Дом губернатора был и правда огромен. Аделаида никак не ожидала, что в ее распоряжении окажется настоящий дворец. Размером он напоминал ей дом графа де Санлери в Париже, но, несмотря на достаточно дорогие материалы отделки, сильно уступал ему в роскоши.

— Заведите себе подруг, Аделаида, — говорил ей сэр Джейсон, когда она жаловалась ему на скуку, — тут много женщин вашего возраста. Вы могли бы подружиться с миссис Мартин, женой моего заместеля, или с женой начальника порта. В конце концов, есть и дамы с плантаций. Миссис Буш собирает очень милые вечера и даже посылала вам приглашение.

— Я ее не знаю, — капризничала Аделаида, — и не хочу ездить вышивать крестиком!

Аделаида трудно сходилась с женщинами, и не любила их общества. В юности у нее не было подруг из-за ее красоты, а потом женщины чаще всего превращались в ее врагов. Аделаида им не доверяла и всегда ждала подвоха.

— Ну... сэр Джейсон немного растерялся, — Аделаида, вы могли бы увлечься чем-то. Например, рисованием. Смотрите, какие тут красивые пейзажи. Возьмите учителя, ходите рисовать марины. Я бы был рад украсить ими свой дом.

Но рисование Аделаиду не интересовало. Она смотрела, как сэр Джейсон разивает бурную деятельность, в которую ее никто не посвящал. Она не знала, чем он занят и куда все время спешит, да и не хотела знать. Он изменился, приняв ответственность за остров, а она... а она осталась прежней.

Можно, конечно, было заняться благотворительностью. Дамы из кружка помощи бедным несколько раз приходили к ней, требуя денег и участия. Аделаида попыталась понять, чем же конкретно они занимаются, но не поняла, поэтому в помощи отказала, после чего прослыла гордячкой и скупердяйкой.

Постепенно Аделаида смирилась со своим положением. Она редко посещала приемы, которые так любили дамы с плантаций, и редко принимала гостей сама, только если обязана была дать некое подобие бала. Она вживалась в роль медленно, трудно. Нелюбительница быть на виду, Аделаида вдруг оказалась кем-то вроде королевы этого острова, где заход нового корабля в гавань был событием, и местные жители собирались толпами, чтобы посмотреть, кто прибыл на Барбалу на этот раз. В свободное время Аделаида пристрастилась к поездкам на лошади. Она изучала остров, ездила к морю, спешивалась, и шла по прибрежной полосе, там, где песок мокрый и упругий. Охрана ее не успевала за ней. Иногда сэр Джейсон специально освобождал себе время, чтобы сопровождать Аделаиду в ее прогулках. Она любила эти дни. Сэр Джейсон снова становился собой прежним, исчезал строгий губернатор стратегически важного острова, а на свет являлся тот, прежний сэр Джейсон, немного наивный, добрый и преданный. Они смеялись, обсуждая самые обычные дела, держались за руки и могли до самого заката бродить по округе.

И, спустя год, Аделаида неожиданно поняла, что наконец-то обрела счастье.

Сэр Джейсон любил, когда море бушевало, играя с кораблем в смертельную игру и испытывая капитана — кто сильнее и хитрее, он или смерть? До этого дня сэр Джейсон всегда выходил в этой игре победителем. Но не в этот раз. Он не знал нрава Карибского моря, и, отправившись на Ямайку к представителю короны, легкомысленно решил управлять кораблем сам. Он не внял предупреждениям, когда помощник капитана Бэнкс говорил ему, что нужно сворачивать парус и прятаться в бухту ближайшего острова. Ближайшими были французские владения, и, хоть с Францией сейчас не было войны, уходить в чужие воды сэру Джейсону не хотелось. Он принял решение идти на Барбалу, благо, что осталось не так уж и далеко, и рассчитывал, что успеет добраться хотя бы до группы островков, которые подчинялись Барбале и лежали немного восточнее.

Но сэр Джейсон не рассчитал своих сил. В водах Африки он бы сумел воплотить свой план, но тут чутье подвело его. Ветер вдруг стих, будто его никогда и не было, и паруса повисли, как спущенные флаги. Помощник забегал, крича, чтобы паруса срочно убрали, потому что в любой миг мог налететь порыв ветра и перевернуть их шхуну. Сэр Джейсон проклинал свою беспечность. Он не первый раз был в море, но прозевал затишье, которое так часто становилось причиной гибели кораблей. Стоял полный штиль, а на небесах собирались темные, почти черные тучи, от одного вида которых захватывало дух. Это был вызов. Это была страсть, которая пленяла его почти так же сильно, как синие глаза его жены. Ради Аделаиды он справится с любой бурей. Выживет, чтобы вернуться к ней.

Ветер подул сначала тихо, будто проверяя свои силы. Сэр Джейсон даже приказал поставить бушприт, чтобы попытаться успеть обыграть судьбу. Шхуна двинулась на восток, но ветер перерос в шквалы, и грозил порвать парусину. Однако они продвигались вперед, и появилась надежда, что шторм застигнет их уже в какой-нибудь бухте. Ветер стал сильнее, сэр Джейсон приказал поднять паруса. Шхуна разогналась, и летела, будто альбатрос, расправив крылья.

— Нужно брать курс на Карабос, он ближе и есть шанс успеть.

Помощник капитана стоял рядом, держа шляпу в руке. Лицо его было белым и возбужденным. Шхуна прыгала по волнам, которые становились все выше, и готовы были уже перекатываться через борт.

— На Карабосе есть три удобные бухты. И его видно уже, — он указал шляпой на тонкую полоску земли вдали.

Сэр Джейсон кивнул. Бэнкс прав, нужно идти на Карабос, возможно, они еще успеют скрыться, учитывая все усиливающийся ветер. Он приказал взять рифы и повернуть в сторону Карабоса. До английских островов было слишком далеко и рисковать больше не имело смысла. Французы даже не заметят, что английская шхуна переждала бурю в их бухте. Но тут ветер усилился, паруса пришлось спустить оставив бушприт, и приказать задраить люки тем, кто прятался на нижней палубе. Бэнкс встал к штурвалу, все еще надеясь добраться до Карабоса.

— Их город, Роавиль, расположен с наветренной стороны, — прокричал он, — там хороший вход в бухту, никаких рифов.

Шхуна летела сломя голову, прыгая по волнам, и сэр Джейсон с трудом удерживался на ногах, когда волны перекатывали через борт. Нужно было найти веревку и привязать себя к мачте, но он не рискнул двигаться по скользкой палубе. Вцепившись в борт, он смотрел, как приближается полоса земли, потом приказал двум оставшимся на палубе матросам распустить еще парусов, чтобы ускорить бег судна. Бэнкс что-то крикнул ему, но он не расслышал. Тучи наконец нагнали их, и полил дождь. Сэр Джейсон потерял шляпу, и просто стоял, глядя вперед. Земля была еще далеко, но имелась надежда, что они не попали в эпицентр шторма, и им удастся выйти целыми из переделки. Он бывал и не в таких штормах. Чего стоил тот, у мыса Доброй Надежды, когда Аделаида впервые оказалась на его корабле! Он помнил, как истово она молилась. И ее огромные испуганные глаза. Смотря на поднимающиеся горы воды, он цепенел от страха. Но страх как всегда смешивался со странным чувством наслаждения, которое он испытывал в миг опасности. Он не искал опасности, но любил ее, и теперь, сейчас, был этот миг.

— Молись, Аделаида, — прошептал он, — молись за меня.

Они не успели. Шторм накрыл их, когда они уже почти достигли острова. Ветер усилился, и теперь нужно было держаться как можно дальше от полосы земли, что маячила за бортом. Тут могли быть неизвестные мели и рифы. Морской дьявол поймал их именно тогда, когда земля еще не стала прибежищем, но уже начала представлять опасность. Бэнкс выругался и повел шхуну вдоль полосы земли, а сэр Джейсон приказал убрать остатки парусов. Шхуна стала игрушкой волн, что остревенело накатывались на нее, будто желая сломать пополам. Остров Карабос то приближался, то удалялся, сэр Джейсон всматривался в полосу земли, пытаясь выявить, где расположены рифы или какие-то еще опасности. Их погнало к острову, и Бэнкс не мог удержать нужный курс.

— Прикажите поднять паруса! — кричал он, — мы разобьемся!

Берег был все ближе. Течение волокло их к острову, и сэр Джейсон приказал поднять паруса так, чтобы ветер не сломал мачты. Нужно было проскочить остров, чтобы выйти в открытое море, но и это им не удалось. Бешеный порыв ветра накатил на палубу волну, и сэр Джейсон чуть не захлебнулся, когда его накрыло с головой. Он вцепился в веревку и кусок парусины, а потом начался ад. Когда вода сошла, он увидел, что грот треснул пополам и волочится за правым бортом, загребая воду парусами. Шхуну развернуло, и следующий вал ударил в борт, от чего корабль затрещал по швам, и, казалось, сейчас разломится на куски. Но шхуна выдержала. Сэр Джейсон бросился рубить грот вместе с матросами, но не добежал, подскользнувшись на мокрой палубе, распластался по доскам, и следующая волна настигла его совершенно беспомощным. Она накрыла с головой, закружила, он пытался схватиться за что-то, но под рукой ничего не оказалось. Паника завладела всем его существом, а волна несла куда-то в темноту, и вода была повсюду, не давая сделать вдох. Наконец он вынырнул, пытаясь отдышаться, но тут же снова ушел под воду. Тут рука поймала какую-то деревяшку, он вцепился в нее обеими руками, и, на миг вынырнув на поверхность, увидел вдали силуэт шхуны. Она тенью неслась под проливным дождем, подгоняемая огромными валами, похожими на стаю голодных псов. Берег острова Карабос темнел где-то вдали. Сэр Джейсон цеплялся за веревки остатков грота, потом залез на остов мачты и сжал его руками и ногами. Если он сумеет удержаться, то, возможно, еще когда-нибудь увидит свою жену. Аделаиду.