Борис прищурился.

— То есть ты хочешь, чтобы мы привели тебе демоницу работать в бар?

— Именно. Женских рук не хватает.

— А если она откажется?

Асмодей потёр подбородок.

— Ну, тогда я, конечно, смогу разом сдать вас всех троих коллекторам. Но зачем мне лишние движения? Какой, вообще, демон откажется закрыть свои долги одним махом.

Василий почувствовал, как в его демонической груди зашевелилось что-то подозрительное.

— И… какими будут условия?

— Один момент! — Асмодей хлопнул в ладоши, и в воздухе заново вспыхнул контракт, испещрённый мелкими рунами. — Подписать потребуется здесь, здесь… и вот тут маленьким шрифтом, где сказано, что в случае саботажа я имею право превратить вас в барный стул.

— В стул?!

— Ну знаете, для антуража.

Борис вздохнул. Василий задумался, а потом резко поднялся с табурета, сделав вид, что его вот-вот стошнит.

— Нет-нет-нет, мы не готовы! — закатил он глаза, изображая панику. — Нам надо подумать! Обсудить! Может, даже помолиться!

Асмодей медленно приподнял бровь (ту, что над центральным глазом).

— Молиться? В моём баре?

— Ну, мало ли, — Борис небрежно лизнул лапу. — Вдруг сработает?

Демон хмыкнул, но махнул рукой.

— Ладно. Дам вам время подумать.

Василий схватил Бориса под живот и почти что поволок его за дверь.

Выйдя из бара, они остановились.

— Слушай… — Борис огляделся и понизил голос до шёпота. — А ты не хочешь обмануть этого демонюгу, который хочет обмануть нас?

Кот сел, лениво поднял заднюю лапу и почесался.

— Ты точно кот? — Василий прищурился. — Понимаю, сейчас я больше похож на демона, но всё же…

— По факту, — перебил его Борис, — я же кот. У меня не может быть долгов. Ты сейчас вообще непонятно что — то ли труп, то ли демон, то ли бракованный латте. А значит…

— …Значит, мы можем подписать его контракт, но он по факту не сработает! — Василий хлопнул себя по лбу.

— Верно говоришь. Главное — заставить его подписать наш.

Борис хищно ухмыльнулся, обнажив клыки.

— Укажем там что-нибудь про мгновенный аванс…

— …И миску деликатесов для тебя, — закончил Василий.

— И миску деликатесов для меня, — кивнул кот.

Они переглянулись.

— Погнали.

Воздух в баре «Последний Глоток» казался густым, как сироп из грехов и отчаяния, пропитанный запахом пережаренного мяса и селедочного самогона, который, складывалось впечатление, мог растворить не только печень, но и остатки здравого смысла. Василий, теперь уже с рогами, больше напоминающими сломанные вешалки, и Борис, чья пушистая шерсть слегка дымилась после повторного падения в подземную комнату, переглянулись. Перед ними на столе лежал контракт Асмодея, испещренный рунами, которые шевелились, словно живые, и время от времени пытались укусить за пальцы.

— Ну что, Вась, — прошептал Борис, потирая лапой подбородок, — будем подписывать или придумаем что-то похитрее?

Василий медленно провел когтем по пергаменту, оставляя царапину, которая тут же затянулась, как рана на демоне после хорошей пьянки.

— Одно дело — подписать его контракт, другое — заставить его подписать наш, — ответил он, прикидывая, как бы сыграть на демонической самоуверенности.

Борис, не теряя времени, прыгнул на стойку, схватил салфетку (которая, судя по пятнам, успела побывать и в чьем-то напитке, и, возможно, в чьей-то крови) и начал царапать по ней когтем. Получившийся текст больше напоминал каракули пьяного паука, но суть была ясна: «Асмодей обязуется выдать аванс в размере 100 грешных душ, миску деликатесов для кота и не превращать подписантов в мебель до конца недели».

— Готово, — объявил пушистый, гордо тыча лапой в свое творение.

Асмодей, наблюдавший за этим с выражением лица человека, который случайно наступил на живого морского ежа, медленно поднял бровь.

— Это… что?

— Наш контракт, — важно пояснил Василий, размахивая салфеткой так, что с нее посыпались крошки. — Подпишешь — тогда и мы твой подпишем.

Демон склонился над салфеткой, его третий глаз сузился, пытаясь разобрать написанное, но безуспешно. Буквы плясали, сливались и местами просто исчезали, будто стыдясь собственной нелепости.

— Вы серьезно? — прошипел он. — Это даже не язык! Это… это хуже, чем почерк падшего ангела после десяти кругов ада!

— А ты попробуй прочитать вслух, — поддел его Борис, делая вид, что чистит лапу. — Может, так поймешь.

Асмодей закатил глаза (все три сразу) и сгреб салфетку в кулак, но тут Василий кашлянул и добавил:

— Ну, если боишься…

— Я?! Боюсь?! — голос демона взлетел на октаву, а где-то в углу зала лопнула бутылка с кровью грешников. — Да я за свою карьеру перехитрил столько душ, что если сложить их в кучу, получится гора выше твоего самомнения!

— Тогда в чем проблема? — Василий развел руками, изображая невинность, которой у него не было даже в прошлой жизни.

Асмодей замер, потом резко выдохнул пламя из ноздрей (что, видимо, было демоническим аналогом нервного смешка) и тыкнул пальцем в салфетку.

— Ладно! Но если это ловушка — я сделаю из вас не просто стулья, а унитазы!

Он подписался с таким размахом, что салфетка вспыхнула синим пламенем, но, к удивлению всех, не сгорела — видимо, магия контракта защитила ее.

— Теперь ваша очередь, — прошипел он, протягивая им свой пергамент.

Василий и Борис сделали вид, что внимательно изучают текст, хотя на самом деле просто искали самое красивое место для подписи. В конце концов, Василий мазнул когтем, а Борис оставил отпечаток лапы (слегка испачканный в селедочном жире).

— Отлично! — Асмодей потер руки, и в воздухе вспыхнули огненные буквы: «Аванс выдан». Из ниоткуда появился небольшой мешок, набитый чем-то шевелящимся, и миска, наполненная чем-то, что пахло одновременно райским нектаром и кошачьими консервами премиум-класса.

— Удачи на новом рабочем месте, — сладко проговорил демон, но в его глазах мелькнуло что-то зловещее.

— Спасибо, шеф! — Василий схватил мешок, Борис вцепился зубами в миску, и они поспешно ретировались, оставив Асмодея в приятном послевкусии после найма новых работников.

...

Прошло около десяти минут, прежде чем демон решил проверить, как его недавно вступившие в должность подчиненные осваиваются. Он поднялся наверх, в основной зал, ожидая увидеть Василия, моющего полы демонической шваброй, или Бориса, раздающего чертенятам проклятые закуски.

Но бар был пуст.

Точнее, не совсем. На стойке лежала та самая салфетка, теперь слегка обугленная, а рядом — крошечная записка, нацарапанная на обрывке пергамента:

«Спасибо за аванс! Кстати, пункт 4.3 нашего контракта (тот, который ты не смог прочитать) гласит, что мы имеем право на "творческий отпуск" в случае, если работа "не соответствует ожиданиям". А твоя — не соответствует. С уважением, Василий и Борис. P.S. Кот говорит, что селедочный самогон — отвратительный».

Асмодей застыл. Потом медленно, очень медленно, его лицо начало краснеть, пока не стало цвета лавы.

— МЕНЯ ОБМАНУЛИ… НА СОБСТВЕННОЙ САЛФЕТКЕ?!

Где-то вдалеке, уже за горизонтом, Василий и Борис синхронно чихнули.

— Кто-то вспоминает, — философски заметил кот, доедая кусочек деликатеса.

— Главное — чтобы не догнал, — пробормотал Василий, ускоряя шаг.

А в баре «Последний Глоток» в этот момент раздался звук, напоминающий взрыв ядерной бомбы, но с более демоническим акцентом.

Пустоши Нижних Миров расстилались перед ними, как гигантская, изъеденная язвами равнина — трещины в земле дышали серным паром, а небо, налитое густым багровым светом, казалось, вот-вот треснет по швам, обнажив что-то ещё более жуткое. Василий шёл впереди, его демонические когти впивались в рыхлую почву, оставляя за собой следы, которые тут же начинали дымиться, будто земля не выносила его нового обличья. Борис, устроившись у него на плече, неспеша вылизывал себя, изредка поглядывая на мешок с душами грешников, который болтался у Василия на поясе.