Асмодей, стоявший чуть позади, лишь ухмыльнулся, но в его глазах вспыхнуло предупреждение.

Го-ди замерла, затем резким движением руки распустила все тела вокруг. Они рухнули на пол, как марионетки с обрезанными нитями. Сама демоница опустилась на колени, ее змеиные волосы прижались к голове.

— Я... не ожидала такого визита, — прошипела она. — Мои владения — ваши.

— Нам не нужны твои владения, — Люцилла склонила голову. — Но если кто-то узнает, что мы были здесь...

— Никто не узнает, — Го-ди поспешно кивнула. — Я храню множество секретов. Ваш — станет еще одним.

Малина переступила с ноги на ногу, нетерпеливо оглядывая комнату.

— Прекрасно. Тогда к делу. Мы ищем одно конкретное тело. Недавно купленное.

Го-ди медленно подняла голову, ее черные глаза сузились.

— У меня... много тел. Но если вам нужно одно — берите любое.

Борис прыгнул вперед, его хвост нервно подергивался.

— Нам нужно тело Василия! Ты купила его на аукционе!

Го-ди задумалась на мгновение, затем махнула рукой.

— Осмотрите коллекцию. Если оно здесь — забирайте.

Команда разбрелась по залам.

Борис нырнул в первый же коридор, но через минуту вернулся с разочарованным видом.

— Там только коты. Огромные, лысые, с человеческими руками... но коты.

Малина, осматривавшая другой ряд, сжала кулаки.

— Черт возьми, они все на одно лицо! Как мы должны его найти?

Асмодей, проходя мимо десятков одинаково мускулистых мужских тел, вздохнул.

— Я начинаю думать, что либо у этой Го-ди... очень специфический вкус, либо мы все просто не способны различать людей по внешности.

Люцилла, стоявшая в центре зала, ревностно разминала шею.

— Серафима. Ты должна почувствовать его. Я так понимаю, вы связаны... ненадолго.

Серафима закрыла глаза, ее крылья дрогнули. Она медленно прошла между рядами тел, касаясь их кончиками пальцев... но затем остановилась.

— Я... не могу.

Все повернулись к ней.

— Что? — Малина чуть не подпрыгнула.

— Они все... пустые. Без душ. Я не чувствую разницы.

Тишина повисла тяжелым покрывалом.

Где-то в глубине поместья скрипнула дверь.

Борис насторожил уши.

— Значит... мы в тупике?

Люцилла медленно повернулась к Го-ди, которая все еще стояла на коленях.

— Нет. Значит, она что-то скрывает.

Ее пальцы сжались в кулак, и тени вокруг зашевелились, как живые.

Го-ди резко подняла голову, ее змеи зашипели.

— Я... может быть, забыла об одном месте.

— Покажи, — просто сказала Люцилла.

И Го-ди, поникнув, повела их вглубь особняка.

Го-ди нервно перебирала пальцами, её змеиные волосы извивались в тревожном танце. Каждая змея с крошечным человеческим лицом отражала её внутреннюю панику.

— Есть... одно особенное тело, — прошипела она, избегая встретиться взглядом с Люциллой. — Совершенное создание с... э-э... усиленными возможностями для моего... удовлетворения.

Малина скривилась, её нос сморщился, будто она учуяла тухлую рыбу.

— Нам это неинтересно.

— Абсолютно, — добавил Асмодей, уже поворачиваясь к выходу с выражением крайнего отвращения.

Но тут Борис резко вскочил перед ними, его хвост вздыбился, а уши настороженно подёргивались.

— Стоп. Вы все это не замечаете? — он оглядел команду круглыми глазами, в которых читалось чистейшее разочарование. — Мы — демоны, ангел и кот. Мы врываемся в чужое поместье, и что делаем? Вежливо просим показать нам тело! Где угрозы? Где пытки? Где классический адский бардак?!

Наступила тишина. Даже змеи Го-ди на мгновение замерли.

Асмодей застыл, его брови медленно поползли вверх.

— Кот... чёрт возьми, ты прав.

Люцилла повернулась к Го-ди, и в её глазах вспыхнуло холодное понимание.

— Зачем искать одно тело, если можно забрать все?

Го-ди резко выпрямилась, её змеи зашипели в унисон, но теперь в их голосе слышался страх.

— Нет! Это моя коллекция! Я годами...

— Тише, — Люцилла подняла руку, и тени вокруг сомкнулись, как капкан, сжимая демоницу в невидимых тисках. — Ты получишь компенсацию. Мои чертята принесут тебе... что-нибудь. — Она махнула рукой, будто отмахиваясь от назойливой мухи. — Асмодей, позаботься об этом.

Асмодей наклонился к Борису, его голос прозвучал недовольным шёпотом:

— Гениально. Теперь мне придётся тратить свои сбережения.

Борис самодовольно выгнул спину, его хвост вилял с явным удовольствием.

Люцилла тем временем подняла руки, и пространство вокруг затрепетало. Закон Греха сомкнулся над поместьем, запечатывая все тела в мгновенном безмолвии. Стены задрожали, а купол из конечностей распался на части, превращаясь в пыль.

— Готово, — сказала она, опуская руки. — Теперь они наши.

Малина потянулась и зевнула:

— Ну что, возвращаемся в офис? Или будем таскать эту гору мяса по всему аду, в надежде, что одно из тел притянет нужную нам душу?

— Офис, — хором ответили остальные.

Го-ди осталась стоять среди опустевших залов, её змеи бессильно свисали, а глаза сверкали яростью.

— Вы ещё пожалеете... — её шёпот растворился в воздухе, но команда уже выходила за ворота, даже не оглянувшись.

Борис прыгнул на плечо Асмодея, мурлыча:

— А компенсацию ей всё-таки ты точно пришлешь?

— Конечно, — Асмодей ухмыльнулся. — Я же демон, а не монстр. Думаю, парочки "особо озабоченных" грешников хватит.

...

Магический алкоголь лился рекой. Сотни бутылок с мерцающими жидкостями выстроились перед Василием и Марбаэлем, но...

— Бляяя... — Василий пошатнулся уже после второй стопки, его лицо стало алым, как адское солнце, а глаза беспомощно закатились. — Эт чё за... гадость?

Марбаэль наблюдал за ним с нарастающим раздражением. Его пальцы, обычно безупречно спокойные, дрожали на краю бокала.

— Ты... не можешь быть пьяным. Души не пьянеют.

— А я вот щяс... ик... пьяненький! — Василий торжествующе поднял дрожащий палец, тут же уронил его себе на нос и захихикал, как школьник на уроке алхимии.

Терпение Князя лопнуло.

— ЭТО НЕВОЗМОЖНО! — его голос сотряс стены тюрьмы, золотые цепи на его одежде зазвенели, как разъярённые змеи. Он вскочил, опрокинув стол, и бутылки с адским нектаром разбились о пол, заполняя воздух удушливыми парами.

— Ты... ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ЗАСКУЧАТЬ! ТЫ НЕ МОЖЕШЬ НЕНАПИВАТЬСЯ! ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ДАЖЕ НОРМАЛЬНО ИГРАТЬ В ШАХМАТЫ!

Василий, полулёжа на полу, слабо махнул рукой:

— Ну, в шаматы... я просто хорошо плох...

Марбаэль сжал кулаки, его совершенное лицо исказила ярость — впервые за тысячелетия.

— Довольно! — он резко развернулся, его плащ взметнулся, как крылья коршуна. — Ты... ты по природе своей неспособен на скуку. А значит, ты бесполезен для моей коллекции.

С этими словами он исчез, оставив после себя лишь облако серного дыма.

Тюрьма дрогнула... но не исчезла.

Василий остался лежать среди осколков, медленно приходя в себя.

— Эээ... я очень даже могу заскучать, — пробормотал он себе под нос, с трудом приподнимаясь на локтях. — Если останусь один...

Он замолчал.

Огляделся.

Тишина.

Пустота.

— Блин... я же сейчас один.

Его глаза резко прояснились.

— Надо выбираться.

Он встал, пошатываясь, и осмотрел свою "золотую" клетку. Стены маны были крепки, но Марбаэль ушёл... а значит, защита могла ослабнуть.

Где-то вдали, за пределами тюрьмы, его друзья искали его тело.

А он искал выход.

И, возможно, впервые за долгое время... у него появился реальный шанс сбежать.

...

Офис адвокатов дьявола встретил их привычным бардаком. Бумаги с неоплаченными счетами висели на стенах вместо обоев, пустые бутылки из-под адского эля образовывали хрупкие скульптуры в углах, а потрескавшийся диван хранил отпечатки тел всех, кто когда-либо на нем спал (и не только спал).

Люцилла замерла на пороге, ее лицо исказила гримаса, словно она вдруг осознала, что ад — это не вечные муки, а вот это вот все.