— В тот день, на тротуаре, я хотела дать тебе пощечину.

Я усмехнулся.

— Я заслужил это.

Она подняла вторую руку и, положив обе ладони мне на подбородок, притянула мой рот к своему. Всякая надежда сохранить контроль была потеряна.

Я погрузился в ее рот, обнаружив, что ее язык готов к поединку. Мы извивались и сплетались вместе, пока поцелуя не стало недостаточно. Обхватив ее руками, я притянул ее к себе вплотную. Под полотенцем и плавками мой член был болезненно твердым, и я прижался своим возбуждением к ее животу.

— Еще, — выдохнула она мне в губы, ее руки блуждали по моим плечам. Кончики ее пальцев впивались в мою кожу, двигаясь вверх, вниз и снова вверх, как будто она пыталась прикоснуться к каждому дюйму моего тела.

Быстрым движением я приподнял ее. Полотенце, обернутое вокруг ее груди, разошлось, и я сорвал его, позволив ему упасть на пол с тихим шуршанием.

Ноги Керриган обхватили мои бедра, сбросив и мое полотенце. Мы оба замерли, когда я повернулся и усадил ее на столик, прежде чем оставить дорожку из укусов на мягкой, упругой коже ее ключицы. Ее стон эхом разнесся по кухне, это был самый сексуальный звук, который я слышал в своей чертовой жизни. Этого было достаточно, чтобы заставить меня отстраниться, потому что иначе я бы кончил в промокшие до нитки плавки.

Керриган сидела на прилавке, одетая только в насквозь промокшее нижнее белье, и была воплощением соблазна.

Возможно, это был самый эгоистичный поступок, который я когда-либо совершал. В моей жизни происходило так много событий, которых я избегал, но которые вскоре станут неизбежными. Вещи, которые я не мог ей объяснить, не сейчас.

Я должен был остановиться. Но не стану.

Я хотел Керриган, пока у меня еще была способность желать чего-то для себя.

— Ты неописуемо прекрасна.

У нее перехватило дыхание.

— Пирс.

— Это эгоистично с моей стороны — обладать тобой.

— Нет, если я тоже хочу тебя. — Она поманила меня пальцем.

Вместо этого я протянул ей руку.

Она без колебаний вложила свою ладонь в мою и спрыгнула со стола. Затем я вытащил ее из кухни, направляясь в спальню. Вот только, когда ее рука пробежала по моей спине, пока мы шли, я не дошел дальше дивана.

Как только мои ноги коснулись плюшевого ковра в гостиной, я развернулся и впился губами в ее губы. Я позволил себе один поцелуй, прежде чем начал снимать бретельки лифчика с ее плеч.

Она завела руку за спину, расстегивая застежку. Мои руки оказались на ее груди прежде, чем кружево успело упасть на пол у наших ног.

— Да, — прошипела она, когда я провел пальцами по ее округлостям, нащупывая выпуклости сосков. Я думал, что губы — это самое совершенное, что у нее есть, но теперь, когда мои руки коснулись ее обнаженной кожи, я понял, что ошибался.

Керриган выгнула спину, ощущая мое прикосновение. Затем ее руки потянулись к завязкам на моих плавках, развязывая их. Но я не позволил ей снять их, пока нет. Я схватил ее за запястья, отводя их назад, и опустился на колени.

Ее глаза вспыхнули.

— Что ты делаешь?

В ответ я прижался ртом к ее пупку, высунув язык, чтобы медленно облизать ее живот.

— Пирс. — Ее руки коснулись моих волос.

Я поднял взгляд и одарил ее озорной улыбкой.

— Не двигайся.

— Когда ты стоишь на коленях? Никаких шансов.

Я усмехнулся и поцеловал ее снова, прямо над линией, где ее трусики скрывали мое сокровище. Кончики моих пальцев скользнули под кружево и, дюйм за дюймом, я снял их с ее бедер. Все это время я не сводил с нее глаз. Только после того, как я снял ее трусики, я смог рассмотреть ее обнаженный холмик.

— Ты совершенна.

Мои руки скользнули к ее бедрам, охватывая ее нежную кожу и заставляя ее раздвинуть ноги. Ее грудь поднималась и опускалась из-за быстрых, прерывистых вздохов. Ее соски, выступавшие надо мной, умоляли о том, чтобы я их пососал, но вместо этого я погрузился в ее бедра.

Одно движение моего языка, и она покачнулась, вцепившись руками в мои волосы, чтобы удержать равновесие.

— О боже, — простонала она, склонив голову набок.

Я переместил свою хватку на ее бедра, крепко держа ее, и еще раз прошелся по ее блестящим складочкам.

Она задрожала под моим языком, и мне до боли захотелось увидеть, как она кончает.

Она двигалась на моем рту, пока я посасывал, покусывал и наслаждался ее вкусом. Я старался не касаться ее клитора, ожидая, пока он не станет влажным и трепещущим. Затем я, наконец, нашел маленький бутон и втянул его в рот.

— Пирс, — прошипела она. Мое имя на ее языке было таким же эротичным, как и ее вкус.

— Ложись на диван.

Она с трудом сглотнула, но подчинилась, присев на край.

— Ложись на спину, — приказал я, взяв ее за лодыжку и широко разведя ее ноги.

Она открылась мне, закинув одну ногу на диван, а другую свесив на ковер. Слава богу, что она была гибкой, потому что это должно было сделать все очень веселым.

Обнаженная, влажная и готовая, от вида ее киски мой член затрепетал. Я наклонился и провел своим языком по ее щелке, пока не добрался до клитора, затем прильнул к нему и стал сосать. Сильно.

— Ах, — воскликнула она, отрывая бедра от дивана.

Я удерживал ее на месте и наслаждался женщиной, которая завладела мной с того момента, как прокляла мое имя на тротуаре Каламити.

Я пожирал ее, бесстыдно наслаждаясь ее соками на своем лице. Каждый раз, когда я облизывал ее, мне хотелось продолжения. И пока она дрожала и извивалась, я поднес руку к ее центру и ввел палец в ее горячее лоно.

Она застонала, выгибая шею.

— Я сейчас кончу.

Я добавил еще один палец.

— Кончай, детка.

Проводя языком по ее клитору, я не отрывался от нее, пока трепетание ее внутренних стенок не возвестило о ее оргазме.

Когда она выкрикнула мое имя, ее тело запульсировало, сотрясаясь от толчка за толчком, когда она кончила. Когда это отозвалось в ее теле, я закрыл глаза и запомнил ее вкус. Звук ее оргазма. Шелк ее кожи и тепло ее тела.

Я надеялся, что когда-нибудь она вспомнит эту ночь и улыбнется. Я надеялся, что она будет думать обо мне так же часто, как я о ней.

Я уже тосковал по ней, а она еще даже не ушла.

Когда ее первый оргазм ослаб, я запечатлел поцелуй на внутренней стороне ее бедра, затем переместился, чтобы рассмотреть ее лицо.

На ее щеках и груди появился великолепный румянец. Она тяжело дышала, пытаясь восстановить дыхание. Затем ее глаза приоткрылись, и в этих шоколадных омутах плескалось чистое наслаждение.

— Это был лучший оргазм в моей жизни. — На ее лице отразился шок, а затем она улыбнулась, прикрыв глаза рукой. — Это должно было остаться у меня в голове.

Я усмехнулся и лег на нее сверху, убирая ее руку.

— Не скрывай своих признаний.

Ее взгляд смягчился, и она подняла голову, прижимаясь своими губами к моим, пробуя себя на вкус. Затем она потянулась между нами к моим плавкам.

Я поймал ее за руку.

— У меня нет презерватива.

Она замерла.

— У меня тоже. Но я принимаю противозачаточные. И у меня уже давно ни с кем не было секса.

Я сглотнул при мысли о том, чтобы скользнуть в нее обнаженным.

— Я чист.

Она прикусила нижнюю губу и выдернула свою руку из моей хватки. Ее ладонь легла на мою эрекцию, проводя по всей длине.

— Тогда трахни меня, Пирс.

— Господи. — Я не мог раздеться достаточно быстро.

Керриган, широко раздвинув ноги, махала мне, чтобы я поторопился.

В тот момент, когда плавки присоединились к ее мокрым трусикам на полу, я схватил свой член и провел кончиком по ее складочкам.

— Да. — Она выгнулась навстречу мне. — Пирс.

Моего имени было достаточно, чтобы я вошел в нее.

— О, черт.

Она обхватила меня, и, боже мой, она была такой тугой и влажной. Я уткнулся лицом в ее плечо, расслабляясь, чтобы не выставить себя полным идиотом.

Собрав все свое самообладание, я откинулся назад и вышел только для того, чтобы снова скользнуть внутрь, погрузившись по самое основание.