— Это да, — усмехнулся мой, недавно назначенный сотником и витязем-братом, охранник. — Но драка… это даже не учения, мы тренируемся жестче.

Именно так. Этот псевдобой, как и те, якобы, сражения, что еще ожидали впереди — все часть свадебного обряда. Мы, вроде бы как захватываем невесту, а ее родичи, опять же, якобы, не дают этого сделать. Наше наступление, их отступление. И такая гонка должна продолжаться хоть несколько часов, а хоть бы и пару суток. Мы договорились гоняться до полудня.

Стрелы, которые в нас пускают, само собой без острых наконечников, лишь с небольшим утяжелителем в виде прикрепленного камушка, чтобы баллистика хоть немного была похожа на ту, что имеет место быть в бою. Пики у нас, так, на всякий случай, так же в учебном режиме, с обернутыми в тряпки наконечниками, а где и без них. Но в остальном все должно быть похоже на бой с грозными воинами Степи. Мы бьем, по нам летят стрелы, а после условный противник отходит, чтобы вновь стрелять по нам, ну а нам нагонять его.

Меня забавляла ситуация с такими учениями, правда не долго. После третьей атаки все воины изрядно устали, как и наши кони, поэтому в четвертую и пятую атаку мы заходили уже не галопом, а только на рысях. Иначе учения могли закончиться катастрофой, если мы потеряем коней.

— Последняя атака, наверное, — посмотрев на солнце, которое уже почти не отдавало тени, так как светило находилось в зените, сказал Ефрем.

Так и вышло. Мы наступали, делали это вяло, некоторые кони уже показывали всем своим видом, что игры людей им даются с трудом, так что берегли животных. И вот половцы вновь уходят, но не далеко, а на метров сто, где останавливаются в ожидании продолжения спектакля.

На месте, где только что было полтысячи половцев во главе с ханом Аепой, осталась одна фигура. Очень такая… симпатичная фигура. Теса, облаченная в кольчугу, но без шлема и с растрепанными волосами, с обнаженной саблей стояла и смотрела прямо на меня.

— Ну я пошел! — сказал я, скорее самому себе. — Жену свою бить.

Мои воины дружно извлекли свои клинки и стали стучать ими кто в грудь, защищенную умбоном и панцирем, кто о небольшой щит, бывший на вооружении в комплекте «ангела».

— Вот же гады, — тихо говорил я улыбаясь. — Подбадривают, значит, командира, чтобы он с девкой дрался.

А Теса была красивой, она и так прекрасна, но меня всегда, в прошлой жизни, привлекали картинки с полуобнаженными, или в доспехах, прикрывающих только часть тела, женщины-воительницы. Есть в этом что-то сексуальное. Теса не была обнажена, но уже то, что ее волосы трепал ветерок, а кольчуга облегала юное, но не лишенное атлетизма, тело, завораживало. Несмотря на то, что под кольчугой был поддоспешник, пока это было самое облегающее одеяние, которое я видел на своей будущей жене.

— Я пришел, чтобы ты убила меня, — сказал я.

— А я… — Теса замялась. — Я… Я готова тебя убить.

Девушка рванула ко мне, и куда только смущение делось, и незамысловато ударила, направляя клинок мне в голову. Я парировал этот удар и отвел саблю будущей жены. Вновь атака, и вновь я спокойно отвожу удар. Она била так, что пропускать удары было бы чревато и травмами для меня, несмотря на броню. Не лишенная силы, Теса, перехватила эфес сабли двумя руками, удваивая мощь наносимых ударов.

И тут девушка меня удивила. Она, после очередного своего выпада, извернулась, чуть присела, и с разворота сделал подсечку, сшибая меня ударом по ногам. Я видел этот маневр и, даже несмотря на то, что не ожидал подобного от Тесы, успел бы, как минимум, поднять правую ногу и пропустить удар воительницы, но я картинно падал.

Клинок девушки оказался у моей шеи. Она по дивичьи взвизгнула и даже подпрыгнула. Радость Тесы была столь наивной и искренней, что я умилился и, несмотря на то, что сабля будущей жены все еще была у моей шеи, я рассмеялся.

— Э, смеяться нельзя! — строго, тоном требовательной учительницы, сказал Теса.

Я замолчал, посерьезнела и девушка. Теперь должны были прозвучать главные слова, которые можно было приравнивать к тому, как венчающиеся отвечают в храме «Да».

Набрав воздуха, навесая надо мной, лежащим на земле, Теса-Мария сказала:

— Ты побежден воин. Но это была моя последняя победа над тобой. Нынче я в твоей власти и отныне только ты победитель.

Голос девчонки дрожал, коленки подкашивались, что говорило о том, насколько важны были эти слова для нее. Если сейчас еще старший в роду засвидетельствует ее победу и признание моей силы, то все, она моя жена. Если старший родственник сомневается в моей силе, то я могу вызвать его на поединок и доказать, что имею право на женщину. Остальные церемонии с завязыванием рук брачующихся, пиршеством, с тем, что я буду стоять и смотреть, как в подаренном родственнике котле моя жена будет варить мясо, — все уже мелочи. Главное происходило здесь и сейчас.

— Брат мой! — выкрикнула Теса. — Я покоряюсь этому мужчине. Приди к нам и скажи свое слово.

Ее слова дублировал Куделин, которые оставался в моем отряде для перевода, ну и для того, чтобы корректировать свадебный отряд, если это понадобится.

Из толпы половцев, которые уже подошли к нам с Тесой на расстояние сорока шагов, выехал Аепа. Он чинно, горделиво, опираясь на подставленные ладони одного из своих воинов, слез с коня и подошел к нам. Именно так, чтобы показать свой статус. Мог бы и опираться на согнутую спину какого воина, но хан предпочел только ладони.

— Это тот мужчина, который гнался за тобой через всю степь и догнал? — спросил Аепа.

— Да, мой старший родич, — отвечала Теса.

— И ты победила его? — вполне серьезно, без смешинки, задавал вопросы хан.

— В последний раз, мой старший родич, — отвечала девушка.

Хан обошел меня, все еще лежавшего, и продолжавшего взирать, то на красавицу Тесу, то на клинок в ее руках, который продолжал маячить у моей шеи.

Аепа подал знак одному из своих воинов и тот подвел великолепного жеребца, высокого, мощного, отлично ухоженного, даже с заплетенными косичками на гриве. Скорее всего, это помесь туркменской породы с какой-то еще. Отличный экземпляр, для размножения и создания своей породы. Конь был украшен разноцветными ленточками и без каких-нибудь оттенков и пятнышек, иссини черный.

— Возьми, мой будущий родич, этого коня и это оружие, — Аепа протянул отличной выделки саблю, смутно мне знакомую.

Я узнал клинок, как и ножны к нему. Аепа взял эту саблю в бою у одного из беков хана Елтука, там, у холма на Днепре. Но я не стал высказывать другу о таком апломбе. Сабелька, действительно была нереально хороша, правда я бы драгоценные камни убрал с нее, мешают идеальной балансировке, как и золотые пластины у крестовины клинка. Но, особенно, как подарок, очень ценная сабля, как и ножны к ней, с золотыми и серебряными пластинами, клинок, достойный и великого князя.

— Мой старший родич признал тебя. Я покоряюсь тебе, муж мой, — сказала Теса и стала снимать кольчугу.

Когда она это делала, кольца задели поддоспешник и, продолжая снимать кольчугу, Теса приподняла рубаху под ним. Оголенный животик был прекрасен. Я замер на мгновенье, но, быстро придя в чувство, подошел и одернул нижнюю рубаху жены. Это мое! Мне и любоваться, а не толпе мужиков в бронях и с оружием.

— Спасибо! — с милой улыбкой прошептала Теса.

— Всех новых родичей, приглашаю к себе на стойбище! — радостно прокричал Аепа.

А после был пир. Ели пили, устроили турнир мордобоя, где весело разбивали носы мои воины и лучшие бойцы Аепы. Я хотел, чтобы мои чуточку, но поддались, будучи уверенным в том, что в чем-чем, а в рукопашке воины Братства лучшие, но кипчаки удивили. Под их вид борьбы сложно было подстроиться и несколько проигрышей моих воинов случилось. Да и победы почти никогда не давались легко. Нужно будет потренироваться как-нибудь с матером такого стиля, чтобы понять технику борьбы половцев, пригодиться.

Сперва предполагалось, что мы с Тесой будем спать в разных шатрах. Мне, как воеводе Братства, нужно было держать марку, пусть Теса жена мне, по половецким обычаям, не по православному, хотя обряд и проходил без языческих атрибутов, обязательных для поганцев, но пока не пройдет венчание, нельзя.