Бал жил в пятом луче от Академии, на Некромантском переулке. Пока Рин шла туда, город постепенно оживал, но в этом районе было непривычно тихо. Дома в этой части принадлежали зажиточным горожанам: ухоженные фасады, просторные дворы, массивные двери.

Она подошла к третьему дому по улице. Светлые ставни на окнах были закрыты. Тропинка была засыпана жёлтыми сухими листьями, которые шуршали под ногами и поднимались с земли, подхваченные особенно сильными порывами ветра. Казалось, за этим домом давно никто не ухаживал.

Рин занесла руку и неуверенно постучала. В ответ донеслась лишь тишина. Она обернулась по сторонам, но ни одного прохожего не было на этой улице. Она постучала ещё раз — на этот раз громче, настойчивее.

Где-то в глубине дома что-то глухо стукнуло, будто задели мебель. Следом раздался звон разбитого стекла.

Рин вздрогнула. Её сердце заколотилось быстрее.

Она медленно потянулась к дверной ручке, но, прежде чем коснуться её, на мгновение замерла, вслушиваясь. Не услышав больше ни звука, осторожно нажала на ручку — к её удивлению, дверь поддалась, и она, наклонившись вперёд, заглянула внутрь. В нос тут же ударил затхлый, тяжёлый запах. Влажность, прелость, застоявшийся воздух.

— Извините! Я ищу Бала! — громко крикнула она.

В ответ раздался слабый, едва слышный голос:

— Здесь.

Рин прошла внутрь дома. Просторные, некогда ухоженные комнаты утопали в грязи: полы не мыли давно, вещи валялись в беспорядке, а на мебели давно осел слой пыли. На полу блестели осколки разбитых ваз. В главном зале её взгляд опустился на молодого человека, который казался лишь тенью самого себя.

Бал сидел в кресле, бездумно уставившись в пустоту. Его лицо было осунувшимся, взгляд — тусклым, а кожа была болезненно бледной. Щетина покрывала впалые щёки, волосы были сальными. Одежда в грязных пятнах. Он выглядел истощённым и измученным.

Рин не могла отвести глаз. Она довела его до этого. Как довела Рами до смерти.И теперь…

— Бал, — сглотнув, произнесла она, быстро оглядывая комнату. Других людей не было видно. — Ты живёшь один?

Некромант поднял на неё взгляд, и в его голосе вдруг прозвучала надежда:

— Рин? Ты пришла ко мне. — Его лицо ожило, в глазах мелькнула слабая искра, и он попытался подняться.

— Не вставай, — мягко произнесла Сонах. Она огляделась, затем села рядом, пододвинулась ближе и протянула руку. Бал мгновенно схватил её ладонь обеими руками и сжал, словно боялся, что она исчезнет.

На этот раз Рин была настроена решительно. Она улыбнулась ему.

Всё это время она откладывала разговор, потому что боялась — не того, что он может сказать, а того, что ей придётся заглянуть в его разум слишком глубоко. Прожить с ним всю его боль, прочувствовать её так, будто она принадлежала ей самой. Сделать шаг в его прошлое и вернуть того Бала, которым он был.

Рин задавала вопросы, а Бал говорил. О том, что его отец погиб. О том, что мать уехала в деревню, пока он учился в Академии. О дяде, который взял его под опеку и был одним из капитанов.

Но всё сводилось к одному: он действительно был один. Никто не поддержал его, никто даже не заметил, что с ним что-то не так.

Они просидели так большую часть дня, погружённые в разговор. Когда вечер начал сгущаться, Бал поднялся и отправился в душ, а Рин, воспользовавшись моментом, принялась за уборку.

Вскоре он присоединился к ней, продолжая рассказывать забавные истории из жизни и учёбы. Шаг за шагом они приводили в порядок не только дом, но и его мысли. Работа увлекла их, и незаметно настала ночь.

Бал смотрел на неё осознанным взглядом и мягко улыбался. Для него этот период остался далёким и смутным воспоминанием, чем-то болезненным, но нереальным. Рин не нашла в себе смелости признаться, что всё было её ошибкой.

Когда она собралась уходить, Бал проводил её до двери. А затем, перед тем как она шагнула в ночь, вдруг крепко обнял.

— Спокойной ночи, Рин, — тихо произнёс он.

— Завтра зайди к Тамасу и скажи, что готов вернуться на службу, — произнесла она на прощание, а потом шагнула в темноту.

У Дарки выдался весьма бурный день. Она давно смаковала идею — изучать ведьминское искусство. Ясных в Ведьмин дом не принимали на учёбу. Да, она знала это, но кто скажет, что она не может делать то же самое, что и ведьмы?

Прежде чем идти со своей гениальной идеей к ректору с просьбой о переводе, Сонах разработала план.

Первым пунктом было убедиться, что учёба в Доме Света ей не подходит.

Дарка переходила от одного преподавателя к другому, требуя показать ей учебную программу за весь год. Внимательно изучая материалы, она помечала в блокноте предметы, которые больше не собиралась посещать. Список быстро заполнялся.

В Исе не верили в способности ясных. Даже литература сводилась к разбору сказок. Таких предметов, как алхимия, зельеварение и специализированная магия, у них не было. Зато были уход за животными и агрономия, но девушку это не интересовало. Мокша, вон, сам мог о себе позаботиться.

Последним в её списке был профессор Стоун. К тому времени она уже убедилась, что учёба в Доме Света — пустая трата времени. Но всё же решила закончить начатое, тем более этот профессор ей нравился. Он не относился к ясным как к пустоголовым и был единственным, кто воспринял её просьбу всерьёз. В отличие от остальных преподавателей, он не таращился на неё с недоумением и не засыпал расспросами о том, откуда у неё вдруг взялся такой ярый интерес.

— Чем вызван такой интерес? — всё же спросил профессор, когда ответил на все её вопросы.

— Я осознала, что трачу время впустую в Доме Света, — прямо заявила Дарка. — Мы здесь ничему не учимся, просто находимся у них на обзоре, как какие-то зверюшки.

Стоун удивлённо приподнял брови.

— Боюсь… что не смогу вас убедить в обратном, — медленно произнёс он.

Он задумчиво посмотрел на Дарку, припоминая её имя из журнала.

— А что бы вы хотели изучать, Дарка? — спросил он.

Девушка посмотрела на него, задумалась. Затем начала оглядываться по сторонам и, только убедившись, что рядом нет лишних ушей, слегка наклонилась к нему и тихо заговорила:

— Я считаю, что ясные совсем не используют свой потенциал, — по секрету сказала она.

Стоун был согласен с ней на все двести процентов, но позволил ей договорить.

— К примеру? — уточнил профессор, не перенимая инициативу. — Где вы видите свой потенциал?

Ясная с сомнением посмотрела на него, затем снова оглянулась, сомневаясь стоит ли ему говорить.

— Вам не обязательно отвечать, Дарка, — спокойно сказал профессор. — Но кто знает, может, я смогу вам помочь? Любой потенциал можно использовать во благо, если открыть его и работать над ним.

— Я считаю, что должна изучать ведьминское дело! — выпалила она на одном дыхании и с облегчением выдохнула. Наконец-то она произнесла это вслух.

Дарка давно об этом думала, но не знала, с кем поговорить. Ей казалось, что никто не поддержит её идею. Скажут, что ясная должна оставаться ясной. Даже не поймут, что она не отказывается от своей природы — она останется ясным магом, просто будет изучать ведьминское искусство.

— Подождите, подождите, — быстро заговорила она, боясь, что профессор начнёт её переубеждать.

Дарка быстро сунула руку в сумку и достала сложенный пергамент. На нём она срисовала диаграмму кафедр с главной стены корпуса Перемирия, выделив две специальности, которые её заинтересовали. Развернув лист, она показала его профессору.

Деян Стоун удивлённо взглянул на неё.

— Медицинская кафедра! Да она просто создана для меня! — взволнованно воскликнула девушка, её глаза горели энтузиазмом. — А ещё кафедра аптекарей.

— Вы…

— Вот! — перебила его Дарка. Даже рядом с Мяуном её сердце не колотилось так сильно. Этот разговор мог изменить всё. Она глубоко вздохнула, протянула профессору маленький нюхательный мешочек и быстро добавила, — Я сама сделала его по рецепту из книги. У вас болит голова?