Почувствовав живую плоть, нежить ринулась на него лавиной.

Аким пробивался сквозь них, но их становилось всё больше. Терпение угасало, сменяясь яростью. Кровь кипела, пальцы сжимали рукоять до побелевших костяшек.

Он оттолкнул одного мертвеца ногой, тут же перекинул меч в левую руку и вонзил его до рукояти в грудь другому. Правой же он выхватил Калабхити.

Вспышка желтых символом на мече.

Четыре тёмные фигуры рассыпались в прах в одно мгновение.

Голова Акима резко закружилась, тело накрыла волна жара, но он не замечал ничего — только голос. Голос, что звучал в его сознании громче, чем прежде. С каждой новой чертой сложного имени меча он начинал слышать её всё отчётливее.

И не мог не поддаться.

На возвышении, откуда капитан наблюдал за боем, Кирия не сводил с него внимательного взгляда.

— АКИМ! — Шани резко схватил его за руку, пытаясь удержать.

Но Сонах уже не слышал.

Он встретился взглядом с существом. Чёрные глаза, пылающие зловещим огнём, приковали его к себе. В этом взгляде было что-то невыносимо тягучее, засасывающее, не дающее отвернуться.

Лицо нежити исказилось в уродливой гримасе. Аким почувствовал, как внутри вспыхивает ненависть. Остальное исчезло. Всё, что имело значение — уничтожить.

Он шагнул вперёд.

— ПРИКАЗ ОТСТУПАТЬ! — орал Шани, покрывая его бурным матом.

Но Сонах шёл вперёд, не оглядываясь. Мир сужался до одной фигуры, что двигалась впереди, маня его вглубь кладбища.

Кирия выхватил один из луков, влил в стрелу силу некроманта.

Выстрел.

В следующую секунду неживой рассыпался в прах прямо перед глазами Акима.

Юноша замер, внезапно очнувшись.

Он резко обернулся, переведя взгляд к забору, над которым возвышался капитан.

Он поспешно убрал Калабхити в ножны и направился вместе с Шани к выходу с фронта, помогая двум другим раненым из отряда добраться до безопасной зоны.

— Где чистильщики?! — прорычал Кирия, когда прибыли посыльные.

Доносчики передали: битва перед воротами разрасталась, и даже огонь чистильщиков не справлялся. Из-за этого они задерживались.

Кирия выхватил у Акима свой меч, быстро очистил его тряпкой, какой пользовались некроманты-лекари, оказывая первую помощь. Он сдержался, не став делать выговор Сонаху. С тех пор как он решил, что сестра Сонаха станет лекарем в отряде Кирии, капитан крайне осторожно подбирал слова, обращаясь к нему.

Со всех входов в периметр некроманты по сигналу к отступлению возвращались.

Именно тогда, из глубины кладбища, вспыхнул отблеск света.

Третья группа офицеров обнаружила Личи.

Нежить с яростью атаковала временное ограждение из дерева, укреплённое бетоном. Оно было построено таким образом, чтобы во время зачистки не загорелось. Работы по усилению периметра шли полным ходом, но до сих пор не были завершены.

Кирия выхватил несколько мечей у павших воинов и бросил их Сонаху. Затем отдал приказ всем, кто был ещё в состоянии сражаться, сдерживать наплыв нежити, пока не поступит второй сигнал от офицеров.

Сам капитан вступил в бой. Сражение было в самом разгаре, когда пришло сообщение, что чистильщики уже в пути.

Спустя несколько минут они прибыли на огромной повозке, оснащённой мощными трубами и центральным очагом. Чистильщики поспешно заняли свои посты, готовые пустить огонь по первому же приказу.

— Огонь! — не колеблясь, приказал Кирия.

Мощные струи пламени обрушились на ближайшие круги нежити, заполонившей пространство у забора.

Кирия напряжённо ждал второго сигнала от третьей группы офицеров.

Тем временем четвёртая и пятая группы уже вернулись в их круг.

Наконец, в небе вспыхнул зелёный свет — сигнал от второй группы офицеров. Почти одновременно с ним поступил сигнал от первой группы, сообщающий об их возвращении и обновлённом положении.

Они смогли спасти лишь троих офицеров. Когда воины прибыли на подмогу третьей группе, оказалось, что она была почти полностью уничтожена.

Кирия отдал приказ задействовать огонь на полную мощь. Однако после трёх массовых зачисток у стены города мощности пламени уже не хватало.

С каждым днём нежити на кладбище становилось всё больше.

Четверть отряда находилась в тяжёлом состоянии. Офицеры третьей группы были на последнем издыхании.

Когда ночь подходила к концу, Кирия подошёл к Акиму.

— Я вынужден просить, чтобы твоя сестра начала работу раньше оговоренного срока.

Аким кивнул. Он прекрасно понимал, что Дарка не справится со всеми раненными, но у них не было другого выбора.

— Приведи её в третий зал госпиталя. Я всё организую, — приказал Кирия. Затем велел Акиму взять лошадь и первым покинуть поле боя.

Дарка этой ночью спала необычайно глубоко. Её тело было тяжёлым, а сознание мгновенно провалилось в сон, где она могла чувствовать горячие, уютные объятия Мяуна.

Поэтому Акиму пришлось повозиться, прежде чем он смог дозваться до сестры.

Дарка пошевелилась, разлепила глаза, но почти сразу закрыла их.

— Мяун? — пробормотала она сквозь сон. — Спи...

Она похлопала по руке Акима и крепко сжала, улыбнувшись.

Аким сморщился и передёрнулся. Он бы ещё понял, если бы сестра приняла его за Мокшу, но Мяун?!

С тех пор как артефактор начал открыто проявлять внимание к Дарке, Аким не мог избавиться от раздражения.

— Дара, просыпайся, — мягко сказал он, гладя её по спутанным золотистым волосам.

Дарка наконец разлепила глаза, посмотрела на него сквозь сонную дымку и тихо произнесла его имя. Затем огляделась и спросила:

— А где Мяун?

— Дарка, — произнёс Аким с натянутой улыбкой, — а почему Мяун должен быть в твоей комнате?

Голубые глаза его сестры сфокусировались на нём. Она задумалась, окончательно просыпаясь.

— Приснилось, — произнесла девушка. — А ты что тут делаешь?

Она перевела взгляд к окну, замечая, что на улице было ещё темно.

— Рассвет скоро. Капитан попросил тебя прибыть сегодня в отряд… А где Мокша?

Дарка кивнула и сказала, что ей нужно умыться. Потянулась накровати и сладко причмокнула.

— Маленький предатель остался ночевать у Мяуна, — зевнула она, вставая на ноги.

Подхватив чистые вещи, Дарка скрылась в ванной.

Аким молча оглядел её комнату. Его взгляд остановился на цветке, затем опустился к большой белой коробке, перевязанной аккуратной лентой. Он приподнял крышку, увидел внутри тёплый шарф и маленький свитер — разве что на Мокшу налезет.

Надев чистую одежду, Дарка вернулась в комнату, подхватила плащ и начала разбираться, как пристегнуть тёплую подкладку из меха. Наконец, нашла пуговицы и петли.

— Где ты всё это взяла? — спросил Аким, помогая сестре застегнуть пуговицы.

— Мяун подарил, — ответила она, сладко зевнув, голова девушки была тяжелой и она никак не могла проснуться.

Аким вновь поморщился, осозновая, что артефактор действовал по той же схеме, что и с Мокшей — постепенно переманивал Дарку к себе.Глядишь, в следующий раз в его квартире окажется не только лемур, но и она сама.

Когда Дарка оделась и обмотала шею тёплым шарфом, они вышли из дома.

Лошадь Акима была привязана к старому забору перед домом. Она тянула поводья, резко дёргая головой, и забор уже наполовину вышел из земли.

— Аким! — укоризненно зашептала Дарка.

Аким перехватил поводья и надавил на забор ногой, пытаясь вернуть его на место.

***

Они дошли до Ордена, когда солнце уже поднялось над горизонтом, а повозки с ранеными вернулись.

— Дарка, — сказал Аким, обращая к ней взгляд. — Сегодня много раненых. И ты должна лечить в меру своих сил. Если переступишь грань, больше сюда не придёшь.

Дарка кивнула, принимая его слова. Размотала шарф — он был таким тёплым, что ей стало жарко.

Наконец, они вошли в шумное помещение, где толпилось множество некромантов. В воздухе стоял тяжёлый запах крови и трав, слышались стоны, резкие команды, приглушённые проклятия. Кто-то кричал, пока медицинские некроманты оказывали помощь.