Кирия щёлкнул пальцами, словно только что вспомнил о существовании столь ценного человека в семье Сонах.

— Да… Как там её зовут… — нахмурился он, пытаясь вспомнить. В голове крутились фамилии Эвата и Сонах. Он всё ещё не мог поверить, что госпиталь отказался от услуг лекаря из рода Эвата. Какими идиотами надо быть, особенно в такой плачевной ситуации города.

— Дарка, — сухо ответил Аким.

— В общем, пятнадцать серебряников в день — лучшая цена, которую я смог выбить у Ордена, — сообщил Кирия.

Акиму было крайне неприятно это слышать. Он сам, будучи студентом Академии и духом отряда, едва получал два серебряника в день.

— Пять дней в неделю… — добавил капитан.

— Четыре, — перебил его Аким. — Моя сестра будет приходить на рассвете и только в дни моей службы.

Он сделал короткую паузу, прежде чем добавить:

— И никогда она не будет присутствовать на поле боя, даже в зоне медицинских некромантов. Вы должны дать слово и расписку, что это предложение не будет ей озвучено.

— Я согласен, — без колебаний ответил Кирия. Разговор оказался куда короче, чем он предполагал.

— Число раненых, которых она будет лечить, должно быть ей посильно, — добавил Аким.

— И какое это число? — с интересом спросил капитан.

Он понимал, что лишь единицы попадали в госпиталь к ясным, но границы возможностей Дарки ему были неизвестны.

Аким тоже не мог дать точного ответа — всё зависело от степени ранений. Их мать без труда могла вылечить всех некромантов земель Сонах, полагаясь на силу рода Эвата, и лишь изредка прибегала к собственной энергии. Дарка же ещё не могла подключаться к силе рода.

— С трудом верится, что госпиталь ясных действительно отказался от её услуг, — хмыкнул Кирия.

Аким ничего не ответил, устремив взгляд в сторону. В голове по-прежнему звучали слова капитана:вы все знали, куда шли.

Он не мог думать о сёстрах, их жизни и заботах. Орден, служба, сражения — всё это оказалось куда более изнуряющим, чем он ожидал. Бесконечное напряжение, бессонные ночи, кровь, смерть…

И делиться своими страхами он не хотел даже с Рин.

Но слова сестры о Дарке всплыли в памяти, и, обернувшись к капитану, он заговорил:

— Четвёртый взвод, — произнёс Аким, и Кирия, приподняв брови, повернул к нему голову. — Они преследуют мою сестру. Кажется, кого-то из них она отправила в тюрьму.

Рин миллион раз повторяла ему имя того, кого ненавидела, но Аким так его и не запомнил. В какой-то степени он даже был рад, что рядом с Даркой есть Мяун, который мог за неё заступиться.

Кирия откинулся назад, придерживаясь рукой за пол, когда повозку занесло, и всех дёрнуло вперёд. Он скривился — не знал, что в этих солдатских повозках настолько неудобно.

— Моя сестра должна иметь сопровождение по дороге в Орден, — продолжил Аким. Он не был уверен, что Мяун и дальше будет её повсюду водить, а после новостей был почти уверен, что вскоре самого артефактора вызовут в армию.

— Хорошо, — согласился Кирия.

***

Сражение кипело. Духи взвода отбивали атаки нежити, пока старшие офицеры охотились внутри кладбища, выслеживая личей.

Аким быстро окинул взглядом поле битвы. Чистильщики сжигали этих мертвецов каждую ночь, но пока личи оставались в живых, это было бесполезно — нежить снова вставала каждую ночь.

Сонах скрипнул зубами. Он знал, что среди личей была ведьма с песней — та самая, что встретилась ему в первом бою. Теперь он понимал, кем она была на самом деле. Но в эту ночь её имя никто не называл. Вся охота велась на некроманта, которого считали ключом к возрождению армии мертвецов.

В стороне кто-то крикнул:

— Их слишком много, они прорываются!

Проклятье.Аким развернулся, рубанул ближайшего мертвеца. Он больше не лез на рожон — следовал приказу Тамаса. Тот велел ему убивать не больше одного неживого за ночь Калабхити. Всё остальное — только стандартным мечом Ордена.

Клинок в его руке уже покрывался трещинами. Это оружие не выдерживало мощи некроманта. Ему уже сделали несколько выговоров за сломанные мечи. Но он не мог контролировать свою силу избирательно.

— Аким, на помощь! — крикнул Орин.

На него набросились трое. Аким рванул вперёд.

— Беру низкого!

Аким уже видел цель. Существо с лысой, изуродованной головой, прорезанной множеством глубоких ран. В гниющих прорезях таилась едкая вонь. В костлявой руке оно сжимало ржавый кинжал. Лицо застыло в беззвучном крике, но время от времени из его рта вырывались звуки, похожие на завывание ветра.

Аким двигался быстро. Два лёгких шага — приближение. Разворот — меч в руке. Он влил в клинок силу некроманта, металл дрогнул, готовый к удару. Замах.

В этот миг неживой дёрнулся. Его ржавый клинок метнулся к спине Орина.

Аким опустил меч — удар был безупречным. Но в тот же момент клинок разлетелся на осколки.

Он даже не успел осознать, что произошло. В следующее мгновение ржавый кинжал мертвеца вошёл под лопатку Орина.

Аким застыл, сжимая бесполезную рукоять, пока двое других неживых впивались в товарища, прогрызая его плоть.

Это замешательство стоило дорого.

Аким выхватил Калабхити. Клинок взрезал воздух — одно движение, и неживые рассыпались в прах.

— Держись! — прорычал Сонах, подхватывая Орина.

Вырвавшись из горячей точки, Аким встретился взглядом с Кирией, наблюдавшим за сражением со смотровой платформы. Тот коротко кивнул, указывая подбородком в сторону раненых.

Стиснув зубы, Аким поспешил к ним, неся Орина туда, где уже собрались бойцы, выведенные из боя.

Он было бросился обратно, но Кирия вытянул руку, преграждая путь. Тамас предупреждал: меч юноши был слишком опасен. Если клинок поглотит разум некроманта, Аким может стать для них угрозой, пострашнее самих личей.

Кирия бросил изучающий взгляд на Сонаха. Его шея полыхала жёлтым светом — так же, как и клинок в руке.

Он крикнул второму офицеру:

— Отдать приказ к отступлению!

Затем резко повернулся к Акиму:

— Сонах! Не отходить от линии больше чем на два метра. Твоя задача — только выносить раненых!

Кирия вытащил меч из ножен и протянул юноше.

— Оставь свой клинок, — твёрдо приказал он.

Аким нахмурился, сжал рукоять своего меча, но всё же подчинился. Передёрнул плечами, стараясь снять напряжение с шеи, и взял оружие капитана.

Меч оказался немного тяжелее Калабхити, но рукоять удобно легла в ладонь. Когда Аким влил в клинок свою силу, тот спокойно её принял, не проявляя сопротивления.

Под звуки горна, раздавшегося над полем, Аким вновь шагнул за временную, всё ещё шаткую стену укреплений. Быстрый взгляд — раненые, нежить, некроманты. Он двигался быстро, добивая тварей, что склонялись над упавшими.

Его глаза скользнули вниз. Дон.

Тот лежал на спине, широко раскрытые глаза застыли в мёртвом взгляде. Правая рука была вывернута под неестественным углом, а левой вовсе не было. Нежить прижалась к телу, высасывая остатки силы некроманта, впитывая его дух.

Аким сглотнул, сжав рукоять меча, и резко обернулся на знакомый голос.

В стороне, зажатый между несколькими неживыми, Шани отчаянно отбивался. Он прижимал раненое плечо, стиснув зубы от боли, но не сдавался — яростно выкрикивал проклятия, отбиваясь.

Аким рванул к нему, но вдруг почувствовал, как что-то попало под ногу.

Опустил взгляд — под подошвой извивалась оторванная рука. А рядом что-то рычало и с силой дёргало её, в попытке вытащить из под ноги юноши. Оно вцепилось в конечность, цепко сжимая её когтями. Внезапно его голова дёрнулась вверх. Оно оскалило гнилые зубы и злобно зашипело, требуя, чтобы Аким убрал ногу с его добычи.

Тошнота подкатила к горлу.

— АКИМ, БЛЯДЬ ТВОЮ! — истошно заорал Шани, призывая его на помощь.

Зверь резко дёрнулся и издал пронзительный звук, похожий на визг, и в следующую же секунду вся нежить в округе разом повернула головы в сторону Акима.

— Отступай! — крикнул Сонах Шани.