Василий не заставил себя ждать. Его руки, сильные и уверенные, впились в ее талию, переворачивая, прижимая к каменной плите кровати. Камень был холодным, но ее тело — пылало.

— Ты права. Это унизительно, — прошептал он, проводя ладонью по изгибу ее спины, медленно, как будто изучая каждый позвонок. Его пальцы скользнули ниже, к бедрам, сжимая их с властной нежностью. — Но черт возьми, как это приятно.

Малина подалась вперед, ее ягодицы приподнялись в немом приглашении. Кожа там была горячей, почти обжигающей, а между ног — уже мокрой от желания. Она чувствовала, как его пальцы скользят по ее внутренней поверхности бедер, проверяя, насколько она готова.

— Василий… — ее голос дрогнул, но не от страха. От предвкушения.

— Молчи, — он наклонился к ее уху, его губы коснулись кожи, зубы слегка сжали мочку. — Просто прими это.

И в тот момент, когда он вошел в нее, мир вздрогнул.

Не просто физически — магически.

Стены кельи содрогнулись, с полок посыпались древние фолианты. Где-то в коридорах академии потухли светильники, окутав все в густую тьму. А в своем кабинете Кальварис вдруг уронил перо, его щупальца беспомощно повисли в воздухе.

— Что это было? — прошептал он, но ответа не последовало.

В келье не осталось места для мыслей.

Только жар, разливающийся по жилам, как расплавленный металл.

Только ритм — жесткий, неумолимый, заставляющий Малину впиваться пальцами в камень.

Он двигался внутри нее с властной силой, каждый толчок заставлял ее тело выгибаться, каждый уход — стонать от нехватки.

— Да… вот так… — его голос был хриплым, губы прижались к ее плечу, оставляя следы, которые завтра станут синяками.

Малина повернула голову, их взгляды встретились, и в этот момент что-то щелкнуло.

Не в комнате.

В них.

Ее ногти впились в его предплечья, оставляя кровавые полосы, но он только зарычал в ответ, ускоряясь.

— Ты… ты чувствуешь это? — она едва могла говорить, ее голос срывался на высоких нотах.

Он не ответил. Ответом был лишь новый, еще более глубокий толчок, от которого ее сознание помутнело.

И когда волна накрыла ее, Малина закричала, ее тело напряглось, выгнулось, а потом — обмякло, дрожа в последних судорогах удовольствия.

Василий не останавливался. Он пригвоздил ее к кровати последним, отчаянным движением, его собственное тело содрогнулось в кульминации.

Тишина.

Только тяжелое дыхание, смешанное с недоумением.

— Что… что это было? — прошептала Малина, все еще дрожа.

Василий медленно отстранился, его глаза горели новым пониманием.

— Это, — он провел пальцем по ее губам, — начало нашего обучения в демонической академии.

Кабинет Отдела Особых Взысканий представлял собой странный гибрид современного офиса и старинной канцелярии. Потолок с осыпающейся штукатуркой украшали трещины, причудливо напоминавшие параграфы Уголовного кодекса. Стены были завешаны пожелтевшими исполнительными листами разных эпох — от пергаментных свитков XVIII века до факсовых сообщений 90-х. В углу булькал старенький кофеварный аппарат, от которого тянуло дешевым растворимым кофе с примесью сигаретного дыма.

На массивном дубовом столе, испещренном царапинами и чернильными пятнами, лежало досье Василия Морковкина. Папка с красной пометкой «Дело № 666» выглядела обычной, если не считать странного тепла, исходившего от переплета. На титульном листе аккуратным канцелярским почерком было выведено: «Долг: 1 (один) объект нематериальной собственности (душа) + пеня в виде домашнего животного (кот, не кастрированный)».

Алиса Волкова, известная в отделе под кличкой «Молния», развалилась в кресле временно отсутствующего начальника. Ее стройные ноги в дорогих кожаных сапогах были небрежно закинуты на стол, едва не задевая стакан с остывшим кофе. Темно-русые волосы, собранные в тугой хвост, подчеркивали острые черты лица.

— Ну и типок… — протянула она, вертя в пальцах служебную фотографию Василия. На руках — аккуратный маникюр глубокого бордового оттенка. — Как думаете, заплачет, когда мы его душу вновь изымем? Или будет строить из себя крутого?

Ее голубые глаза, холодные и оценивающие, скользнули по коллегам. В воздухе витал тонкий аромат дорогих духов с нотками бергамота и кожи — фирменный запах Алисы, который сводил с ума половину мужского коллектива отдела.

Марго Седова, развалившаяся на подоконнике, с хрустом разминала пальцы. Ее спортивное телосложение и короткая стрижка «под мальчика» не оставляли сомнений — перед вами профессионал. Свежая царапина на смуглой руке красноречиво свидетельствовала о недавнем «разговоре» с очередным неплательщиком.

— Если не заплачет — заставим, — её низкий голос звучал спокойно, но в нем явственно читалась стальная хватка.

Лика Зайцева, кокетливо поправлявшая перед зеркалом огненно-рыжие локоны, сладко улыбнулась своему отражению:

— Ой, да вы зря так… — её голосок звенел, как хрусталь. — Посмотрите, какие у него ямочки… — палец с идеальным маникюром нежно коснулся фотографии. — Мне нравятся мужчины с… характером. Особенно с таким впечатляющим досье.

Алиса и Марго синхронно подняли взгляды от документов, обменявшись красноречивым молчанием. В воздухе повисло то самое напряжение, которое обычно предшествовало грандиозному разбору.

— Лика… — Алиса медленно опустила ноги со стола, а в её голосе появились опасные нотки.

— М-м? — Лика невинно обернулась, поправляя дорогой шёлковый шарфик. При этом движении чуть приоткрылась изящная брошь в виде ключика — фирменный знак отдела.

— Ты опять собираешься играть в «доброго следователя»? — Марго скрестила руки на груди. Её карие глаза сверкнули, как два лезвия.

— Нуу… — Лика закусила нижнюю губу, оставив на ней лёгкий след помады. — А разве это не наш коронный номер?

Дверь кабинета с грохотом распахнулась, оставив вмятину на штукатурке. С полки посыпались хрустальные награды «За безупречную службу», звонко разбиваясь о линолеум. В проеме стоял начальник отдела — сутулый мужчина лет шестидесяти с лицом, изборожденным глубокими морщинами.

— Девочки, — он поправил очки с толстыми линзами, за которыми блестели хитрые глазки-щелки. — Самолет в пятнадцать ноль-ноль. — Три билета с пентаграммами шлепнулись на стол. — Задание простое: найти, изъять, не забыть про кота. Особые указания: — он тяжело вздохнул, — никаких скандалов, как с тем олигархом в Сочи. И ради всего святого, не трогайте местных чиновников.

Марго, не отрывая холодного взгляда от начальника, достала из кармана пачку сигарет и принялась нервно постукивать ею по колену. Алиса потянулась за кожаной папкой, проверяя наличие всех документов. Лика же, грациозно поднявшись, принялась поправлять прядь рыжих волос, выбившуюся из строгой служебной прически.

…

В Пламенном Царстве Жадности воздух внезапно стал густым, как расплавленный металл. Алмазные люстры во дворце Аварии закачались, когда Ариман Златозубый в ярости ударил кулаком по трону, превратив подлокотник из векселей в золотой песок.

— Марбаэль… побеждён? — Его голос, обычно звучавший как шелест купюр, теперь ревел как обрушивающаяся финансовая пирамида. — Эти… чернильные крысы осмелились низвергнуть Князя Упадка?

Дворецкий, чья кожа уже начала отслаиваться от страха, как плохая инвестиция, упал на колени.

— Не просто низвергли, ваша алчность… Они списали все долги демонов первого круга. Теперь должники там свободны от обязательств!

Ариман поднялся, и его тело начало менять форму — золотые слитки проступали сквозь ртутную кожу, образуя доспехи, способные вызвать экономическую катастрофу.

— СВОБОДНЫ?! — Из его рта вырвалось пламя, в котором замелькали лица обанкротившихся королей. — В МОЁМ АДУ НИКТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ СВОБОДЕН ОТ ДОЛГОВ!

Стены дворца содрогнулись, выстреливая в воздух фонтанами монет. Каждая монета звенела как колокол, возвещающий финансовый апокалипсис.