— Я знаю, — тихо ответила она. — Просто иногда… я сама себя не люблю. Словлю в зеркале взгляд — и будто мама. Или услышу свою фразу — и узнаю папу. Становится не по себе.

Михаил не стал спорить. Он протянул руку, коснулся её пальцев:

— Значит, придётся чаще быть рядом. Чтобы ты могла узнавать в себе и кого-то другого.

Она усмехнулась:

— А если ты мне начнёшь напоминать папу слишком сильно?

— Тогда ты мне просто напомнишь, что я перегибаю.

Анна легонько ткнула его в плечо:

— Договорились.

На мгновение наступила лёгкая тишина. Потом она вздохнула:

— Всё равно думаю, маме стало легче. Что мы вместе. Даже если она не показывает. Наверное, потому что с тобой я стала выглядеть счастилвей.

После обеда поступил ожидаемый звонок. Уведомление всплыло на экране фитнес-браслета, и, активировав интерфейс, Михаил принял вызов через Окулус.

— Михаил, здравствуйте. Я по поручению Элен. Билеты на утро завтрашнего дня уже оформлены. Вас заберут от дома — водитель доставит прямо к борту. Никаких документов не требуется, у вас зелёный коридор. С собой брать ничего не нужно. Элен передала, что будет лучше, если вы сохраните эту поездку в тайне. Вы вернётесь уже вечером, но поздно — около часа ночи. Подумайте заранее о легенде. Анна, насколько я понял, собирается к матери. Пока она об этом не знает, но, уверяю — она вас не потеряет.

Будьте у выхода из дома ровно в 6:00.

Михаил прибыл в аэропорт на корпоративной машине. Маркировка на бортах указывала на малоизвестную ему структуру — возможно, дочернюю компанию одного из транснациональных холдингов. Ему ничего не объясняли: просто прислали автомобиль — и он сел.

До аэропорта добрались быстро — сорок минут по скоростной трассе сквозь ещё не проснувшийся город. Машина двигалась на полном автопилоте. На месте водителя сидел робот-гуманоид: неподвижный, с прямой спиной, глядящий в лобовое стекло. Ни слова, ни движения. Никаких попыток установить контакт — ни фраз, ни приветствий. Просто молчаливое присутствие.

Михаил поймал себя на мысли, что не понимает смысла этого театра. Машина управлялась автоматически, багажа у него не было, документы не требовались. Он мог бы доехать на любом обычном такси с ИИ-пилотом. Но вместо этого — инсценировка. Как будто кто-то где-то по-прежнему настаивал: всё должно выглядеть как положено. Или это элемент охраны?

Он отвернулся к окну. Утреннее небо медленно светлело — в этом свете было что-то фальшиво-умиротворяющее.

По прибытии робот первым вышел из машины и открыл Михаилу дверь — даже раньше, чем тот успел потянуться к ручке.

— Идёмте за мной, — сказал он ровным голосом.

Михаил без слов подчинился. Они пересекли небольшую платформу у въезда и подошли к посту охраны. Там уже стояли два других робота — в стандартной серой униформе службы внутреннего контроля. Никаких слов не прозвучало, но Михаил заметил лёгкую синхронную пульсацию световых колец на их висках: вероятно, происходил обмен протоколами.

Через несколько секунд охранные роботы отступили, и сопровождающий повернулся к Михаилу:

— Следуйте за мной.

Они свернули в служебный коридор. Никаких указателей, голосовых инструкций, проверок. Только пустые технические проходы, запах чистящих растворов и ровный гул вентиляции. Вместо зоны регистрации — обходной путь прямо к взлётной полосе.

Михаил ни разу не доставал документов. Его не досматривали, не фотографировали, не задавали ни одного вопроса. Он вообще не представлял, что в эпоху тотального контроля такое возможно — особенно в цивилизованной части мира.

У выхода их уже ждала небольшая капотированная машинка — что-то вроде гольф-кара, но глянцево-чёрного, с герметичным салоном на четырёх человек. Михаил и сопровождающий сели внутрь, и транспорт беззвучно покатился вдоль кромки взлётной полосы — туда, где в отведённой зоне их уже ожидал самолёт.

Через несколько минут они подъехали к самолёту. Это был сверхзвуковой супержет — компактный, обтекаемый, с зеркальным покрытием и почти полным отсутствием маркировки. Он выглядел не как транспортное средство, а как дорогая игрушка, созданная не для перевозок, а для демонстрации возможностей.

— Очень дорогая игрушка, — вслух заметил Михаил.

— Частично изготовлен из наноуглеродного композита. Тяговая система — комбинированная, воздушно-плазменная. Максимальная скорость — 3,6 Маха. Время полёта до пункта назначения: около трёх часов. Регион — Северная Индия, город Дехрадун, — ответил робот тем же ровным тоном, не отрывая взгляда от носа самолёта.

Михаил лишь кивнул, не пытаясь комментировать.

У трапа его уже ждала молодая девушка индийской внешности в строгой тёмно-синей униформе. Чёрные волосы были собраны в гладкий пучок, на лацкане — эмблема авиакомпании, название которой Михаилу ничего не говорило.

— Добро пожаловать на борт самолёта компании NetJets, — сказала она по-английски, с мягким акцентом. — Это первая частная компания в мире по чартеру и управлению бизнес-джетами. Мы работаем с 1986 года.

Она улыбнулась, отступила в сторону и жестом пригласила Михаила подняться по трапу.

Интерьер лайнера поражал вниманием к деталям. Всё было выполнено в тёплых тонах: мягкая обивка кресел из светлой кожи, пол из натурального тика, в стенах — встроенные панели рассеянного света. Пространство зонировалось: ближе ко входу — зона отдыха с парой диванов и журнальным столиком; дальше — индивидуальные кресла, каждое со своим столиком, системой регулировки, сенсорной панелью и встроенной аудиосистемой.

Михаил провёл рукой по подлокотнику — материал был приятным, тёплым, без намёка на синтетику. Он молча выбрал кресло у окна и сел.

Через минуту в салоне снова появилась стюардесса — та же, что встречала его у трапа. Она поставила перед ним бокал с чистой водой и коротко уточнила:

— В полёте будет доступен ланч. Есть предпочтения?

Михаил покачал головой:

— Нет. Спасибо.

Она кивнула, зафиксировала что-то в планшете и удалилась в носовую часть самолёта. Он остался один. В салоне — тишина, лишь едва слышный шум вентиляции. Всё было устроено так, чтобы человек мог забыть, что находится в воздухе.

В полёте Михаил думал.

Почему Индия?

Страна Глобального Юга, она не входила в Мировое правительство. После поражения в Войне роботов оказалась под контролем Китая, но позже восстановила независимость — частично, с согласия Альянса. С тех пор Индия считалась отказником: она участвовала в совместных научных и технологических проектах, на словах поддерживала принципы нового порядка, но так и не была принята в Союз.

Слишком нестабильна. Слишком много разрозненных политических центров, религиозных радикалов, сект, внутренних конфликтов. И — внешняя неопределённость.

Индия оставалась одновременно союзником и чужой — на границе двух миров.

Михаил пытался понять, зачем его везут именно туда. Может, чтобы показать нечто, невозможное в центре. Или потому, что именно там, вне юрисдикции Альянса, можно делать то, что в иных местах — недопустимо.

Самолёт сел на узкий, но длинный аэродром. Михаил сразу понял: это не гражданский объект. Никаких терминалов, ангаров, диспетчерских вышек — только бетонная полоса, несколько вспомогательных построек и пара ровных гравийных дорог.

Во время снижения он заметил ряды техники. Среди прочего — силуэты боевых машин времён Третьей мировой войны и крупный разведывательный беспилотник с характерным вытянутым корпусом. Несмотря на возраст, техника не выглядела заброшенной: корпуса были чистыми. Всё это скорее напоминало не музей, а живой, хотя и законсервированный, арсенал.

У трапа уже ждал автомобиль — старый джип, покрытый пылью, но явно на ходу. Михаил сразу уловил характерный запах бензина и почувствовал лёгкую вибрацию заведённого двигателя. По его прикидке, машине было не меньше шестидесяти лет — и всё же она стояла, заведённая, как будто только что сошла с конвейера.

Внутри сидел человек — водитель в военной форме без знаков различия. Он не вышел и не поздоровался. Просто открыл дверь со стороны пассажира и слегка кивнул, приглашая сесть.