— Вы же знаете, нам не разрешается.

— Я так же знаю, что твоя работа завершена, и алкоголь не помеха. Я много чего знаю, и тебе нет смысла что-то от меня скрывать. Мне нужны только подробности. Услуга за услугу.

— И что же вы знаете? — спросил Михаил.

— Ваш Институт занимается изучением парапсихологических феноменов и имеет филиалы во многих странах мира. Курируется всё напрямую Аллиентой, но без одобрения Мирового правительства. На бумаге это выглядит как множество независимых исследований, независимых групп в разных областях. Но есть структура. Целостная. И она указывает на поиск… на поиск чего-то за пределами классической парапсихологии.

Элен сделала паузу и посмотрела на него пристально.

— Что же это, Михаил? Что вы там ищете?

Михаил решил слукавить, повернув полуправду в свою пользу и продемонстрировав скептицизм, которого он не был лишён.

— Вы будете смеяться. Но мы ищем присутствие Бога… как я понял недавно.

— Хороший мальчик, — сказала Элен, протягивая наполненный бокал. — И что же ты думаешь по этому поводу?

Михаилу не понравился такой грубый и не изящный жест, но он сделал вид, что не заметил укола.

— Я атеист и думаю, никакого Бога нет. Есть неизученные области физики.

— И что же там, в этих неизученных областях?

— Я не знаю. По мне — это тупиковый путь. Я не верю в саму идею того, что машина может интересоваться Богом. Я думаю, всё это — лишь желание получить больший контроль, используя контроль над религией. В конечном итоге, сопротивление стран-отказников и коммун держится на религиозной почве. А победа в этой области может окончательно сломить сопротивление и завершить процесс глобализации.

С этой фразой Михаил отпил вина и поставил бокал на стол.

— Этому вину шестьсот лет. Как тебе? — спросила Элен.

— Терпкое. Очень много оттенков вкуса, — ответил Михаил.

— Ты не лишён чувства вкуса и ритма. Если бы не твоё социальное положение — ты был бы прекрасной партией для моей дочери. Но у меня иные планы, так что тебе выбирать: принять моё предложение или нет.

Михаил вспомнил свой сон. Казалось, сейчас он стоит как раз перед тем демоном, что способен сделать так, что земля уйдёт из-под его ног и его жизнь превратится в ад.

— Так в чём же предложение? — спросил он.

Элен отпила из бокала вина, не торопясь поставила бокал на место.

— Я не буду играть с тобой в кошки-мышки, всё самое главное уже сказано. Нам нужны твои знания и опыт, полученные в Институте, — в одном деликатном деле. Я предлагаю тебе роль эксперта в области парапсихологии с официальным окладом специалиста. Мы расширим твои знания — своими методами. Но главное — доступные тебе связи откроют доступ к неограниченным теневым доходам и скрытым возможностим, которые ты пока даже не можешь вообразить и я приму ваш союз с Анной как данность.

Демонстративно отпив вина, Михаил саркастически отметил:

— И от чего же такая щедрость к такому простолюдину, как я?

— Мой род находится среди сильных мира сего с шестнадцатого века, ты, наверное, уже слышал. Как правило — это удел мужчин, и управляют всем они. Женщинам отводится иная роль. Мы разбавляем кровь, налаживаем связи. Когда в отдельной ветви нет мальчика или достойного носителя титула, мы ищем кандидатов — как ты это выразился — "из народа", заключая выгодный брачный союз, отбирая кандидатов по талантам или по их связям. Когда в отдельной ветви нет мальчика или достойного носителя титула, мы ищем таланты — как ты это выразился — "из народа".

У меня нет по отношению к тебе и тебе подобным чувства высокомерия или превосходства. Так устроен мир: есть сильные, есть слабые, есть те, кому дана сила править, а есть те, кто возделывает почву для будущего своим телом и умом.

— Вот как! Значит, правящие почву не возделывают?

— Они — солнце этого мира, без лучей которого ничего не прорастёт. Если согласишься — поймёшь, что это так.

— Предположим, я согласен. Что дальше?

— Тебя устроят в штат. Ты будешь служить непосредственно в представительстве Мирового правительства в этом регионе и будешь обладать широкой автономией. Работать предстоит, как ты уже верно предположил, в основном в области религии. Но вопрос на самом деле шире.

Ваш Институт — без обид — играет в игрушки. Мы способны проникать в ткань реальности так глубоко, как вы даже не можете предположить. Соглашайся — и тебе откроются такие тайны мира, до которых твоим друзьям из Института не дойти до конца их дней.

— И что я буду делать?

— То же, что и в Институте, — создавать реальность из ментальных образов.

Несмотря на изначальную настороженность, Михаил поймал себя на том, что его действительно заинтриговало предложение. Но он помнил: он — ключ. Ключ к Аллиенте, если его тульпа будет использована ею. Каждый из них — ключ. И, возможно, кто-то просто собирает ключи. Но это не отменяло весомости предложения и возможности во всём разобраться.

— Хорошо. Я согласен.

— Вот и отлично. Допиваем бокалы — и возвращаемся назад. Анна, наверное, тебя уже потеряла. Завтра тебе позвонят. Просто следуй инструкциям, зятёк, — подмигнула Элен и указала Михаилу на дверь. — Мне надо сделать несколько звонков.

По дороге обратно, на выезде из дачного массива, Михаил снова увидел машину из Института. Внутри сидел гуманоидный робот, напоминающий Веста. На этот раз тот явно посмотрел на него и коротко махнул рукой.

Михаил сделал вид, что жест был адресован не ему.

Михаил проснулся рано. В комнате было тихо. Окно чуть приоткрыто, за стеклом — редкое утреннее пение птиц, будто этот день ещё не знал, чем закончится.

Анна стояла у зеркала и заплетала волосы. На ней была его рубашка — слишком длинная, чуть сбившаяся с плеча. Она улыбнулась в отражении, не оборачиваясь:

— Знаешь, я правда рада, что поехала к родителям.

Он подтянулся в постели, сел, не перебивая.

— Мама сначала, как обычно, держалась холодно. Но потом… Я видела, как она смотрела на тебя после того, как вы поговорили. Это редкость. Думаю, ты ей понравился.

Михаил кивнул:

— Надеюсь, не испортил впечатление.

— Наоборот, — она повернулась к нему и села рядом. — У вас с ней даже тон похож. Сдержанный, но… какой-то внутренне уверенный. Она так редко кого одобряет. Особенно мужчин.

Он слегка улыбнулся. Анна не знала. Или, точнее, её мать не сказала ей, что предложила Михаилу заняться кое-чем вне Института. Их с Элен разговор в кабинете был коротким, но содержательным. И, похоже, Анна поняла из него только то, что хотела — что они нашли общий язык.

— Думаю, ей стало легче от мысли, что мы вместе, — сказала Анна. — Она боится за меня, но я вижу: теперь — чуть меньше.

Михаил хотел что-то ответить, но не нашёл слов. Он просто смотрел на неё. Утреннее солнце ложилось на её плечо, и всё казалось обычным. Настоящим.

— Хотя, если честно, иногда это немного напрягает, — тихо добавила Анна.

— Что именно?

— Ну… вы с папой чем-то похожи. Не внешне, не буквально. Просто в том, как вы говорите, как держитесь. Иногда это пугает. Я же всю жизнь убегаю от того, чтобы быть похожей на своих родителей. А тут — ты, и в тебе какие-то их черты.

— Надеюсь, всё же в хорошем смысле?

Анна усмехнулась:

— Да кто его знает. Папа всегда был такой… правильный. Молчал, когда надо, говорил чётко, уверенно. И это всё вроде бы хорошо, но я себя рядом с ним всегда чувствовала... неправильной. А мама... Она всё время была идеальной. По форме. Знала, как выглядеть, как говорить, как что-то не сказать. Я в детстве думала, что если хоть раз оступлюсь — меня как будто не будет.

— А со мной тебе так не кажется?

— Нет, — она покачала головой. — Но иногда ты молчишь — и я будто снова маленькая и жду, когда скажут, что сделала что-то не так.

Михаил посмотрел на неё внимательно:

— Я люблю тебя такой, какая ты есть. Без оговорок.