— Ладно, дружище, извини, но мне пора, — пробормотал он и рванул пространство на себя — не руками, не заклинанием, а чистой, необузданной волей.

Воздух треснул, как тонкое стекло. Ледяные стены темницы вздыбились, исказились, будто их тянули в разные стороны невидимые великаны.

Василий исчез.

Не в дыму, не во вспышке света — он просто перестал быть здесь, словно его стёрли ластиком из реальности.

Рыцарь взревел, ударив кулаком в пустоту, где только что стоял человек. Ледяной пол раскололся, но было поздно.

А где-то в другом месте...

— Бля!

Василий шлёпнулся спиной во что-то мягкое и тёплое. Он открыл глаза и увидел над собой люстру, знакомые потрёпанные обои и... потолок дешёвого мотеля.

— Опять в какой-то жопе оказался?! — застонал он, поднимаясь с ковра, пахнущего дезинфекцией и чужими грехами. — Но хотя бы живой.

Василий поднялся на ноги, потирая ушибленный локоть, и впервые разглядел свою невольную соседку.

Она сидела, скованная цепями из чёрного льда, но её поза была не сломленной, а скорее... выжидающей. Её длинные, серебристые волосы, запорошенные инеем, спадали на плечи, а глаза — холодные, как сама пустота между мирами — изучали Василия с внезапным интересом.

— Ты... тоже "экспонат"? — спросил он, озираясь по сторонам.

— Я Азариель и была оружием, — её голос звучал, как скрежет льда по металлу. — А стала батарейкой. Марбаэль питается моей силой уже три тысячи лет.

Василий почесал затылок.

— А почему просто не сбежишь? Раз ты такая крутая?

Цепи звякнули, когда она слегка пошевелилась.

— Эти оковы сделаны из моего же слова. Я поклялась служить... пока не поняла, что он сошёл с ума.

Василий присел напротив, стиснув зубы, чтобы они не стучали от пронизывающего холода.

— Значит, ты его бывшая правая рука?

— Бывшая. Пока он не начал стирать целые рода в пыль, просто чтобы "сохранить их в коллекции".

Стены снова дрогнули — на этот раз сильнее. Где-то вдалеке раздался оглушительный грохот, будто обрушилась целая галерея ледяных скульптур.

Демоница вдруг резко наклонилась вперёд, её глаза вспыхнули синим пламенем.

— Ты... разорвал пространство без рун магии?

— Ну, типа... — Василий пожал плечами. — Я просто очень захотел уйти.

Демоница замерла, затем медленно ухмыльнулась — так, будто перед ней внезапно открылись новые, очень интересные возможности.

— Держись за меня.

— За что?!

— За всё, что сможешь ухватить.

Её цепи натянулись... и затрещали.

Лёд начал крошиться, а тени в стенах зашевелились, словно ожившие, рванулись к свободе.

Где-то в офисе адвокатов...

Малина орала, размахивая бутылкой пива, так, что пена брызгала во все стороны:

— ЧТО ЗА ХЕРНЯ?! МЫ ЖЕ ВОЗВРАЩАЛИ ВАСИЛИЯ, А НЕ ОСВОБОЖДАЛИ КАКОГО-ТО ДРЕВНЕГО ДЕМОНА!

Асмодей, уже начавший рисовать в воздухе руны экстренного изгнания, резко обернулся, зрачок его глаза сузился до тонкой щели:

— Это не просто "древний демон". Это Азариэль. Бывший генерал Марбаэля.

— И ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?!

— Это значит, — Люцилла медленно подняла руку, и её когти загорелись алым, — что и Марбаэль сейчас будет здесь.

Борис, снова сидевший на шкафу, вдруг зашипел, шерсть на его спине встала дыбом.

— Ребят...

Потолок офиса взорвался.

Над ними зияла чёрная бездна, из которой лился ледяной ветер — и в ней что-то двигалось.

Офис адвокатов дьявола больше не существовал.

Точнее, он технически ещё стоял — если можно было назвать это «стоянием». Здание, некогда бывшее символом бюрократического ада, теперь представляло собой груду обломков, над которой клубился малиновый дым. Он стелился по руинам, как живой, обволакивая остатки мебели, документов и тел — тех самых, что ещё недавно были лишены душ.

Из центра разрухи, прямо из пентаграммы, вытянутой на полу (вернее, на том, что от него осталось), в небо взмывала единственная фигура.

Тело Василия.

Безжизненная кожа потеплела, вены под ней запульсировали, наполняясь чем-то тёмным и горячим. Пальцы дёрнулись, веки дрогнули — и вдруг —

ВЗРЫВ.

Волна магии, густая, как кровь, прокатилась по округе, сметая всё на своём пути. Воздух затрепетал, стены окончательно рухнули, а сотни тел, разложенных по кругу, дёрнулись разом. Их груди задышали, глаза распахнулись, и в них вспыхнуло осознание — они снова живы.

— О чёрт, — прошептала Малина, отплёвываясь от пыли. Её голос дрожал, но не от страха — от чего-то большего. От понимания. — Мы только что устроили самое массовое воскрешение со времён…

Она не договорила.

Асмодей, всё ещё держащий руки в жесте «изгнание», медленно опустил их. Его пальцы слегка дрожали, а в глазе читалось нечто невероятное для князя тьмы — растерянность.

— Это… не должно было так сработать, — пробормотал он, глядя на свои ладони, будто впервые видел их. — Все остальные души должны были сразу вернуться обратно...

— Эй, а где я… — Василий (теперь уже в теле) грубо приземлился на остатки дивана, оглядываясь вокруг. Его голос звучал хрипло, будто он только что выкарабкался из самой глубины небытия.

Где-то в тени разлома мелькнул силуэт — Азариэль. Её глаза горели, как два угля, брошенные в печь. Она улыбалась — широко, безумно, так, что казалось, её губы вот-вот разорвутся.

И прежде чем кто-то успел среагировать, она приземлилась прямо на Василия.

Небеса над ними разверзлись.

Из ледяной бездны, зияющей высоко в кровавых облаках, медленно спускалась фигура.

Марбаэль.

Его золотые одежды не шевелились, будто выкованные из металла, а лицо оставалось бесстрастным, словно маска. Но в глазах — в этих бездонных, холодных глазах — горел интерес. Не гнев, не ярость, а именно интерес, словно он наблюдал за муравейником, который вдруг решил восстать.

Он хлопнул в ладоши — звук разнёсся, как удар грома, заставив вздрогнуть даже Асмодея.

— Весьма занятно. — Его голос резал уши, как мел по стеклу. — Бунт в моих землях… Оживление должников… Даже освобождение Азариэль.

Он замолчал, его взгляд скользнул по каждому, будто взвешивая, кто из них достоин внимания, а кто — лишь пыль под его ногами.

— Но на этом — всё.

Пространство вокруг них сжалось, руины чертога и адские просторы первого круга покрылись инеем до горизонта. Воздух стал густым, как сироп, а дыхание превратилось в пар.

— Я конфискую всех оживших. — Марбаэль поднял руку, и цепи из чёрного льда начали прорастать из пола, обвивая ноги воскресших. Лёд шипел, соприкасаясь с кожей, оставляя на ней красные полосы. — Скоро, я стану достаточно силён, чтобы спуститься… на круг ниже.

Люцилла резко шагнула вперёд, её крылья расправились, чёрные перья взметнулись в воздух. Но прежде чем она успела что-то сказать —

Ещё один портал разорвался у них за спиной.

Из него вышел рыцарь ада, его доспехи пылали, а меч уже наполовину вынут. Пламя лизало сталь, оставляя на ней трещины, будто сам клинок не выдерживал той силы, что в нём таилась.

— Магические колебания в Первом Кругу вышли за рамки дозволенного, — проревел он, и его голос звучал как скрежет стали. — Вы угрожаете устоям Ада.

Тишина.

Василий медленно перевёл взгляд с Марбаэля на рыцаря, потом на Люциллу, потом на Асмодея.

— Ну… — Он чиркнул пальцем по носу, будто пытался стряхнуть с себя остатки оцепенения. — Кто-нибудь ещё, или только эти двое?

Люцилла замерла.

Её крылья напряглись, чёрные перья встали дыбом, когда Василий, всё ещё неловкий в своём новом-старом теле, неуклюже взял Азариэль за руку посреди обломков, чтобы помочь подняться с дивана. Но Азариэль не нуждалась в поддержке — она ловко подхватила его, её пальцы в шипастых перчатках бережно, но властно обхватили его торс, будто проверяя: действительно ли он здесь? Действительно ли это он?

— Спасибо тебе, смертный, — прошептала она, и её голос звенел, как лёд в бокале, — Ты дал мне то, чего я ждала три тысячи лет.