелла. — Я беру бутылку, борясь с желанием стереть красное пятно с одной из сторон. Вместо этого я поворачиваю её, не желая её расстраивать. Она легкодоступна, я уже имел с ней дело, и если это то, чего я хочу сегодня вечером... Мне даже не придётся идти с ней домой. Одна бутылка пива, и я смогу прижать её к стене в баре. Она, наверное, отсосала бы у меня. Я мог бы кончить ей в рот или позволить ей сосать меня, пока мне это не надоест, а потом перевернуть её, оттрахать в собачьей позе на бетоне, а потом пойти домой с пустыми яйцами и ясной головой.

Она уже знает, что я не сюсюкаюсь и не занимаюсь любовью. Так что никаких неоправданных ожиданий. Мы бы довели друг друга до оргазма, и я мог бы убраться отсюда ко всем чертям, надеюсь, с осознанием того, что в мире полно кисок, из-за которых я не чувствую себя каким-то не таким, потому что хочу их.

— Ты выглядишь напряжённым. — Она кладёт руку мне на бедро, в полудюйме от моего члена. — Я могла бы тебе помочь с этим.

Блядь. Что со мной не так? Её длинные красные ногти практически царапают головку моего члена через джинсы, но я не чувствую даже лёгкого возбуждения. Обычно я уже был бы наполовину возбуждён, предвкушая жёсткий секс без обязательств, который поможет снять напряжение после ночи, но сейчас ничего не происходит.

Я уже несколько дней как одержим, у меня возникает эрекция каждый раз, когда я чувствую запах шампуня Сиены и сладкий аромат её кожи, а теперь, когда рядом со мной готовая на всё женщина, я остаюсь мягким, как ириска.

Она делает глоток своего напитка, обхватывая губами край бокала, а затем наклоняется, и её тёплое дыхание щекочет моё ухо.

— Что скажешь, Дамиан? Я скучаю по твоему большому члену. — Её рука скользит между моих ног, пальцы ищут головку моего члена, но не находят ничего, по чему можно было бы провести ногтями. — Я тебе когда-нибудь говорила, что ты единственный мужчина, чья сперма мне нравится на вкус? Каждый раз, когда я тебе отсасываю, мне не терпится получить ещё.