СИЕНА

Первое, что я вижу, подходя к задней двери «Гибискуса», это холодная капля воды, упавшая с навеса прямо мне в глаз. Может ли этот вечер стать ещё хуже? Я щурюсь и пытаюсь смахнуть каплю, пока она не оставила след на моём макияже, стараясь не размазать тушь и подводку для глаз и при этом удерживая в другой руке сумочку, большую сумку и туфли на шпильке. Я никогда не переобуваюсь в рабочую обувь, пока не зайду внутрь. Помимо того, что она ужасно неудобная, в переулке за клубом сомнительная атмосфера как с точки зрения запахов, так и с точки зрения того, что хлюпает под моими кроссовками, когда я иду открывать заднюю дверь.

Моё внимание привлекает звук - тихий стон. Я оборачиваюсь и вижу, как одна из танцовщиц - брюнетка по имени Малия, которой едва исполнилось девятнадцать, прижата к оштукатуренной стене по другую сторону мусорного бака своим парнем на одну ночь. На нём бейсболка задом наперёд, толстая золотая цепь на шее поблёскивает в свете уличного фонаря, который служит единственным источником освещения на всей парковке, и сейчас он что-то бормочет ей в шею, прижимаясь к ней.

— ...ты только моя, детка, верно? Пообещай мне. Ни один из этих парней ничего не значит...

Я закатываю глаза и распахиваю дверь. Хлопок двери за моей спиной заглушает ответ Малии, и меня это устраивает. На следующей неделе будет кто-то другой. И я готова поспорить, что после сегодняшнего вечера этот парень отправится в какой-нибудь другой клуб и будет бросать долларовые купюры женщинам с обнажённой грудью.

Когда я захожу в раздевалку, там стоит непрерывный гул голосов, который не стихает при моём появлении. Несколько девушек поглядывают на меня, но никто из них не обращает на меня особого внимания. Я знаю имена большинства из них, и они знают моё, но мы не особо близки. Меня не приглашают выпить на пляже после смены или позавтракать в закусочной на рассвете. Отчасти это моя вина, я чаще всего держусь особняком. Но и они не особо дружелюбны, а я работаю здесь уже полгода.

— Ты опоздала. — Кармен, девушка, чей туалетный столик стоит ближе всего к моему, поднимает взгляд от толстого карандаша для глаз и хмурится. — Дуг как раз искал тебя.

— Мне не на чем было добраться. — Я бросаю сумку на соседний столик и плюхаюсь на потёртый табурет с выцветшим бархатным верхом, расшнуровывая кроссовки. — Аккумулятор в моей машине разряжен в ноль, а в это время суток в пятницу все Uber-сервисы поднимают цены. Мне пришлось ехать на автобусе, а ты знаешь, как это бывает.

— Да, ну… — Кармен проводит идеальную линию подводкой для глаз по верхнему веку. — Теперь я иду первая.

Я сжимаю губы, но не спорю.

— Может, всё и обойдётся. — Я натянуто улыбаюсь и с трудом выдавливаю из себя радостный тон, которого не чувствую. — Чем пьянее парни, тем больше они дают на чай, верно?

По правде говоря, всё может пойти как угодно. Это просто везение. Но я планировала начать танцевать около десяти вечера, когда в клубе становится по-настоящему многолюдно, и надеялась, что это принесёт мне прибыль. Ближе к ночи парни начинают уходить на приватные танцы, и, если не появляется много новых клиентов, танцы на сцене уже не так популярны.

Но я стараюсь сохранять позитивный настрой. Я видела, как девушки отлично справлялись до поздней ночи. Я натягиваю каблуки, стараясь не задеть волдырь на большом пальце ноги, который я пыталась забинтовать так, чтобы это было незаметно, кровь на сцене, не лучший вариант, и улыбаюсь Кармен. Но сейчас она даже не смотрит на меня, она отвернулась к зеркалу и наносит на губы вишнёво-красную помаду.

Дверь хлопает, и входит Малия, её волосы мокрые от воды, стекающей с навеса снаружи. Несколько девушек поднимают головы, когда она входит и пробирается через толпу к своему столику. Я вижу, как Эмбер, одна из девушек, с которыми она подружилась, наклоняется к ней.

— Эй, — шепчет она. — Я знаю, что ты новенькая и всё такое, но тебе нужно быть осторожной. Дугу не понравится, если он застанет тебя целующейся с парнями, которые не заплатили.

Малия морщит нос и небрежно перекидывает волосы через плечо.

— Это мой парень. — В её голосе слышится преувеличенная нотка. — Я могу целоваться с ним, если захочу.

— Я просто хочу сказать, что тебе не стоит злить Дуга, — настаивает Эмбер, и несколько других девушек кивают в знак согласия.

— Злить его, значит злить и большого босса. — Сапфир, я не знаю её настоящего имени, она никогда его не называла, вмешивается в разговор. — А ты, чёрт возьми, этого не хочешь, детка.

— Большой босс? — Малия выглядит растерянной. — Я думала, что Дуг - наш босс.

— Так оно и есть. — Эмбер наносит немного бронзатора на нос. — Но не самый большой.

Я вижу, что замешательство на лице Малии усиливается с каждой секундой. Сапфир вздыхает, надевая серьгу, которая почти достаёт ей до ключицы.

— Ходят слухи, что этим заведением владеет Братва. Семья Абрамовых. Так что Дуг подчиняется им, и управляет клубом.

Глаза Малии становятся огромными, как блюдца, а Эмбер хихикает.

— Кажется, я уже видела здесь главного босса. Того, кто сейчас управляет Братвой. Константин, кажется, так его назвал Дуг? — Она притворно вздрагивает и обмахивается рукой. — Боже, он такой чертовски сексуальный.

— На мой взгляд, немного зажатый. — Сапфир пожимает плечами. — Но мне иногда нравятся зажатые парни. — Гораздо веселее, когда ты заставляешь их терять контроль. И ты права, он чертовски привлекателен. Эти татуировки…

— Другой парень мне больше по душе. — Кармен поднимает взгляд от магнита, с помощью которого она аккуратно подцепляет ресницы, как будто они ей нужны. У неё от природы густые и длинные ресницы, те самые редкие двойные ресницы, за которые я бы отдала мизинец. Добавленные фальшивые, на мой взгляд, создают впечатление, что у неё чёлка приклеена к глазам. Но парням это нравится. — Тот, который иногда приходит с ним.

Глаза Эмбер расширяются.

— Я его видела. Он наводит ужас. — Она прикусывает губу. — Я бы не хотела подпускать его близко к себе. Я никогда не слышала его имени, но побоялась бы даже спросить.

— Да. — Глаза Кармен блестят, как у женщины, у которой есть секрет, которым она хочет поделиться. — И я даже не потрудилась спросить, как его зовут. Я была слишком занята тем, что меня трахали. — Она подмигивает, и её длинные ресницы касаются щеки.

— Сука! — Сапфир задыхается от возмущения, но в её голосе нет настоящей злобы. Только чистая и простая ревность. — Я пыталась заговорить с ним каждый раз, когда он приходил. Он просто игнорировал меня. Махал мне рукой и следовал за Константином. Кармен права, он очень сексуальный, — улыбается она. — Похоже, у него и большой член. Он из тех мужчин, которые могут погубить женщину.

— Он измотал мою киску, это точно. — Кармен одаривает её торжествующей улыбкой. — Нагнул меня в подсобке, пока Константин был на совещании. Просто схватил меня, перекинул через диван и вставил свой огромный член.

Кажется, что глаза Малии вот-вот вылезут из орбит.

— Разве… — Её голос срывается. — Разве тебе не было больно?

— О, ещё как было. — Кармен подмигивает ей. — Но это было и очень приятно. Он трахал меня, как чёртово животное. Жёстко и глубоко…— Она протягивает последнее слово нараспев. — После мне пришлось притвориться больной и уйти домой. Я не могла ходить, так сильно меня ломило. Он как зверь. Чертовски жестокий, но, боже, он довёл меня до такого оргазма, даже не прикоснувшись к моему клитору. Просто долбил меня своим большим толстым...

— Какого хрена ни одна из вас, сучек, ещё не готова? — Голос Дуга, раздавшийся, когда он вошёл в комнату, резко оборвал разговор о правой руке Константина Абрамова и о том, как жёстко он, судя по всему, трахнул Кармен. От этой мысли у меня по спине пробежал холодок. Я знаю, о ком говорят девушки, я видела его однажды. Они правы, он красив, красив той красотой, которой обладает хищник, то есть той, что, как ты знаешь, может тебя убить и, скорее всего, убьёт, если ты подойдёшь слишком близко. Я успела как следует его рассмотреть, прежде чем они скрылись в глубине зала: блондин, даже выше Константина, с широкими плечами и мускулистыми руками, а татуировки на его шее и руках говорили о том, что он покрыт ими с головы до ног. Я также мельком увидела его глаза: тёмно-синие, такие тёмные, что на свету они казались чёрными. И хотя я никогда бы не произнесла вслух, я слышала, как Константин произнёс его имя.