— Дамиан, ты говоришь, что я спасла тебя, но на самом деле это ты спас меня. Ты спас меня не только от опасности, в которой мы оказались, но и от жизни, в которой я просто выживала, где я не знала, как всё может быть хорошо. Ты дал нам свою защиту, но более того, ты дал нам любовь.

Я вижу, как он с трудом сглатывает, и его самообладание снова даёт трещину.

— Ты самый сильный, самый благородный человек, которого я когда-либо знала. Ты яростно защищаешь то, что любишь, и достаточно храбр, чтобы открыть своё сердце, даже когда это пугает тебя. Нам с Адамом так повезло, что мы твои.

Я надеваю ему на палец кольцо - простое платиновое кольцо с гравировкой «навсегда твоя», на русском. — Я обещаю любить тебя всего, твою опасность, твою свирепость, твою силу и твою любовь… вечно. Я обещаю бороться за нас, доверять тебе всем сердцем и каждый день напоминать тебе, что ты заслуживаешь счастья. — Мой голос срывается на последних словах. — Я люблю тебя, Дамиан. Спасибо, что сделал нас семьёй.

Константин улыбается, когда мы оба поворачиваемся к нему.

— Теперь я объявляю вас мужем и женой, — говорит он, и в его глазах мелькает веселье из-за всей этой формальности. — Думаю, тебе пора поцеловать свою невесту, Дамиан.

Он не поцеловал меня у алтаря в ту дождливую ночь, когда притащил меня в церковь и сделал своей. Но теперь, под увитой розами аркой, он нежно обхватывает моё лицо руками, и я знаю, что эта нежность предназначена только мне. Его губы встречаются с моими в глубоком, страстном поцелуе, от которого гости начинают хлопать в ладоши, прежде чем он отстраняется, чтобы глотнуть воздуха. Этот поцелуй страстный, нежный, полный желания и обещаний, и это всё, чего я когда-либо желала, и даже больше.

Адам дёргает Дамиана за пиджак, и когда Дамиан опускается на колени, Адам обнимает его за шею.

— Теперь ты мой настоящий папа? — Спрашивает он достаточно громко, чтобы все услышали.

— Я был твоим настоящим папой всегда, — отвечает ему Дамиан хриплым от волнения голосом. — Теперь это официально.

— Хорошо, — говорит Адам как ни в чём не бывало. — А теперь можно торт?

Гости смеются тепло и искренне, и я чувствую, как моё сердце наполняется счастьем. Вот оно - всё, чего я могла желать, вся радость, о которой я могла мечтать. Мы здесь, вместе, несмотря ни на что, и я не могла бы желать большего.

Приём проходит в большом бальном зале особняка, украшенном гирляндами и розами, а меню составлено под личным руководством миссис Хорват. Здесь уютно и тепло, и это всё, чего я могла желать от свадьбы. И всё это время Дамиан рядом со мной, его руки ни на секунду не покидают меня. Он постоянно прикасается ко мне: держит за руку, гладит по талии, трогает за волосы. Он расслаблен так, как я никогда раньше не видела, и от этого у меня щемит сердце, но в самом лучшем смысле.

Когда начинаются танцы, он кружит меня по залу, как будто мы занимаемся этим уже много лет, крепко обнимает меня и шепчет на ухо такие вещи, от которых я краснею и смеюсь, - обещания на нашу первую брачную ночь, которые я не могу дождаться, чтобы воплотить в жизнь. Но по-настоящему меня трогают моменты с Адамом. Дамиан тоже танцует с ним, поднимает его, чтобы Адам мог стоять на ногах, и кружит его, пока тот не начинает хихикать от головокружения. Позже, когда Адам начинает капризничать и чувствует себя усталым, Дамиан без колебаний подхватывает его на руки и прижимает к груди, где Адам тут же засыпает, засунув большой палец в рот.

— Он тяжёлый, — бормочу я, пытаясь забрать Адама у Дамиана.

— Я держу его, — тихо говорит Дамиан, поправляя Адама, чтобы ему было удобнее. — С ним всё в порядке. — Он держит его на руках до тех пор, пока не появляется миссис Хорват и не забирает Адама, оставляя нас с Дамианом наслаждаться оставшейся частью вечера. В какой-то момент Константин находит меня, когда Дамиан ненадолго отлучается, чтобы принести нам ещё выпивки. Константин смотрит на него с братской любовью.

— Береги его, — говорит Константин, взглянув на меня, и я улыбаюсь в ответ.

— Всегда, — обещаю я.

— И пусть он тоже заботится о тебе. Ему нужно чувствовать себя полезным.

Я смеюсь.

— Поверь мне, он очень полезен. Во многих смыслах.

Константин стонет.

— Мне не нужно знать. На самом деле, забери этого человека наверх. Он всю ночь не убирал от тебя своих рук.

Когда возвращается Дамиан, становится ясно, что он думает о том же. Мы выпиваем ещё по бокалу и танцуем, пока его руки не начинают блуждать по моим бёдрам, и я улыбаюсь ему в ответ.

— Наверх?

— Нам даже не придётся далеко идти. Преимущества жизни в особняке. — Говорит он с ухмылкой.

— Мы останемся здесь навсегда? — Мы об этом не говорили, но я буду счастлива в любом случае. Но в глубине души я бы хотела, чтобы у нас был собственный дом, который мы выбрали бы сами, только для нас двоих.

— Мы можем это обсудить, — уверяет меня Дамиан. — Я буду рад всему, чего бы ты ни захотела, Сиена. Честное слово.

Он подхватывает меня на руки и под аплодисменты и одобрительные возгласы гостей уносит из бального зала в комнату, которая раньше была моей, а теперь стала нашей. Он опускает меня на пол и нежно разворачивает, его руки тянутся к пуговицам на моём платье, чтобы расстегнуть их.

— Спасибо, — тихо шепчу я, когда его пальцы скользят по моему позвоночнику, и по моему телу пробегает дрожь удовольствия.

— За что? — С любопытством спрашивает он, ловко расстёгивая ещё одну пуговицу.

— За сегодняшний день. За всё. За то, что подарил мне свадьбу мечты.

Дамиан наклоняется и нежно целует меня в шею.

— Спасибо, что согласилась. Снова.

— Я буду соглашаться столько раз, сколько ты попросишь. — Я поворачиваюсь и встречаюсь с ним губами. — Всегда.

— Даже когда я стану старым и седым и едва смогу ходить? — Он усмехается, возвращаясь к моим пуговицам, и я смеюсь.

— Особенно тогда. Хотя у меня такое чувство, что ты и в девяносто лет всё ещё будешь опасен.

Он расстёгивает последнюю пуговицу, протягивает руку и спускает плечи моего платья вниз, его прикосновения жадные и целеустремлённые.

— Возможно. Будешь ли ты по-прежнему любить меня, когда я стану дряхлым старым гангстером?

Я поворачиваюсь в его объятиях, когда платье сползает с моего тела, и тянусь к его галстуку, видя, как голод отражается на его лице.

— Я буду любить тебя несмотря ни на что, Дамиан. Вот что значит «навсегда».

— Навсегда, — повторяет он, словно пробуя это слово на вкус. — Мне нравится, как это звучит. — Он притягивает меня к себе и крепко целует, проводя языком по моей нижней губе. — Я должен был сказать это в первый раз.

— Ты говоришь это сейчас, и это главное. — Я развязываю его галстук и быстро принимаюсь за пуговицы. — Я люблю тебя, Дамиан.

— Я люблю тебя, моя Сиена. Моя жена. Моя маленькая дикая кошечка.

Он снова целует меня, нежно, сладко и многообещающе. За окном в темноте мерцает Майами, этот город, который я полюбила, который, как мне иногда казалось, поглотит меня целиком, который подарил мне этого мужчину. Мужа, появление которого я никогда не ожидала, без которого я не могу представить свою жизнь. Когда он снова подхватывает меня на руки и несёт к нашей кровати, я с абсолютной уверенностью понимаю, что это только начало. Это не та жизнь, которую я когда-либо представляла для себя, но она идеальна. Мы идеальны, и в этой жизни нет ничего, что я хотела бы изменить, как и в нём.

Он - моя сила, а я - его мягкость. И вместе?

Вместе мы - цельны.

Навсегда.

КОНЕЦ