Но я не из тех, кем управляют инстинкты, и это не исключение.

— Если тебе что-то понадобится, дай мне знать, — сухо говорю я, открывая дверь. — Если тебя что-то беспокоит, дай мне знать. В противном случае… — Я замолкаю и выхожу в коридор. — Увидимся позже, Сиена.

Я плотно закрываю за собой дверь, прежде чем она успевает что-то сказать. Я иду по коридору, намереваясь сосредоточиться на своих обязанностях перед Константином и Братвой, и на угрозе, с которой мы все столкнулись.

Но образ моей жены в лавандовом белье, с капельками воды на коже, ещё долго не выходит у меня из головы.

СИЕНА

Мы с Адамом спускаемся на кухню только ближе к обеду.

Я проспала, что было для меня приятным и необычным событием. Если бы я работала допоздна, как сейчас, то, наверное, спала бы до десяти или одиннадцати каждый день. Но у меня маленький ребёнок, так что это невозможно. Я привыкла обходиться четырьмя часами сна за ночь, бодрствовать днём и танцевать с энергией, которой у меня обычно нет по ночам. Но после всего, что произошло прошлой ночью, я так крепко уснула, что не знаю, что могло бы меня разбудить. Я проснулась только в половине двенадцатого, судя по часам на тумбочке рядом с огромной двуспальной кроватью, на которой я спала.

Даже кошмары, которые мучили меня всю ночь, не смогли вырвать меня из глубокого сна, в котором я пребывала. Проснувшись, я побежала в комнату Адама, боясь, что он запаникует и испугается, оказавшись в незнакомой комнате без меня. Но когда я вошла, то увидела, что он сидит на полу в пижаме, в которой был прошлой ночью, и радостно играет с деревянным конструктором, который я понятия не имею, откуда взял. Я посидела с ним несколько минут, убеждая его, что это всё большое приключение и что мы ненадолго остановились у маминой подруги, чтобы отдохнуть, а потом вернулась в свою комнату, чтобы принять столь необходимый мне душ.

Несмотря на кошмары, я чувствовала себя лучше после того, как выспалась. Я никогда не спала на такой мягкой и удобной кровати, с такими облачными подушками и самым тёплым и мягким одеялом, которое я когда-либо видела. Должно быть, это то же самое, что жить в пятизвёздочном отеле, за исключением того, что, по словам Дамиана, мы пробудем здесь... некоторое время. Неопределённое количество времени.

Эта мысль пугает меня. Неизвестность всего этого пугает меня. У меня больше нет работы. У меня нет денег, кроме наличных, которые все ещё лежат в моей квартире.

У меня также больше нет квартиры. Не совсем. Только не тогда, когда я не смогу вернуться к прежней жизни.

После ухода Дамиана тишина в спальне кажется невыносимо громкой. Я знаю, что мне нужно пойти за Адамом и спуститься с ним вниз, чтобы перекусить, но я на мгновение опускаюсь на блестящий деревянный пол, оглядываю новое окружение и пытаюсь уложить всё это в голове. Я думала, что прошлой ночью всё казалось таким ошеломляющим, таким непостижимым, из-за усталости, но это всё равно похоже на какой-то безумный кошмар. Как будто всё, что произошло, не могло быть реальным.

Прошлой ночью меня чуть не продали в рабство. Чуть не убили. А теперь… теперь я замужем за мужчиной, который работает на криминального авторитета, и я живу в особняке, который намного роскошнее, чем я могла себе представить.

Вчера вечером я взяла с собой из дома свои туалетные принадлежности, думая, что так будет привычнее, но как только я увидела здешнюю ванную и то, что в ней было, я тут же забыла о своих шампуне, геле для душа и лосьоне из аптеки. Ванная, примыкающая к моей спальне, огромна, с мраморным полом и множеством насадок для душа в отдельно стоящей душевой кабине, а огромная ванна на другой стороне комнаты – это нечто совершенно иное. Мои волосы теперь пахнут сандалом и ванилью после шампуня, а кожа - сладким мёдом. Кожа словно шёлк после лосьона, который я нашла. Я никогда в жизни не чувствовала себя такой изнеженной.

Я вытерлась мягким полотенцем, которое обернула вокруг своего тела, и меня окружало столько роскоши, что я не знаю, как это осмыслить… но это не может стереть то, что произошло. Ничто не смоет страх и смятение прошлой ночи и то, частью чего я теперь являюсь, хотя никогда бы не выбрала такой путь.

Прошлой ночью у меня отняли все возможности выбора. Все, кроме одного - выйти замуж за Дамиана или умереть.

На самом деле это был не выбор.

И ничто из того, что произошло с тех пор, не заставило меня усомниться в его словах. Он точно привёз меня сюда не для того, чтобы трахнуть. Мои щёки снова пылают при воспоминании о том, как он посмотрел на меня, когда застал за переодеванием, и как он всё равно отказался прикасаться ко мне.

Насколько я знаю мужчин, в этом нет никакого смысла. Мужчины, в чьих руках красивая женщина, берут то, что хотят, используя эту власть. Так уж устроено. Особенно такие мужчины, как Дамиан.

Я прикусываю губу и поднимаюсь с пола. Может, это игра. Он жестокий, расчётливый человек, он женился на мне и спрятал здесь. Может быть, он хочет, чтобы я добивалась его расположения, показывала, как я благодарна, как я хочу угодить ему, чтобы он продолжал меня защищать. От этой мысли у меня краснеет лицо, меня охватывает стыд при мысли о том, что я унижаюсь ради защиты мужчины, но какой у меня выбор?

Мысль о том, что Дамиан, возможно, просто не ждёт от меня ничего взамен за свою защиту, крышу над головой и всё остальное, что он предложил, не имеет смысла. Не может быть, чтобы всё было именно так. Здесь есть что-то ещё, и мне просто нужно понять, как привлечь его внимание, в какую игру он хочет играть.

При мысли о том, что мне придётся разбираться в таком человеке, как Дамиан Кузнецов, в том, чего он может хотеть, что может ему нравиться, у меня внутри всё сжимается от страха, но я пока гоню эти мысли прочь. Было бы проще, если бы он просто взял то, что хотел, но я сделаю то, что должна.

А сейчас мне нужно забрать сына и выяснить, где мы можем раздобыть еды. Я умираю с голоду, и я знаю, что если я голодна, то и он, должно быть, тоже голоден.

Адаму не хочется покидать свой поезд, но обещание особенного завтрака заставляет его одеться и броситься в мои объятия. Я сажаю его на бедро, чувствуя себя совершенно не в своей тарелке, когда выхожу из спальни и направляюсь к лестнице, понимая, как, должно быть, выгляжу, если кто-нибудь меня увидит. На мне двадцатидолларовые джинсы и пятидолларовая футболка, и то и другое - поношенные вещи, и одежда Адама почти такая же, хотя всё, что на нас надето, опрятное и чистое. И всё же я чувствую, что мы оба выделяемся здесь, в окружении красного дерева, хрусталя и мрамора.

Мне кажется, что у меня уходит минут двадцать на то, чтобы спросить двух разных сотрудников где находиться кухня. Судя по часам на стене, мы заходим в неё около часа дня, и я вижу ту же женщину, которую мы разбудили прошлой ночью, чтобы помочь нам устроиться. Она стоит у стойки и собирает тарелки с едой. На кухне божественно пахнет мясом на гриле и острым сыром, и мой желудок урчит так громко, что она оборачивается и видит меня в дверях.

— А, жена Дамиана. — Она вытирает руки о фартук. — И твой очаровательный малыш. Сегодня утром я принесла ему набор с паровозиком. Он хранился на чердаке вместе со старыми вещами Константина, оставшимися с его детства. Он и не вспомнит о нём. — Она хихикает над собственной шуткой, а я пытаюсь выдавить нервную улыбку.

— Спасибо. Я проснулась намного позже, чем собиралась. Это действительно помогло ему развлечься.

Её улыбка становится шире.

— Такой милый мальчик. Он был очень вежлив, когда я принесла ему это сегодня утром. Ты хорошо его воспитала.

— Спасибо, — снова выдавливаю я из себя, чувствуя неловкость. — Я, эм...

Я не знаю, как спросить насчёт обеда. Я даже в самых смелых мечтах не представляла, что у меня будет прислуга, которая мне что-нибудь приготовит, но прямо передо мной экономка-повар, и я не знаю, что делать. Пообедать дома, значит приготовить салат для себя и немного макарон с сыром для Адама, или что-нибудь съедобное из того, что есть у нас дома. Я понятия не имею, что на тарелках у миссис Хорват, но готова поспорить, что я такого раньше не ела.