— Я собираюсь приготовить ужин, — сказала она.

— Хорошо. — Я направился к лестнице, которая вела на лужайку. — Где твой брат?

— Не знаю. — Глаза Тринити были такими же зелеными, как у ее матери, когда она подняла голову к небу и закричала: — Трипп!

У моей девочки были шикарные легкие.

— Что? — отозвался Трипп, крутя педали велосипеда по траве с того места, где он, должно быть, ехал по подъездной дорожке.

— Мы собираемся поиграть в футбол, приятель, — сказал я.

— Хорошо. — Велосипед был брошен, и он подбежал к сестре, выхватив мяч из ее рук.

— Эй! Это нечестно. — Она толкнула его локтем, и они вдвоем побежали, препираясь, пока я, наконец, не вмешался и не начал игру.

Ворота в натуральную величину, которые я установил рядом с баскетбольной площадкой, не пропали даром.

Час спустя, с раскрасневшимися лицами и широкими улыбками, мы вбежали в дом, когда Нелли позвала нас ужинать. Обычная вечерняя рутина заняла остаток ночи, и после того, как дети были искупаны и одеты в пижамы, мы поднялись в их комнаты и устроились на диване, чтобы посмотреть фильм. К тому времени, как пошли титры, Тринити и Трипп уже спали.

Мы уложили их в постель, и когда мы осторожно закрыли двери их спальни, Нелли встретила меня в коридоре и взяла за руку.

— Закрой глаза.

Я повиновался и позволил ей потащить меня по коридору к нашей спальне.

— Еще один шаг, — сказала она и прижала руку к моему сердцу. — Ладно. Стоп. Открой глаза.

— На что я смотрю? — Я оглядел комнату.

На кровати было все то же нелепое количество декоративных подушек. Флакончика с мятным кремом для ног на прикроватной тумбочке Нелли не было, вероятно, потому, что позже она будет умолять о массаже ног. Она подключила свой «Киндл» к зарядному устройству.

А на месте ее дневника, который я читал на ночь, лежала новая тетрадь в кожаном переплете.

— Что это?

Она ухмыльнулась и закрыла дверь, щелкнув замком.

— Прочти и узнаешь.

Я пересек комнату, открыл дневник и прочитал одну-единственную запись.

Запись, в которой Нелли в точности описывала, что она чувствовала, когда я трахал ее прошлой ночью. Запись, в которой использовалось много слов, которых я не нашел бы в ее школьных дневниках. Запись, от которой у меня встал как камень.

— Что это?

Она направилась ко мне, расстегивая джинсы.

— Я сожгла старые дневники. Но я никогда не говорила, что не заменю их.

— Этим? — Я поднял тетрадь, которую, я уверен, мои дети никогда не найдут.

— Там много страниц, Кэл. Думаешь, у тебя достаточно приемов, чтобы содержание было интересным?

— Это вызов?

Она усмехнулась и сняла футболку.

— Да.

— Я в деле, — сказал я, подхватывая ее на руки и бросая на кровать.

Затем я принялся за работу, чтобы убедиться, что у нее достаточно материала для моего нового дневника.

Конец