— Вы собираетесь их лечить? — едва слышно спросила девушка, её голос дрожал. Его слова отозвались в её груди болью и разочарованием. Она ведь только ему рассказала, что они напали на неё. Как он мог после этого согласиться их лечить?

— Дарка, мы ясные. Мы помогаем тем, кто в беде. Их раны серьёзны, — твёрдо произнёс Енисей. — Меня скорее удивляет, что ты отказываешься им помогать…

— Они напали на меня и Мокшу и чуть не убили его, — изумлённо произнесла Дарка, сглотнув, не в силах поверить, что слышала это.

— Мы ясные, — напомнил ей Енисей. — Мы не мстим, мы лечим и этим показываем им, что они неправы.

— Вы не понимаете, — прервала его Дарка, её сердце глухо стучало, отдаваясь в висках. Она чувствовала, как холод пробирается к кончикам пальцев. — Я запрещаю вам.

— Что? — Енисей приподнял брови, не скрывая удивления. На его лице появилась тонкая улыбка. — Иди домой и отдохни. Нас ждёт серьёзный разговор в понедельник.

Сердце Дарки колотилось как ненормальное, а руки немного дрожали. Но это было её право.

Девушка обошла его и остановилась перед некромантами. Положив руку на своё сердце, она закрыла глаза и громко произнесла слова, которым её обучила мать:

— Всем тем, кто посягнул на жизнь ясного и его проводника. В ясном даре светлого лечения души я, Дарка Эвата, обращаюсь к Силе Рода и вопрошаю ко всем прародителям Эвата: семье всех тех, кто замешан в покушении, не быть лечению.

Её взгляд был прикован к некромантам, которые молча смотрели на неё. Когда она говорила, её свечение становилось ярче, наполняя зал мягким светом.

Дарка опустила руку от груди и, обведя их взглядом, добавила:

— Знайте же: ни вас, ни вашу семью, ни ваших потомков не примет ни один ясный. А если и примет, то не сможет помочь. Отныне вам всем отказано в благе ясной силы.

Она отступила, посмотрела на своего наставника. Его поступок её разочаровал. Дарка отвернулась и направилась к Мяуну.

— Что это было? — спросила Алесия Енисея.

Тот лишь покачал головой. Он не знал.

— Это заклинание потомка рода Эвата, — сказал Мяун, обращаясь к Енисею.

Он заметил, что старшая ясная, даже после этого заклинания, не остановилась. Полностью проигнорировав слова потомка их рода-основателя она направилась к ясным, чтобы приступить к лечению.

Мяун продолжил:

— Вас, Ясных, что же даже собственной истории не учат? Означает, что вы не можете их лечить род Эвата наложил запрет.

Енисей в шоке качнул головой и перевёл взгляд на Дарку.

— Но…

— Пойдём, Мяун, — отрезала Дарка, поравнявшись с ним и привычно потянув за его шарф.

Но артефактор не двигался. Его взгляд был прикован к кровати. Ему нужно было увидеть, сработает ли сила ясных.

Алесия тем временем опустилась у одного из раненых и приложила руки над ним. Её сияние так и не появилось.

Мяун только тогда направился за Даркой. На его лице царила торжественная улыбка. Он поправил шарф на шее, из-за Дарки тот перетянул его горло.

— Вы правда оставите нас тут умирать? — донёсся до них злой голос некроманта. Дарка вздрогнула, но не обернулась.

Мяун испытал истинное чувство удовольствия. Наконец-то ясная, которая знала себе цену. Вот чего так не хватало их миру.

Некоторое время они шли по коридорам в тишине. Артефаткор мысленно смаковал выражения лиц некромантов, когда те поняли, что их не удастся вылечить. И этот твёрдый, уверенный голос Дарки: «Я, Дарка Эвата, отказываю вам в лечении».

Поглощённый мыслями, он не заметил, как Дарка замедлила шаги, пока не натолкнулся на неё. Она по-прежнему крепко держала его шарф в руках.

— А если я ошиблась? Может, нужно было сначала их вылечить, а потом наложить запрет? — прошептала Дарка, её голос дрожал от сомнений.

Мяун удивлённо посмотрел на неё. Уверенный образ Дарки, который он хранил в голове, начал тускнеть.

— Кто-то ранил одного из них так сильно, — продолжила она, подняв на него глаза. — Кто мог это сделать?

— Кто? — прошептал он, скрывая нарастающее напряжение.

Дарка пожала плечами, явно не представляя, кто мог быть способен на такое.

Только тогда до Мяуна дошли слова Морта: «Ясная не будет навещать тебя в тюрьме». Она даже не подозревала, что он был способен кого-то ранить.

— Он выживет, — наконец произнёс Мяун, стараясь говорить спокойно. Он умолчал, что жизнь некроманта теперь будет далека от нормальной. — Это займёт время, но его раны заживут.

— Дарка, — он остановился, чтобы посмотреть ей в глаза, — не ты их ранила. Не тебе их и спасать.

Она молча кивнула, опустив лицо вниз. Лишать их всех возможности на лечение и их семьи было крайним решением, но когда другие ясные её не поддержали… Дарка не могла поступить по-другому. Род Эвата должны уважать.

— Они пытались убить Мокшу, — добавил он, шагнув ближе.

Дарка медленно кивнула снова, будто переваривая его слова. Затем подхватила его под руку и направилась бодрее по коридору.

Мяун, напротив, шёл, погружённый в мысли. Если бы он действительно перешёл черту и убил одного из них, если бы верхний суд его оправдал… Оправдала бы его Дарка?

Рин с самого начала знала, что запрошенная ею практика ничем хорошим не закончится. Она была уверена: преподаватель ментальной магии не пошёл бы ей навстречу, если бы не придумал для неё место, откуда она бежит сломя голову.

Тем не менее, она сделала это. В субботнее утро, точно в срок, она появилась у входа в Департамент защиты ясных.

Предъявив пропуск, подписанный лично Мортом, она быстро пересекла просторный вестибюль. Холодные мраморные полы глухо отзывались эхом её шагов, и никакой суеты вокруг. Поднявшись по широкой лестнице с отполированными перилами, она оказалась на нужном этаже.

Остановилась перед неприметной дверью, Рин глубоко вдохнула и постучала. Ответа не последовало.

Она приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Кабинет оказался довольно просторным, с высокими потолками и большим массивным столом у стены. Стеллажи вдоль стен были забиты папками и книгами, из-за чего помещение казалось немного тесным. Окно в дальнем углу кабинета было грязным, его мутное стекло пропускало едва достаточно света, чтобы как следует осветить всё пространство.

За столом сидела женщина в потрёпанной форме. В её руке была кружка кофе, взгляд устремлён куда-то в сторону.

— Доброе утро, — поздоровалась Рин. — Я по вызову к профессору Морту...

— Профессору? — женщина скривилась и невольно передёрнула плечами, словно само это слово оставляло неприятный осадок. Её выражение говорило: такие люди, как Морт, не должны были преподавать.

Рин, по большей части, разделяла её мнение. Однако она вынуждена была признать, что Морт умел преподать урок, пусть и не самым логичным или щадящим способом. Его методы сводились к тому, чтобы подорвать уверенность студента настолько, что тот, преодолев внутренние сомнения, начинал видеть свои ошибки сам. И, что удивительно, это работало.

— Меня зовут Рин...

— Сонах, — раздался знакомый голос позади. Рин обернулась и увидела профессора Морта. Он жестом пригласил её пройти дальше. Девушка поспешила следовать его указанию.

— Бо, — произнёс Морт, едва она переступила порог, — сделай нам кофе. А вы, госпожа Сонах, пройдёмте в мой кабинет, переговорим…

— Сегодня суббота, — устало отозвалась женщина за столом. Она выглядела так, будто не спала по меньшей мере неделю, возможно год. Рин точно не могла сказать

— Действительно, — согласился Морт. — Себе тоже сделай кофе и купи пирожное… На счёт Септиса, я договорюсь.

Не обращая больше внимания на уставшую женщину, которая, судя по её взгляду, мечтала увидеть его гниющим в канаве, он двинулся дальше. У самого кабинета профессор вдруг остановился и обернулся.

— Кстати, Бо, — произнёс он, указав на Рин. — Знакомьтесь, Арина…

— Рин, — спокойно поправила его Сонах, обращаясь к женщине.