Каждый дом, мимо которого я проезжала, был больше, чем следующий, хотя слово «дом» было неподходящим. Это были особняки. Снаружи все они были выполнены из одного и того же дерева, окрашенного в темный цвет, чтобы гармонировать с природой.

— Ого, — сказала я, доезжая до конца частной аллеи. — Это не коттедж.

Это была отдельная лыжная база.

Не было необходимости проверять адрес. Дом кричал «Габриэль».

Он был роскошным, но в то же время простоватым. Архитектура была сложной, с различными углами наклона крыши и крытым пространством вокруг входной двери. Натуральный камень и тяжелые балки гармонировали с окружающими деревьями. Огромные окна открывали великолепный вид со всех сторон. В данный момент все они были затемнены.

Часы показывали, что я приехала на тридцать минут раньше, но я припарковалась на площадке перед гаражом и вылезла из машины, вдыхая запах земли, мха и горного воздуха.

Сегодня я выбрала черные брюки и мягкий серый свитер. Мои лакированные туфли на танкетке жали мне пальцы, но сегодня я хотела выглядеть хорошо. Для Габриэля.

И, хотя я никогда бы не призналась в этом вслух, для Пирса.

Его красивое лицо нервировало меня. Пирс излучал уверенность и харизму. Его крепкое тело излучало власть, а одежда, которую он носил, кричала о богатстве.

Каждый раз, когда он приезжал в Каламити, я была на работе, одетая в легинсы и майку для занятий йогой, в то время как он был в костюме-тройке. Темно-синий пиджак, в котором он был вчера, идеально сидел на его широких плечах. Ткань казалась такой мягкой и гладкой, что мне пришлось сжать руки, чтобы не дотронуться до рукава.

Все в нем вызывало физическую реакцию. Насколько это было несправедливо? В Каламити было не так уж много одиноких мужчин. Почему меня не мог привлечь ни один из них? Почему я должна была испытывать такое влечение к мужчине, который пытается меня погубить?

Сегодня я не собиралась позволять этой химии, или магнетизму, или чему там еще, черт возьми, волновать меня. Сегодня я была здесь ради Габриэля.

Поэтому я расправила плечи и направилась к двери, поколебавшись всего секунду, прежде чем нажать на кнопку звонка. Затем я стояла и ждала, переминаясь с ноги на ногу и сцепив руки перед собой, чтобы они не дрожали.

— Может быть, это была плохая идея, — пробормотала я, когда время шло, а никто не подходил к двери. Он вообще здесь? Это же то самое место, верно?

Я была в нескольких секундах от того, чтобы сдаться и поехать домой, когда дверь распахнулась.

— Ты рано, — рявкнул Пирс.

— Э-э-э… — У меня пересохло во рту.

На Пирсе не было его фирменного костюма-тройки. Нет, он был в полотенце.

На нем не было ничего, кроме белого махрового полотенца, обернутого вокруг его узкой талии.

У него был пресс. Очень впечатляющий пресс. И буква V. Его руки были мускулистыми, и несколько капель воды стекали каскадом по его рельефной груди.

— Я сказал «в десять».

Я дернулась, заставляя себя поднять глаза и отвести взгляд от его кожи.

— Прости.

Он нахмурился и отступил от двери, пропуская меня внутрь. Он закрыл ее за собой и, не говоря ни слова, направился через прихожую в холл.

Рациональная часть моего мозга подсказывала мне не пялиться на него, когда он шел, но иррациональная часть взяла верх, и я стояла, разинув рот и тараща глаза на его мускулистую спину и полотенце, которое никак не скрывало округлости его задницы.

Внутри меня зародилась слабая пульсация.

— Черт возьми, — простонала я, когда он исчез за углом. Как будто на его мысленный образ в костюме было недостаточно сложно стереть.

Не зная, чем заняться, кроме как стоять и пускать слюни, я прошла на несколько шагов вглубь дома и осмотрела гостиную. Мои каблуки цокали при каждом шаге по гладкому полу из дерева гикори. Я провела кончиками пальцев по фактурной стене, выкрашенной в коричневый цвет. Мебель была в деревенском стиле, с узорчатой обивкой и коньячной кожей.

В последние годы я потратила много времени на то, чтобы создать свой собственный стиль. Стиль, который был бы бюджетным. На стенах висели картины, которые, вероятно, стоили больше, чем мой дом. Журнальный столик с резными краями явно был изготовлен на заказ, а облицовочные камни для камина от пола до потолка, вероятно, были привезены из Аргентины.

Этот коттедж был моей мечтой, и, учитывая, что я никогда не смогла бы позволить себе ни одного элемента интерьера, не говоря уже обо всех вместе взятых, я задержалась в комнате, оценивая ее.

В комнате пахло Габриэлем, пряностями и дорогим одеколоном. Я слышала, как его сердечный смех отражается от балок сводчатого потолка. Я представила, как он сидит на диване, а в камине потрескивает огонь.

На столике стояла рамка, но она была перевернута лицевой стороной. Я осмотрела коридор — никаких признаков Пирса — и взяла фотографию. На снимке были Габриэль и Пирс. Когда они стояли бок о бок, их сходство было поразительным.

Оба были высокими, Пирс держался чуть прямее Габриэля. У них были одинаковые темные волосы, хотя у Пирса не было седины. Габриэль всегда был чисто выбрит, а борода Пирса отличала их друг от друга. Но у них были одинаковые темно-карие глаза и широкие белозубые улыбки.

— Ха.

— Нашла что-то интересное?

Я вздрогнула и подняла глаза.

Пирс широкими шагами направлялся ко мне, застегивая манжеты своей зеленой рубашки на пуговицах. На нем были джинсы. Он был босиком. Добавьте к этому сексуальную бороду, и это была еще одна версия мужчины, которого я никак не смогу выкинуть из головы.

— На этой фотографии ты улыбаешься, — сказала я. Не было смысла притворяться, что я не шпионила.

— И?

— И это делает тебя похожим на него. — Красивый. Добрый.

Взгляд Пирса стал жестче. Он стиснул зубы.

То, что его сравнили с Габриэлем Барлоу, из всех мужчин в мире, должно было бы быть комплиментом, но я явно чего-то не понимала.

Пирс подошел ко мне, когда я возвращала фотографию на столик. Я подняла ее, но как только он оказался достаточно близко, он убрал ее.

Да, я определенно чего-то не понимаю.

— Пойдем? — Пирс указал на дверь.

Я кивнула и пошла в ту сторону, лавируя между мебелью и ожидая в прихожей.

Он подошел и надел мокасины. Затем он взял простую белую коробку с консольного столика, сунул ее под мышку, вышел на улицу и направился через внутренний дворик.

Я последовала за ним, стараясь не отставать от его широких шагов. Мы обогнули дом, и я осознала свою ошибку. Я была так занята, оценивая обстановку внутри, что не обратила внимания на вид за окнами.

Дом стоял на вершине холма, и лес простирался вниз по склону на многие мили. Пики. Долины. Горные хребты вдали начинали зеленеть и постепенно становились голубыми по мере приближения к горизонту.

— Здесь прекрасно.

Пирс оглянулся, когда мы проходили мимо большого бассейна, встроенного в бетонную плиту. От воды шел пар. Значит, под другим навесом крыши была установлено джакузи.

В нос ударил запах хлорки, и я втянула его, этот запах всегда напоминал мне о летних играх с друзьями в общественном бассейне Каламити.

Пирс вышел из патио на каменную дорожку, которая пересекала ухоженный газон. Мы прошли по ней мимо места для разведения костра, окруженного скамейками и стульями, к краю участка, где под легким ветерком колыхались высокие местные травы.

Не говоря ни слова, Пирс открыл коробку и вытащил оттуда пластиковый пакет. Прежде чем я успела осознать, что происходит, он разорвал пакет, перевернул его, а затем…

Ветер подхватил пепел Габриэля и унес его прочь.

У меня отвисла челюсть, я стояла, ошеломленная, наблюдая, как улетает пепел.

Как улетает Габриэль.

Выброшенный, как мусор.

Пирс резко повернулся, как будто с этим было покончено, но я протянула руку и схватила его за локоть.

— И это все?

— И это все, — пророкотал он.

— Вы ничего не хотите сказать?