Когда Хендрик покорно, хотя и угрюмо ждал своей скудной трапезы, кто-то постучал его по плечу и произнес.

– Привет. Ты один из тех парней из Фалстена?

Хендрик повернулся и увидел оборванного человека, похожего на крестьянина, несмотря на его хорошо поношенные кожаные доспехи и побитый металлический шлем. Он как-то странно улыбался, и в его глазах читалась тревога.

– Да, – резко ответил Хендрик, надеясь, что разговор будет коротким.

– У тебя такой несчастный взгляд. И я сказал себе: «Слэшер» – так я теперь себя называю – Слэшер. Слэшер, – говорю, – тебе нужно показать этому парню, что к чему, он ведь новичок и все такое. – Слэшер поклонился. – Так что к вашим услугам.

– Мне не нужны ваши услуги.

– Я знаю, что ты так думаешь. Я родом из Лурвича и был таким же, как ты. Они забрали тебя у своих людей, да?

– Да.

– Ну, они убили всех моих, но сказали, что пощадят тех, кто пойдет в солдаты. И я присоединился. Мне это не понравилось. Тогда я еще не был Слэшером. Я был как ты.

– Я хочу остаться таким же, как был.

– Ты имеешь в виду жалким и низким? Может, и так, но у тебя не будет выбора, когда ты встретишь нашего лорда.

– Вы имеете в виду лорда Бахла?

Слэшер широко ухмыльнулся.

– Да, и он лорд. Он порадует вас своим присутствием. И тебе будет приятно убивать.

– Никогда.

– О-хо! Конечно, ты так говоришь. Я сам так говорил перед своей первой битвой. И какая это была битва! – Блеск в глазах Слэшера стал более явным, а его лицо начало подергиваться. – О, что мы там натворили! Да, это была та еще работенка! Подождите. Просто ждите. Бахл взбудоражит твою кровь, и это будет чудесно приятным. Тогда тебе будет все равно, что делать. Это так... так... ну, ты сам скоро увидишь.

– Может быть.

– О, в этом нет ничего такого. Но видишь ли... Как тебя зовут?

– Хендрик.

– Но видишь ли, Хендрик, через некоторое время это чувство – это хорошее чувство, заметь, – это чувство остается с тобой, и ты начинаешь кое-что понимать. А некоторые вещи хорошо бы забыть. Не стоит тосковать, говорю я. Но вы можете забыть позаботиться о себе. Так что будь как я и возьми шлем и доспехи у какого-нибудь мертвеца, которому они не нужны. Сделай это, пока у тебя еще есть разум.

– Благодарю за совет, – ответил Хендрик, надеясь, что тот замолчит.

– И остерегайся тех, у кого есть взгляд.

– Взгляд?

– Его трудно не заметить. Блеск в глазах, словно бой еще не окончен. Держись подальше от тех, у кого он есть. Они быстро убьют тебя просто так.

– Что ж, еще раз спасибо за это. – Хендрик повернулся в другую сторону, но Слэшер снова потрепал его по плечу.

– Фальстенский парень, да? Ваш граф – та еще штучка. Как его зовут?

– Граф Яун.

– Ну, ему точно нравятся девчонки. Прошлой ночью у него была такая красотка.

– Я не знаю.

– Ну, я был рядом с его палаткой. Он всегда заставляет их так кричать? Не от удовольствия. Это точно!

– Я слышал рассказы в лагере, – ответил Хендрик, его лицо помрачнело. – Граф больше свинья, чем человек, и к тому же жестокий.

Слэшер усмехнулся в своей тревожной манере.

– Вскоре все умрут.

Хендрик смотрел на своего незваного спутника и завидовал его беззаботному безумию. Он гадал, прав ли Слэшер насчет лорда Бахла, и надеялся, что прав. Его жизнь превратилась в нечто такое, что он с радостью забыл бы.

***

Тусклый свет напоминал сумерки туманного вечера. В его бледном свете Хонуса было трудно разглядеть. Он стоял один и неподвижно на бесплодном каменистом склоне холма, с которого открывался вид на пересохшее русло ручья. Он был обнажен, и Йим поняла, что видит не человека, а его дух. Хотя в воздухе висел холодный туман, каменистый ландшафт был сухим, как древние кости. Йим вскрикнула.

– Хонус!

Он не ответил, но повернулся, чтобы посмотреть на нее. Несмотря на то, что он был далеко, Йим чувствовала его тоску, как свою. Затем туман сгустился, и облик Хонуса становился все слабее, пока не исчез совсем.

Проснувшись, Йим обнаружила, что Хонус спит рядом с ней. Она коснулась его руки. Она была теплой. Успокоившись, она попыталась снова заснуть. Твердая земля и смутное чувство ужаса мешали ей. Когда ночное небо окрасилось в предрассветную синеву, Йим все еще лежала с открытыми глазами под плащом, который она делила с Хонусом. Она прижалась к нему, и ритм его дыхания успокаивал.

Мир постепенно оживал. Птицы начали перекликаться, и когда первые лучи солнца окрасили верхушки деревьев в золотистый цвет, Хонус зашевелился.

– Прости, я проспал, – сказал он. Он встал, чтобы разжечь костер.

Йим тоже поднялась.

– Тебе нужен был отдых, – ответила она. – Из-за раны ты не спал почти всю ночь.

– Я тебя беспокоил?

– Нет, беспокоили другие вещи.

– Мысли о человеке, которого ты убила?

– Не только об этом. Я не должна быть твоим Носителем. Я не знаю, что делаю.

– Нести – значит нести бремя, – сказал Хонус. – Неопределенность – одна из них. Теодус научил меня этому.

– Но Теодус много лет тренировался в храме. Какое право я имею наставлять кого-либо?

– Обучение не делает Носителя, – ответил Хонус. – Носителей выбирают Провидцы. Тебя выбрала сама Карм.

– Но не для того, чтобы стать Носителем.

– Носитель – это просто святой человек.

– Я чувствую себя потерянным, а не святым.

– В ту ночь, когда мы вернулись из храма, ты сказала, что хочешь взять на себя поиски Теодуса.

– Да, – сказала Йим. – Только теперь я уже не так уверена. Я вообще ни в чем не уверена.

– Как ты думаешь, у Теодуса всегда была цель? – спросил Хонус. – Иногда мы бесцельно блуждали целые луны. Меня не нужно направлять. Моя роль – подчиняться. Если ты решила порыбачить, я соберу червей.

– А на крючок ты тоже наживишь?

– По твоей команде я наживлю легионы червей. Только, пожалуйста, не проси меня приготовить твой улов.

– Не нужно обладать видениями, чтобы понять, как это глупо, – сказала Йим.

– Приятно видеть, как ты улыбаешься.

Улыбка Йим исчезла.

– Это не решает моей проблемы.

– Когда Теодус искал наставления, – сказал Хонус, – он изучал мои руны.

Эта мысль никогда не приходила Йим в голову. Она вспомнила, что Хонус говорил, что его руны говорят о предвестиях, которые должен читать только его Носитель. Если я действительно его Носитель, значит, они предназначены для меня. В ее нынешнем душевном состоянии Йим не решалась выяснить, так ли это.

– Возможно, я взгляну на них, – сказала она. – Но не сейчас.

Вместо этого Йим сварила кашу. После завтрака они продолжили путь в Аверен. Но руны не выходили у нее из головы. Она видела их всего два раза: в первую ночь с Хонусом и когда он был под чарами темного человека. В обоих случаях она лишь мельком видела эти знаки, и ей было интересно, что покажет тщательное изучение. К середине утра Йим поддалась любопытству. Она обратилась к Хонусу, который шел впереди нее, что было обычным положением для Сарфа.

– Найди тихое место подальше от дороги. Я хочу изучить твои руны.

Вот уже полтора дня дорога, по которой они шли, огибала берега реки Йорверн. В стороне от извилистой реки земля была холмистой. Крестьяне обрабатывали низкие участки, но высокие места были покрыты лесом. Хонус свернул к поросшему густым лесом склону и начал подниматься по нему. Йим последовала за ним. Вскоре все, что она могла видеть, – это стволы деревьев, поднимающиеся в листве, которая приглушала солнечный свет и окрашивала его в зеленый цвет. Хонус остановился у массивного, покрытого мхом дуба, стоявшего неподалеку от вершины холма.

– Кармаматус, это место подходит?

Это место казалось подходящим для того, чтобы погрузиться в тайны, и Йим так и сказала. Хонус снял рубашку и сел на землю, скрестив ноги. Йим опустилась на колени позади него, чувствуя себя причастным к этому знаменательному событию. Давно спрятанные руны казались загадочными, и Йим знала, что Хонус верит, что татуировки на его спине описывают его судьбу. И судьбу Теодуса, подумала Йим. Возможно, и мою.