— Спасибо, — она чуть сжала его руку, — я счастлива быть вашей женой.

...

Верительные грамоты, конечно, только предлог. Рауль смотрел на Аделаиду, стараясь держать себя в руках. Его Величество пожелал увидеть ее, и, он чувствовал кожей, что попал в ловушку. Грамоты могли ему прислать. Могли вызвать его одного, хорошо зная, что Аделаида беременна. Но пригласили их обоих, несмотря на ее интересное положение.

Восторг его молодой жены, когда она шла по дорожкам версальского парка, любуясь дворцом и фонтанами, не поддавался описанию. То, что было ему привычно и давно стало обыденностью, ей казалось верхом совершенства. Да, это было верхом совершенства. Он скучал по изяществу линий и продуманным до мелочей интерьерам, когда бывал в отлучке. Но Аделаида вся светилась, будто только этой самой красоты достаточно, чтобы сделать ее счастливой.

Версаль принадлежал королю, и Рауль впервые подумал, что именно дворец и является ловушкой... Золотой клеткой с распахнутой дверцей, из которой ни одна попавшая в нее птичка не желает улетать, предпочитая свободе золотые прутья. Если... он побледнел, только представив это... если Аделаиде предложить апартаменты в глубине сада, или комнату во втором этаже с будуаром, с балконом, с хрустальными люстрами и кроватью с вызолоченными ножками... возможность посещать все балы и танцевать с королем, останется ли она ему верна?

Благодаря Небеса и Мари-Анну за то, что он скоро окажется на корабле и увезет свою жену как можно дальше от этого места, Рауль с трудом сдерживал страх и ревность. Он увезет ее даже против ее воли. Пусть плачет и сопротивляется. Рауль сжал губы. Аделаида так легковерна и падка на красоту. Сможет ли она устоять перед настоящим искушением?

— Что бы вам ни говорили, Аделаида, — он остановился и поднес к губам ее руку, хотя ему безумно хотелось поцеловать ее в губы, — всегда помните, что я люблю вас, — проговорил он.

Аделаида улыбнулась.

— Я всегда помню об этом, Рауль, — сказала она.

— И обещаете помнить, даже если вам будут очернять меня и клеветать на меня?

Аделаида удивленно смотрела на него. Хотелось схватить ее и бежать как можно дальше из этого места. От этой золотой клетки, которая уже готова была поймать его птичку.

— Конечно, Рауль. Я же вас люблю. Как можете вы подозревать меня в подобных вещах?

Она смутилась, вспомнив, как однажды уже поверила в наговоры на него.

— Я люблю вас, и никаких других мотивов жениться на вас у меня не было, — он сжал ее руку так, что сам понял, что причиняет ей боль.

Аделаида аккуратно отобрала руку.

— Вы давно убедили меня в этом, — сказала она, — и, пожалуйста, не переживайте за меня. Я не так глупа, чтобы снова попастьяся в эту ловушку.

Щеки ее мило вспыхнули, и желание бежать как можно дальше от этого места стало невыносимым.

Тут к ним подошли его знакомые, и он представил Аделаиду. Потом они долго ждали в приемной, и Аделаида обмахивалась веером и болтала с новыми знакомыми, а Рауль думал, что сумеет спасти ее в любом случае. Нужно только получить эти чертовы грамоты, а потом уйти как можно скорее и со всей возможной скоростью отправляться в провинцию к мадам де Новелье, где Аделаида сможет делать вид, что плохо себя чувствует и никого не принимать, а он расставит охрану по всему периметру дома, пока ребенок не родится. Как только Аделаида оправится от родов, он увезет ее туда, где никто не сможет ее у него отобрать. А потом... а потом пройдут годы, счастливые годы с Аделаидой, мир поменяется, и возвращение в Версаль будет уже совсем другим.

В приемной мелькнула знакомая фигура, и Рауль повернул голову, отрываясь от своих мыслей. Перед ним стояла служанка Анны де Гравье с запиской в руке. Аделаида подняла брови, но он легко коснулся ее запястья.

— Я сейчас вернусь. Не переживай.

Анна ждала в маленькой каморке в конце длинного коридора. Красивая и утонченная, она казалась какой-то неземной, нереальной. Идеально уложенные волосы спускались локонами на белоснежную грудь, чуть прикрытую вишневым атласом. Губы тоже были вишневые, зовущие.

— Наконец-то! — она протянула к нему руки, и Рауль вынужден был обнять ее и приникнуть к ее губам, — я так ждала тебя!

Он отстранился, чувствуя, что не совсем забыл ее. Она его еще влекла, и запах ее духов кружил голову.

— Моя жена тут. Не хочу устраивать скандал прямо в приемной короля. Скажи, что ты хотела, остальное отложим на потом.

Глаза ее, похожие на глаза лани, сияли. Полумрак, царивший в маленьком помещении, делал Анну еще более красивой.

— Я мечтала о встрече столько дней! — зашептала она, — я так соскучилась! Тут никого нет!

— Анна, все видели, как я ушел, и я уверен, что видели, куда я зашел!

Она провела рукой по его плечу, спустила руку на грудь.

— Ла Турнель уговорила короля отправить тебя на острова на пять лет, — сказала она, — но я не перенесу разлуки! Нужно... твоя жена скоро родит и сможет развлекать Его Величество. Я позаботилась, чтобы король был заинтересован в твоем присутствии тут, в Версале.

Рауль сдвинул брови, не забывая сделать радостное лицо, хотя сердце его сжалось.

— Тебе вручат верительные грамоты, но потом... Можно это переиграть. Приходи завтра ко мне, я буду очень ждать и расскажу, что придумала.

— Я женат, Анна, — он все же склонился к ее шее и провел губами по нежной коже.

Анна откинула голову. Рауль сжал ладонями ее выпавшие из корсажа груди, и она чуть застонала, боясь, что звуки будут услышаны не теми, кем надо.

— Что ты придумала? — спросил он, дразня ее и лаская соски, от чего сам готов был решиться на любые сумасбросдства.

— Я не могу тут говорить, — шептала она, — расскажу дома, там никто не услышит! О, Рауль, пожалуйста!

Платье взлетело вверх, она прижалась к нему всем телом, поцелуй стал безумным и страстным. Руки его поползли вниз, раздвигая податливые ноги, и Анна откинулась куда-то в темноту, издав возглас страсти, от которого Рауль забыл, и где он находится и с кем. Нужно задобрить Анну, нужно доказать ей, что любовь его никуда не делась, думал он, входя в нее одним движением, и забывая обо всем на свете. Анна была настолько хороша и знала, что нравится ему, что в какой-то миг были забыты и король, и Аделаида, и грозившая им опасность. Анна изгибалась под ним, и он остановился только когда почувствовал разрядку, а по ногам ее потекла горячая жидкость.

Анна резко села, прикладывая платок. Губы ее улыбались, лицо раскраснелось.

— Я люблю тебя, — шепнула она, а он смотрел на нее, как будто впервые увидел.

Он доказал Анне, что любит ее. Он обезопасил Аделаиду от интриг Анны. Так почему, почему же он чувствует себя предателем? Страсть покинула его, и реальность открылась во всем ее ужасном виде.

— Жду тебя завтра в полночь, — сказала виконтесса, проводя рукой по его ладони.

Рауль кивнул. Он должен спешить. Аделаида и так слишком долго оставалась одна. Он оправил одежду и выскочил из каморки в коридор. Служанка Анны стояла на часах, и улыбнулась ему, чуть сделав книксен.

— Никого нет, месье, — сказала она, — пусть свободен.

Он быстро пошел по коридору, но вдруг замедлил шаг и подошел к окну.

Завтра он покончит с этими шашнями с Анной. Нужно вытянуть из нее, что она задумала, и навсегда попрощаться с ней. Тем более, что он собирается уехать на пять лет. Через пять лет, возможно, Анны тут уже не будет. Или она выйдет замуж. Или что-то случится. Он вдохнул, стараясь успокоить бьющееся, как молот, сердце. Аделаида не заслужила быть вторым номером. Аделаида должна быть единственной.

Рауля не было так долго, что Аделаида начала волноваться. Она все чаще обмахивалась веером, и то и дело смотрела в строну двери, в которую вышел Рауль. Наконец дверь распасхнулась, но появился совсем другой человек. Аделаида сделала вдох, от которого потемнело в глазах. Надо все-же было расслабить корсет, подумала она, хватая ртом воздух. Маркиз де Лаваль осмотрел небольшую залу, где толпились придворные, и глаза его остановились на лице Аделаиды. Взгляды их встретились, он заметно побледнел и шагнул к ней. Аделаида вся сжалась. Ей не хотелось видеть маркиза, и она совершенно не думала, что может встретить его в Версале!