Люцилла издала звук, напоминающий одновременно рычание и шипение. Её когти впились в собственные ладони, оставляя кровавые полумесяцы.

— Охренеть, — пробормотала Малина, наблюдая, как Владычица Скорби медленно начинает светиться алым. Её теневое платье пульсировало, как живое, а глаза стали похожи на две узкие щели в кромешной тьме. — Кто-нибудь знает номер хорошего некроманта? Нам скоро снова понадобится воскрешать Василия.

Люцилла резко шагнула между Василием и Азариэль, её крылья распахнулись, словно кровавый занавес, отсекая их друг от друга.

— Он мой. — Её голос звенел, как обнажённый клинок, в каждом слове — обещание боли. — И прикасаться к нему ты не имеешь права.

Азариэль медленно отступила, но выражение лица оставалось невозмутимым.

— Эта близость была необходима. — Она провела пальцем по своему запястью, где ещё секунду назад сжимала Василия. — Но если ты так ревнуешь…

— Трахни их обеих! — донеслось с другого конца зала.

Все, включая Марбаэля, резко повернули головы в сторону Малины. Та замерла с бутылкой в руке, затем неуверенно почесала затылок.

— Блин… Не то время для мотивационных криков, да?

Азариэль, игнорируя этот диалог, склонила голову.

— Если хочешь сохранить его, Люцилла, нам нужно действовать вместе. Марбаэль не остановится.

— Я и без тебя способна защитить то, что моё, — прошипела Владычица Скорби, но в её глазах мелькнуло сомнение.

Асмодей стряхнул с головы осколки потолка, его рога слегка дымились.

— Нам бы валить, если возможность представится, — пробурчал он, но в его голосе не было прежней уверенности.

— Ты ошибся, демон, — Азариэль мягко отстранилась от Люциллы и сделала шаг вперёд. Её рога засветились синевой, как будто внутри них текла ледяная молния. — Марбаэль слабее, чем кажется. Он три тысячелетия питался моей силой. А теперь…

Она сжала кулак, и цепи на её запястьях рассыпались в пыль.

— …он скоро ослабнет.

Рыцарь ада взревел и ринулся вперёд, его меч, пылающий адским пламенем, рассекал воздух. Но Серафима молнией преградила ему путь. Её опалённые крылья расправились, образуя огненный барьер, который заставил даже его отшатнуться.

— Я займусь этим ублюдком, — сказала она просто. В её глазах горело что-то новое — не раскаяние, а ярость. Та самая, что копилась веками в клетке из покаяния.

Асмодей вздохнул, провёл рукой по лицу, затем неожиданно улыбнулся. Его пальцы вспыхнули алым пламенем.

— Ладно. Но если я умру — я вернусь как призрак и буду орать вам в уши всю вечность.

Люцилла наконец разогнулась во весь рост. Её платье из теней и крови зашевелилось, как живое, а тьма вокруг неё начали сгущаться, образуя нечто вроде второй пары крыльев.

— Я — Владычица Скорби. Я никогда не бегу.

— А я буду группой поддержки! — Малина прыгнула на чудом уцелевший шкаф (любимое место Бориса) и достала откуда-то бутылку адского пойла. Она отхлебнула, закашлялась, затем махнула рукой в сторону Марбаэля. — Эй, Марбаэль! Ты выглядишь как мой бывший — такой же зануда!

Марбаэль медленно повернул голову. Его совершенно бесстрастное лицо на секунду исказилось — будто он впервые за тысячелетия столкнулся с чем-то настолько абсурдным, что даже его ледяное спокойствие дало трещину.

— Ты… — его голос звучал, как скрип льда под чьим-то сапогом, — ты решила умереть пьяной?

— Она не «решила». Это у нее теперь рутина, — выкрикнул в ответ Василий. — За последнюю неделю она просто многое пережила!

Асмодей, чьи пальцы медленно выписывали в воздухе защитные руны от давления Закона Марбаэля фыркнул:

— Это не «рутина». Это кризис. Вчера она пыталась застраховать свою душу у грешника-страховщика. Под хохот всего ада.

Малина гордо подняла бутылку:

— А что? Он предложил скидку!

Марбаэль замер. Его цепные волосы перестали шевелиться. Казалось, вечность ада не подготовила его к такому уровню идиотизма.

— Я… — он начал, затем резко замолчал, словно передумав тратить слова. Вместо этого мана под его ногами дрогнула — специально, чтобы Малина с грохотом слетела со шкафа.

Бутылка разбилась.

— Бляяять! — завопила она. — Это была последняя!

Василий успел оступиться и тоже упасть бормочя что-то про:

— Вот и все… наша «группа поддержки» пала первой.

Асмодей вздохнул и усилил защитные руны — теперь они светились еще ярче.

— Знаешь что? — прошептал он. — Может, пусть Марбаэль все-таки победит?

Люцилла резко обернулась и широко улыбнулась — так, что у Асмодея по спине пробежали мурашки.

— Попробуй хоть каплю сил пожалеть и ты знаешь, что случиться.

Василий, тем временем, неуверенно поднялся на ноги. Его новое-старое тело дрожало, мышцы ещё не слушались до конца, но в глазах горел огонь.

— Ну что… Похоже, и сегодня мы играем в героев.

Азариэль щёлкнула пальцами, и в её руке материализовался меч из чёрного льда. Лезвие искрилось, как звёздная пыль, а холод от него заставлял кожу покрываться мурашками.

— Нет, — она улыбнулась, и в этой улыбке было что-то ужасающее. — Сегодня мы играем в богов, что карают грешника.

Марбаэль, наблюдавший эту сцену с холодным любопытством, наконец разжал губы.

— Как трогательно.

Воздух разорвался от первого удара Азариель, обломки взлетели вверх, словно замедленные кадры апокалипсиса, а небо над Адом раскололось на тысячи осколков, обнажив кровавую пустоту между мирами.

Битва началась.

Вторым двинулся рыцарь Ада — его доспехи, пылающие адским огнем, оставляли за собой шлейф расплавленного камня. Меч, черный, как сама бездна, рассек пространство, и Серафима едва успела парировать удар, ее клинок из переплетения света и тьмы вздыбился, выпуская вихрь искр. Они столкнулись с такой силой, что ударная волна разметала обломки, превратив руины чертога в арену для богов.

Азариэль не стала ждать ответного удара и продолжила атаковать. Ее пальцы сжались в кулак, и цепные молнии ударили в Марбаэля, но он лишь рассмеялся, взмахнув рукой — энергия рассеялась, как дым.

— Ты забыла, твоя сила все ещё принадлежит мне! — произнес он, и ледяные шипы выросли из-под ее ног, едва не пронзив ступни насквозь.

Люцилла вступила в бой. Ее тени ожили, превратившись в черные клинки, которые обрушились на Марбаэля со всех сторон. Но он даже не шелохнулся — его золотые одежды вспыхнули, и тени рассыпались в прах.

— Ты слаба, Владычица Скорби, — сказал он, и его голос резал, как лезвие. — Твоя ярость — всего лишь детский плач.

Василий, между тем, не понимая почему он лишился всех ранее обретённых сил, пытался не умереть. Он катался по полу, уворачиваясь от падающих обломков, один из которых едва не снес ему голову.

— Эй, может, кто-нибудь поможет?! — крикнул он, но его голос потонул в грохоте битвы.

Малина нашла укрытие за перевёрнутым столом и доставала из карманов что-то, похожее на гранаты (хотя кто знает, что это было на самом деле).

— Ну же, парни, давайте оживим эту вечеринку!

Она швырнула один из предметов в сторону Марбаэля.

Тот взорвался с оглушительным грохотом, выпуская облако едкого дыма.

Марбаэль моргнул — впервые за всю битву выглядев слегка озадаченным.

— Что это было?

— Научная магия, ублюдок! — закричала Малина, уже подбирая следующий «подарок».

Асмодей, тем временем, сделал то, что умел лучше всего.

Он подкрался сзади, его пальцы вспыхнули алым, и он вонзил их прямо в спину Марбаэля.

Тот вздрогнул — впервые за тысячелетия почувствовав боль.

— Ты…

— Да, я, — прошипел Асмодей, его ухмылка стала только шире. — А теперь гори.

Адское пламя вырвалось из его рук, охватывая Марбаэля, но…

Оно погасло.

Марбаэль медленно повернул голову, его глаза сверкали ледяным бешенством.

— Ты думал, это сработает?

Асмодей только успел подумать: «Охренеть», а после со свистом устремился обратно к земле.

Рыцарь Ада тем временем остановился, медленно поднял свой пылающий клинок, и его голос прозвучал, как гром среди ясного неба, сотрясая остатки руин: