— Идешь, Нелли? — спросила мать Пирса, оглянувшись, когда поняла, что я отстала.

— Сейчас буду, — сказала я, выдавив из себя натянутую улыбку. — Я собираюсь немного осмотреться. Вспомнить старые добрые времена.

— Конечно. — Она кивнула и взяла мужа за руку. — Встретимся внутри.

Отец Пирса провел жену мимо бронзовой статуи Альберта Бентона, человека, в честь которого назвали школу.

В моем выпускном классе группа студентов в шутку изуродовала статую. Двух студентов, которых засняли на камеру, когда они заворачивали дорогого старину Альфреда в туалетную бумагу, чуть не лишили возможности окончить школу. Их родители, вероятно, сделали несколько звонков и выписали чеки, чтобы уберечь своих детей от неприятностей.

Я сомневаюсь, что для детей, получивших стипендию, была бы оказана такая любезность.

Боже, я ненавидела это место. Роскошь. Высокомерие. Что, если я просто останусь снаружи и подожду, пока Кэл выйдет после ужина?

Не будь трусихой, Нелли. Я расправила плечи и прошла мимо статуи, мои нервы напрягались с каждым стуком каблуков-шпилек по цементу. Я оглядела толпу, собравшуюся у лестницы, в поисках человека, который был бы на голову выше остальных.

Но Кэла нигде не было видно.

Что, вероятно, было к лучшему. За прошедшие двадцать восемь часов с тех пор, как я ворвалась в офис Пирса и попросила его помочь мне получить приглашение на это фиаско, я так и не придумала, что именно сказать.

Может быть, мне просто нужно было увидеть его, и слова просто придут ко мне. Может быть, я смогла бы признать, что вместе нам было лучше, чем порознь. Даже если бы это означало постоянные ссоры. Даже если бы это означало несогласие почти по всем вопросам.

Я бы предпочла всю жизнь спорить с Кэлом Старком, чем смеяться с кем-то еще.

Пока я шла, в животе у меня все сжималось, а каблуки подпрыгивали на нижней ступеньке. Сердце бешено колотилось, а коже под этим платьем было слишком жарко.

Из-за того, что все произошло так быстро, у меня не было времени купить что-нибудь новое. К счастью, у меня в шкафу было несколько платьев для таких необычных случаев. Для меня не было редкостью посещать мероприятия от имени «Грейс Пик».

Я выбрала черное платье, украшенное столбиками блесток, которые придавали ткани изысканный блеск. Юбка была пышной, с разрезом до бедра. Топ на двух тонких бретельках и глубоким вырезом, открывал грудь.

Оно казалось подходящим для сегодняшнего вечера.

Если Кэл собирался разбить мне сердце, то ничто не сможет ему помешать.

О боже, я надеюсь, он не привел с собой девушку.

Юбка шуршала, когда я поднималась по лестнице с фальшивой улыбкой на лице. Родители Пирса, которых я полюбила за то время, что работала у их сына, позвонили мне и пообещали крупное пожертвование, чтобы я смогла занять место за их столиком.

Я не объяснила, зачем мне нужно было прийти сегодня вечером, и, поскольку они были потрясающими, они не спросили, почему. Они просто заехали ко мне в отель на своей машине по пути в «Бентон» и забрали меня на мероприятие.

— Добрый вечер, — поприветствовал меня мужчина, стоявший у двери, когда я приблизилась. — Как вас зовут, мадам?

— Нелли Ривера, — мой голос дрогнул. Если он и заметил, то не подал виду, просматривая список приглашенных.

— Добро пожаловать, мисс Ривера. От имени преподавателей и сотрудников «Бентона» мы надеемся, что вам понравится этот вечер. Празднества проходят в обеденном зале. Идите по коридору налево.

— Спасибо. — Я пронеслась мимо него, влетела в прихожую и остановилась у входа в коридоры, по которым ходила сотни раз.

Гости толпились в зале, оживленно беседуя. Их голоса эхом отдавались в открытом пространстве, поднимаясь к высоким потолкам. Запах воска для пола и лимонной полироли для дерева наполнил мой нос и перенес меня в прошлое.

Я снова была не женщиной в модном платье, а подростком, одетым в красно-черную юбку в клетку в желтую полоску. Моя накрахмаленная белая рубашка на пуговицах была туго заправлена и прикрыта черным кардиганом с вышитым гербом «Бентона» на нагрудном кармане.

Ноги у меня подкашивались. Ладони вспотели. Но я не стала смотреть в пол, как делала бы, когда была студенткой. Я высоко подняла подбородок, устремив взгляд вперед, и последовала за толпой к обеденному залу.

Мы прошли мимо ряда шкафчиков, и я сразу же нашла номер 197. Мой шкафчик с первого курса. Воспоминания о тех годах пронеслись вокруг меня, как порыв ветра.

Мой первый день в школе, когда я поняла, что все уже знают друг друга, а я была изгоем. Дни, когда мне хотелось кричать. Другие дни, когда я плакал. Те немногие, когда я смеялся.

Так много изменилось с того первого дня, когда я сложила свои учебники в этот шкафчик, и до последнего дня, когда я забирала их оттуда. Я закончила первый курс измученной и озлобленной. Отделенная от остальных не только по их выбору, но и по своему собственному.

Было проще возвести барьеры, чтобы они не могли причинить мне боль.

Особенно в том, что касалось Кэла.

Но пришло время разрушить стены, особенно в том, что касалось Кэла.

Шум становился все громче, когда я приближалась к столовой. Люди заполнили пространство, идя и смеясь. Старые друзья, богатые друзья, воссоединились.

У дверей стоял официант с подносом, уставленным бокалами для шампанского, и предлагал бокал.

— Спасибо. — Пузырьки лопались у меня на языке, когда я сделала глоток, затем оглядела комнату. Где он? Моя рука дрожала, когда я искала его, и брызги шампанского, выплеснувшись из бокала, попали мне на ладонь.

— Черт возьми, — пробормотала я. Это обещало быть неприятным.

Одним глотком я осушила бокал, передав пустой официантке, когда она проходила мимо, затем повернулась и, лавируя между людьми, направилась в коридор и дамскую комнату. Там было пусто, когда я вошла внутрь и направилась к раковине, чтобы вымыть руки. Затем я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и осмотрела свое лицо в зеркале.

Мои глаза были подведены углем, тени подчеркивали зеленый оттенок. Сегодня вечером я выбрала бледно-розовую помаду, более нежного оттенка, чем красная, которую я обычно наносила на торжественные мероприятия. Мои светлые волосы рассыпались по спине свободными волнами. Я выглядела прелестно. Но была ужасе. Никакое количество косметики не могло скрыть нервозности.

Дверь открылась, и я увидела, как внутрь с важным видом вошла женщина в серебристом платье. Я отпустила ее, а затем внимательно осмотрела. О, черт. Фиби МакАдамс.

— Привет, — сказала она, кладя свой клатч на прилавок, чтобы достать блеск для губ. Как и большинство других присутствующих женщин, она была украшена драгоценностями. Бриллианты сверкали на ее шее, ушах и запястьях. Ее обручальное кольцо было таким большим, что, вероятно, давило ей на руку, как будто она прижимала к костяшкам пальцев бейсбольный мяч.

Я моргнула, ожидая, что она скажет мне, что я не из ее круга. Чтобы спросить, что я делаю здесь, в ее школе.

Но она наклонилась поближе к зеркалу и снова нанесла блеск на губы.

Вот стерва. Она даже не вспомнила меня.

Забавно, что люди не помнят тех, над кем они издевались, но тот, кому они причиняли боль, никогда этого не забывают.

Фиби выглядела такой же красивой, какой была в подростковом возрасте. Но, бросив еще один взгляд в зеркало, я увидела и свою красоту. Каждая из нас сияла. И, возможно, так было всегда. Возможно, именно по этой причине она так ужасно обращалась со мной, когда я была подростком.

Старая добрая ревность.

Я выпрямилась и прошла мимо.

— Хорошего вечера.

— Тебе тоже. — Она тоже внимательно посмотрела на меня, когда я прошла мимо нее к двери.

— Нелли?

Я продолжила движение, дверь за Фиби закрылась, когда я вернулась на вечеринку и взяла еще один бокал шампанского.

Обеденный зал был преобразован к этому событию. Круглые столы, накрытые белоснежными скатертями, заполняли все пространство. Белые занавески были повешены, чтобы скрыть буфет с едой и торговые автоматы.