Его твердый член упирался в мою плоть. Он потерся об меня, и пульсацию внизу живота стало невозможно игнорировать. Но я вцепилась в него, желая, чтобы поцелуй длился еще мгновение. Еще секунду. На всякий случай, чтобы это не повторилось.

Первый поцелуй.

И последний.

Он застонал мне в рот, наконец-то высвободив пальцы из моих волос, чтобы просунуть их между нами. Затем он прижался к моему входу, не встретив сопротивления, когда мое тело растянулось вокруг него во всю длину.

— Открой глаза, — сказал он, его член проник глубоко в мое тело, и когда я подчинилась, его взгляд был выжидающим.

Желание и эмоции отражались в его карих глазах.

Мое сердце дрогнуло. Отвернись, Нелли. Не обращай на это внимания.

Это был Кэл. Доверять ему было так же глупо, как и опасно.

— Смотри на меня, когда я трахаю тебя. — Он говорил так, словно мог читать мои мысли.

Я возражала? Нет. Я хотела посмотреть. Я хотела увидеть, как он кончит.

Удар за ударом, он поднимал нас все выше и выше, пока край не стал для меня настолько близок, насколько это было видно по его лицу. Он едва моргнул. Я тоже. Мы оставались прижатыми друг к другу, пока не слились воедино, наши тела содрогались в едином ритме.

Кэл рухнул на меня, наши тела были скользкими от пота, пока мы восстанавливали дыхание. Его сердце бешено колотилось в такт моему, и, прежде чем я успела подготовиться, он высвободился, спрыгнул с кровати и скрылся в ванной.

Разобравшись с презервативом, я ожидала, что он оденется и поспешно уйдет.

Вместо этого он вернулся ко мне, откинул покрывало с кровати и заставил меня пошевелиться. Затем он плюхнулся на простыни, зарылся лицом в подушку, лег на живот и вздохнул. Протянулась рука, обхватила меня за талию и притянула ближе.

— Ты… обнимаешься? — Мне понравилось обниматься. Но с Кэлом? Мы никогда не обнимались.

— Сплю. — Он закрыл глаза, притягивая меня ближе. — Я устал. Я скоро уйду.

На кончике моего языка вертелось «нет, черт возьми», но я не могла удержаться. Потому что мне очень, очень нравилось обниматься. И к тому же прошло много-много времени. Что плохого в том, чтобы немного вздремнуть? Я закрыла глаза и тоже расслабилась, уткнувшись в подушку, пока Кэл накрывал одеялом наши обнаженные тела.

Пятнадцать минут. Мы подремлем пятнадцать, может, тридцать минут, потом я приму душ, и он сможет отправляться в свой кемпер.

Пятнадцать минут.

Тогда я снова буду настороже.

И вышвырну Кэла из своего дома.

Была ночь, когда я резко проснулась. Тепло, исходившее от тела Кэла, превратило мою постель в сауну.

Я приподнялась на локте, и одеяло упало, обнажив мою грудь.

Кэл крепко спал рядом со мной.

Подняв руку, я хотела дотронуться до его плеча и разбудить, но остановилась как вкопанная. Он выглядел умиротворенным, его лицо расслабилось, а волосы растрепались. Он выглядел как человек, которому нужно было поспать десять лет, но он ждал подходящего места для отдыха и, наконец, нашел его в моей постели.

Он выглядел так, словно здесь его место.

Эта мысль заставила меня высвободиться из его рук, обхвативших мои бедра. Мои босые ноги коснулись пола, и я на цыпочках подошла к шкафу, не решаясь включить свет, пока искала пару спортивных штанов и толстовку с капюшоном. Затем я прижала их к своей обнаженной груди, осторожно закрыла дверь спальни и пожелала, чтобы она хоть раз не скрипнула.

Она скрипнула. Черт.

Я затаила дыхание, прислушиваясь, не зашевелится ли Кэл. Но в комнате стояла тишина, и на кровати не было слышно ни шороха. Я поспешила в свой кабинет, все еще не потрудившись включить свет, пока одевалась, затем прокралась вниз и, оказавшись в безопасности на кухне, набрала полную грудь воздуха.

О боже, что я делала? За все годы наших странных отношений с Кэлом не было ни одной встречи, в которой он бы провел ночь. Каждый раз, когда я приходила к нему, я обязательно уходила, как только рассеивался туман оргазма.

Я прошлась по кухне, откидывая волосы с лица и вытаскивая несколько заколок, которые не смогли освободиться сами. Они звякнули, когда я уронила их на кухонную столешницу.

Часы на микроволновой печи светились зеленым, показывая три пятьдесят утра. За окнами на крыльцах соседних домов горели фонари, но в остальном улица была темной.

Спать было невозможно, пока Кэл был наверху, поэтому я подошла к чайнику на плите, налила в него воды и поставила кипятиться. Я сняла заварочный чайник, прежде чем он успел засвистеть, и налила в кружку моего любимого зеленого чая. Затем я отнесла его на диван в гостиной, где свернулась калачиком в уголке и включила телевизор.

Из-за того, что уровень громкости был чуть выше уровня звука, я почти ничего не слышал из фильма, но свет составлял мне компанию. Приглушенный шепот помогал мне не давать тревогам в моей голове кричать слишком громко.

Это ничего не значило. Это должно было ничего не значить. Кэл просто устал. Кровать в «Виннебаго» была недостаточно большой для человека его комплекции. Он был в Бозмене и, возможно, плохо спал там, где останавливался.

Это ничего не значит.

Я повторяла это про себя снова и снова, пока лучи восходящего солнца не проникли в комнату.

Скрип нижней ступеньки привлек мое внимание. Я подняла глаза и увидела, как Кэл входит в гостиную, держа ботинки в одной руке. Он надел рубашку, но не застегнул пуговицы. Пояс его джинсов был расстегнут, и джинсы свисали с его длинных ног.

Конечно, у него хватило наглости выглядеть сексуально. Ублюдок.

— Я хотел уйти. — Он зевнул. — Я и не подозревал, насколько устал.

— Все в порядке, — солгала я.

Он провел рукой по волосам и сел на противоположный конец дивана, наклонившись вперед, чтобы надеть ботинки.

— Ты не выгнала меня из своего дома. И уже давно не пытался выставить меня из города. Что происходит?

Я пожал плечами. Мой план по превращению жизни в мучение провалился с самого начала.

— Я не люблю совершать плохие поступки. Мне не нравится чувствовать себя виноватой.

— Потому что ты не мудак.

— Ты же сам вытянул эту соломинку в старших классах, помнишь? Ты мудак. Я самая умная.

Он усмехнулся.

— Это правда.

— А что насчет тебя? — спросила я. — Ты не пытался сделать мою жизнь невыносимой. Ты не хочешь, чтобы я уехала из Каламити?

Он уставился в телевизор, его плечи опустились.

— Я не знаю, чего хочу, Нелл.

Этот человек убивал меня. Мне пришлось бороться с собой, чтобы удержаться на своем конце дивана и не обнять этого придурка.

Зазвонил его телефон, и он потянулся, чтобы достать его из кармана. Он взглянул на экран, затем глубоко вздохнул, прежде чем ответить.

— Привет, мам.

Раздался веселый голос на другом конце провода, хотя я не могла разобрать ее слов.

— Нет, все в порядке. Я не спал, — в его голосе была мягкость, которую я слышала от него только в разговоре с Элиасом. А теперь и с его матерью. — Да, готовлюсь к тренировке. Как дела?

Он нахмурился, когда она заговорила, и покачал головой.

— Я уже сказал ему «нет».

Кому сказал? Уэйду? Это из-за работы комментатором в «Э-Эс-Пи-Эн»?

— Да, я понимаю, что это важно для папы. Но, как я уже говорил тебе вчера, «Бентону» придется найти кого-нибудь другого.

Бентон. Что происходило в «Бентоне»?

— Послушай, мам. Я, пожалуй, отпущу тебя. Поговорим позже, ладно? Люблю тебя. — Он закончил разговор и оглянулся. — У них в школе какой-то сбор средств. Они хотели, чтобы кто-нибудь поговорил со спонсорами. Я много лет не разговаривал со своим отцом напрямую, но он, не спрашивая, сообщил мое имя декану. Попросил маму рассказать мне. Наверное, он думал, что она сможет убедить меня сделать это.

— О. — Я бы тоже не хотела разговаривать с этими занудными выпускниками, но это была компания Кэла. По крайней мере, так было раньше. Очевидно, она все еще принадлежала его отцу. — Ты не разговаривал со своим отцом много лет?