"опять он со своими артефактами", — подумала она, откусив кусочек. Вкус еды показался ей пресным, и Дарка уныло размешала кофе ложкой.

Через несколько минут Мяун появился наверху, вытирая руки тряпкой. Его волосы слегка растрепались, на щеках виднелись тёмные пятна — то ли масло, то ли пыль.

— Доброе утро, — Дарка тут же поднялась, улыбаясь ему.

Мяун поднял руки, показывая запачканные пальцы.

— Дай две минуты, руки помою — и можем идти, — бросил он, поднимаясь на второй этаж.

Дарка опустилась обратно на стул, нахмурив брови. Она тихо выдохнула, глядя на пустую чашку. "Ну и ладно", — подумала она, пытаясь подавить лёгкое разочарование.

Выйдя из лавки, она встала на крыльце, прикрывая глаза от морозного воздуха. Дарка зябко куталась в тёплый свитер, её ноги нервно переступали с пятки на носок.

"Мокшу надо было взять", — мелькнула мысль. Она вспомнила, как лемур остался в спальне, уютно устроившись на подушке рядом с согревающим артефактом.

— Пойдём, — наконец позвал её Мяун, протягивая руку.

Дарка схватила его ладонь, и на её лице вновь расцвела улыбка. Все её сомнения и обиды исчезли.

— Как спалось? — спросил Мяун, не замечая, что из окна комнаты Рин за ними наблюдали старшие брат и сестра Дарки.

— Очень жарко! — Дарка едва не фыркнула. — Хотела выключить артефакт, но Мокша не дал. Ему, видите ли холодно всё время!

Мяун коротко усмехнулся.

— Кстати! Я знаешь, что придумала? — Дарка вдруг остановилась, заставив и Мяуна замереть. Она приподняла голову и с блеском в глазах заглянула ему в лицо.

Эта мысль поселилась у неё в голове ещё тогда, когда они бродили по рынку. Дарка вспомнила, как неудобно было всё время скрываться под капюшоном. Именно тогда в её голове и зародилась идея, которая, по её мнению, была просто гениальной.

— Что придумала? — осторожно уточнил Мяун.

— Я знаю, с каким артефактом тебя точно примут в ассоциацию артефакторов Исы!

Мяун приподнял брови, бросив на неё вопросительный взгляд. Невзначай напоминая, что он уже приготовил артефакт на соревнования.

— Громкоговоритель? — фыркнула она, закатив глаза. — Да кому он нужен?

Мяун тяжело выдохнул, коротко усмехнувшись. Дарка, ясная душа, так уникально поддерживала и верила в него, вот уже второй раз.

— У меня идея лучше! Маленький кулончик, который будет скрывать мою энергию, как плащ! Вот такой же!

Прежде чем он успел что-либо сказать, Дарка потянулась к серебряной звезде, висевшей на его груди. Мяун нахмурился и испуганно отступил, но девушка его опередила. Она смело коснулась звезды. Её лицо мгновенно исказилось от боли. Она громко вскрикнула и, отдёрнув руку, сделала шаг назад.

— Он обжёг меня… — прошептала Дарка, прижимая обожжённую ладонь к груди. Светлые брови сошлись на переносице, а её взгляд впился в Мяуна.

Мяун поспешно снял с себя звезду. Этот артефакт был единственным на его теле, выполненным исключительно с использованием тёмных символов и магии, без участия рун.

— Извини… я… — пробормотал он, убирая звезду в карман.

Дарка посмотрела на свои пальцы, которые покраснели. Она нахмурилась, выпрямилась и отодвинула кофту Мяуна в сторону, обнажая свободную майку под ней.

— Что ты делаешь? — спросил Мяун, приподнимая брови и наблюдая за сосредоточенным лицом Дарки.

Но она шикнула на него, чтобы замолчал, и положила руку прямо на его грудь, осторожно касаясь кожи, где была выбита звезда.

— Фух, — выдохнула Дарка. — Всё в порядке, я могу тебя трогать.

Тем не менее, она поочерёдно дотронулась до всех его татуировок, которые были открыты её взгляду: на шее, на лице. Мяун, засмеявшись, отступил от неё.

— Я уберу символы тьмы, которые ношу, — ответил он, прикладывая руку к её лицу.

Дарка улыбнулась, взяла его руку и направилась дальше, к Дому Света.

Первое, что бросилось в глаза Мяуну, — вокруг Дома Света было больше стражи, чем обычно. В стороне стоял Морт, который кивком показал ему, чтобы он подошёл.

Мяун негромко сказал Дарке, чтобы она дождалась его после занятий. Не заметив, как она потянулась к нему для объятий, он мягко подтолкнул её к очереди, а сам направился к Морту.

День Акима шёл прекрасно до того момента, как его безумная сестра узнала, что Тамас забрал Калабхити. И устроила ему истерику:

— Это наш меч! Ты не имел права передавать его, даже другу отца! Да какой он друг, если мы его в жизни не видели?!

Слова сестры резали слух. Она негодовала, не понимая, как можно доверять тому, кого они едва знали. И, конечно, успела испортить Акиму всё настроение.

Он бы посмотрел, на неё на его месте. Забрала ли он в тот момент меч у Тамаса. Он в ту ночь едва понимал, что происходило, и двигался на чистом адреналине и силе меча.

Аким добрался до поля, но Тамаса там не было. Он раздосадовано выдохнул, опустился на деревянную скамью и постучал пальцами по колену, стараясь унять растущее раздражение. Время тянулось невыносимо медленно.

Только через двадцать минут появился Тамас. Он шёл спокойно, держа в руках меч, заботливо завернутый в кожаный чехол.

Шея зачесалась и словно нагрелась, как только Аким почувствовал рядом Калабхити. Даже сквозь кожаный чехол пробивался слабый свет — символы меча зажглись, откликаясь на присутствие своего хозяина.

Голова ордена внимательно посмотрел на юношу и, недолго думая, кинул ему меч.

— Почему ты не сказал, что Калабхити приняла тебя своим хозяином? — спросил Тамас.

— Я не знал, что должен был, — ответил Аким, нахмурившись.

— Должен, — отрезал Тамас. — Полагаю, твой отец не обучил тебя контролировать Калабхити. Пользоваться мечом, который может взять твой разум под полный контроль, опасно не только для тебя, но и для твоих сослуживцев. Ты подверг их опасности.

"Опасности", — Аким дёрнул головой в сторону. Как Тамас вообще мог это говорить? После всего, что тогда произошло? Его сердце неприятно сжалось.

— Сослуживцев, которых вы с капитаном без раздумий облили огнём? — с горечью спросил он. События той ночи не отпускали его, давили тяжелым грузом каждый день.

Тамас некоторое время молча смотрел на юношу, будто обдумывал его слова, а затем, сохраняя спокойствие, продолжил:

— Любой меч, управление которым не требует мастерства, опасен, — произнёс он ровным голосом. — Либо ты подчиняешь его, либо он подчиняет тебя.

Он сделал шаг вперёд, внимательно глядя на Акима:

— Чтобы твой дух стал сильнее, ты должен укрепить свою физическую подготовку. Я лично займусь твоей тренировкой. До тех пор, пока я не дам разрешения, ты не имеешь права использовать Калабхити в настоящих боях. Это приказ. И его же я передам Кирии.

Аким дёрнул лицом, поджал губы и, встретив взгляд Тамаса, выдавил:

— Мне выдали обычный меч, и в самый нужный момент он рассыпался на крошки, не выдержав моей энергии…

— Это лишь значит, — жёстко перебил его Тамас, перекрывая голос юноши, — что ты не способен контролировать свою силу даже с обычным мечом. До Калабхити тебе ещё далеко.

Аким вскочил на ноги, пылая от негодования. Всё, что говорил Тамас, казалось несправедливым. Он был в ситуации…

Тамас поднял руку, призывая его успокоиться. Затем спокойно отошёл к сиденьям, снял с себя тяжёлый плащ и размял руки, прежде чем продолжить:

— Да, ситуация была опасная. Ты сделал всё, чтобы выжить. Я здесь не для того, чтобы обсуждать, кто прав, а кто виноват. Я здесь, чтобы научить тебя управляться с Калабхити.

Аким кивнул, заставляя себя успокоиться. Спорить с Тамасом было бессмысленно, как и пытаться доказать свою правоту. Он хотел одного — научиться управляться с мечом отца.

— С физическими тренировками… каждый день, — добавил Тамас. — Ты справишься сам. А со мной будешь работать над управлением Калабхити.

Сам Тамас, однако, не был готов к физическим упражнениям. Меч Акмата был опасен даже в руках ребёнка, если тот обладал нужными для него качествами. Поэтому он кивнул Акиму и коротко приказал: