— Ты ощущаешься…

— Так… хорошо. — Ее руки обвились вокруг моих ребер, ее ладони легли мне на спину и прижали меня к себе.

Как я мог подумать, что нам хватит только одной ночи? Нет, ее будет недостаточно.

Я приподнялся на одной руке, чтобы видеть, как мой член исчезает в ее теле, когда я снова вхожу в нее. Керриган тоже смотрела на нас. Она подходила мне так, словно мы были созданы друг для друга.

Это была не та мысль, которая должна была прийти мне в голову. Одна ночь. Может быть, две. Это все, что у нас есть. Так что я заблокировал все мысли, кричащие о том, чтобы заявить на нее права, сделать ее своей, и сосредоточился на том, чтобы доставить ей еще один оргазм.

Мы двигались вместе, ее бедра поднимались навстречу моим, как у опытных любовников. Ее руки исследовали контуры моей спины, в то время как мои скользили по выпуклостям ее грудей и теребили розовые соски.

Ее дыхание участилось, когда я начал двигаться, все быстрее и быстрее, пока звук шлепающей кожи не начал отражаться от стен гостиной, а дрожь в ее конечностях не передалась моим.

Ее рот приоткрылся, глаза сверкнули. Затем она кончила, сжавшись вокруг меня с такой силой, что, должно быть, это отодвинуло оргазм, который я доставил ей своим ртом, на второй план.

Я закрыл глаза, когда она сжалась вокруг меня, и с ревом выпустил свою сперму. Белые звезды вспыхнули у меня перед глазами, когда я излился в нее, и весь мир перестал существовать. Были только мы и наши тела, достигающие высочайших вершин и падающие в небытие.

На то, чтобы вернуться в комнату, ушли минуты, а может и часы. Когда я открыл глаза, я лежал на Керриган, ее бедра прижимались к моим, а ноги обвивались вокруг моей поясницы.

— Черт. — Я поцеловал ее в шею, затем приподнялся на локте.

Ее волосы были растрепаны и разметались по всему телу. Одна прядь попала ей в рот. Я высвободил ее, когда она открыла глаза и посмотрела на меня.

Я должен был выйти из нее и направиться в душ. Но я уставился на нее, не зная, что сказать, потому что все, о чем я думал за мгновение до того, как кончил в нее, было написано у нее на лице.

Этого было недостаточно. Здесь что-то было, что-то более глубокое, чем мы оба ожидали. Она была сильнее любого наркотика. Она вызывала привыкание сильнее, чем любая игра. Она была больше, чем деньги.

Сегодняшней ночи будет недостаточно.

Но это должно случиться.

Поэтому я подхватил ее с дивана на руки и понес в свою спальню. Если я никогда не смогу забыть эту ночь, то и она тоже.

Свет лился из окон на мою подушку. Я повернулся и протянул руку к другому краю кровати. Холодный. Я вскочил с подушки. Комната была пуста, а за дверью стояла тишина.

Она ушла.

— Нет. — Мой желудок сжался, и я сбросил одеяло, спустив ноги на пол. Я бросился к шкафу, схватил пару брюк, запрыгнул в них и направился к двери.

— Керриган? — крикнул я, пробегая по коридору.

Ничего.

В доме было тихо.

Черт возьми. Это должно было случиться. Это то, что должно было случиться. Но я не был готов отпустить ее. Только не после прошлой ночи.

Кухня была пуста, но кофейник полон. Я проходил мимо гостиной и остановился, когда взглянул на диван. Сколько раз я сидел здесь?

Каждое мгновение, проведенное на этом диване, было стерто из памяти, потому что, когда я смотрел на кожаную обивку, я видел только Керриган.

Черт возьми. А теперь ее не стало.

Наверное, так было проще всего. Чем дольше мы были бы вместе, тем труднее было бы скрывать правду. Если она ушла, мне не придется ничего объяснять. Мне не придется рассказывать ей обо всем, что происходило с Жасмин. Мне не придется произносить ни слова.

Но она могла бы, по крайней мере, попрощаться.

— Черт. — Я провел рукой по волосам как раз в тот момент, когда снаружи донесся какой-то скрежещущий звук.

Мой взгляд метнулся к окнам, за которыми все еще валил снег. Деревья пропускали солнечные лучи и дом заливало ослепительным сиянием. Я направился к входной двери и источнику шума.

Мелькнула красная куртка. Красная куртка моего дедушки, которую я нашел в его шкафу.

Только один человек мог надеть эту куртку.

Волна облегчения захлестнула меня с такой силой, что мне пришлось на мгновение остановиться, чтобы остаться на ногах. Она не ушла. Она была снаружи и расчищала чертов тротуар.

Я покачал головой и распахнул дверь.

Керриган резко обернулась, выпрямившись. Ее щеки пылали, а кончик носа покраснел. Женщина в слишком большой куртке выглядела так потрясающе, что у меня екнуло сердце.

— Что ты делаешь?

Она подняла лопату.

— Расчищаю.

— Зачем ты расчищаешь?

— А почему нет?

— Есть бригада, которая этим займется.

Она отмахнулась.

— Это глупо.

— Ты не пойдешь внутрь?

— Я почти закончила.

— Керриган. — Я прислонился к двери, скрестив руки на обнаженной груди. — Заходи.

Ее взгляд скользнул по моим рукам и обнаженному торсу. Желание в ее глазах было таким же ярким, как утреннее солнце.

— Ладно.

Как только она подошла достаточно близко, я взял у нее из рук лопату и прислонил ее к двери, затем схватил ее за руки и притянул к себе, пинком захлопнул дверь и прижался губами к ее губам.

Она застонала, когда мой язык проник в ее рот. Я целовал ее долго и медленно, как и планировал сделать в постели.

— Доброе утро, — пробормотал я, отстраняясь.

— Доброе утро.

— Ты выскользнула из постели. — Я расстегнул молнию на ее куртке.

Она сбросила ее с плеч, обнажив мои спортивные штаны.

— Я не могу в ней спать.

— Когда я в постели с тобой, тебе не нужно спать.

— Принято к сведению. — Ее рука пробежала по моей груди, затем она наклонилась и поцеловала меня в сердце. — Хочешь позавтракать?

— Пока нет. — Я наклонился и одним плавным движением перекинул ее через плечо.

— Пирс. — Она захихикала и попыталась оттолкнуть меня, чтобы я опустил ее на пол, но я отнес ее прямо в постель, бросил на матрас и потянулся к поясу спортивных штанов.

— Без трусиков. — Черт возьми, эта женщина. Я мгновенно возбудился.

Она села и стянула толстовку через голову.

— Они сушатся в прачечной.

Мои брюки присоединились к ее штанам на полу, и больше мы не разговаривали. Мы продолжили с того места, на котором остановились прошлой ночью, исследуя, пробуя на вкус и прикасаясь друг к другу, пока оба не рухнули на подушки, совершенно измученные.

На ее красивых губах играла улыбка, когда она смотрела в потолок.

— О чем ты думаешь? — Я обвел пальцем один из ее сосков.

— У меня не было столько секса, ну… очень давно.

— У меня тоже. — Я склонился над ней, изучая линию ее щек и форму лба. Я коснулся кончика ее носа. — Не уходи сегодня.

— Мне пора возвращаться.

— Ты проверяла дорожный отчет?

Она покачала головой.

— Пока нет.

— Тогда не надо. Давай притворимся, что мы все еще в ловушке. — Еще один день, чтобы быть безрассудным. Воплотить в жизнь эту мечту. А после я вернусь к реальности.

— Ладно. — Она не колебалась ни секунды. — Хочешь, я помогу тебе сегодня разобрать вещи Габриэля?

Я застонал и зарылся лицом в ее волосы.

— Не хочу.

— Ты не сможешь избегать этого вечно.

— Почему нет?

Она рассмеялась и положила руки мне на затылок.

— Я помогу.

Мы вдвоем поднялись с постели и начали день с кофе и позднего завтрака. Затем мы работали вместе, обходя комнату за комнатой и разбирая дедушкин коттедж. Все, что я хотел сохранить, было сложено в углу гостиной. Я заплачу кому-нибудь из клуба, чтобы он упаковал эту кучу и отправил мне в Колорадо. Все остальное было сложено либо в мешки для мусора, либо в комнату для гостей. Я попросил смотрителя пожертвовать эти вещи на благотворительность.

В конце концов, все, что я захотел забрать — это фотографии в рамках и несколько сувениров. Я нашел резного деревянного верблюда из Марокко. У меня в пентхаусе был такой же, он подарил мне его во время поездки. Там был нож для вскрытия писем с выгравированными инициалами его отца. И его обручальное кольцо, которое он носил, когда был женат на моей бабушке. Мама искала его в его доме в Денвере, но не нашла.