— Это, — говорит он ленивым тоном, - было чертовски восхитительно.

Я смеюсь и медленно отстраняюсь от него. — Это было хорошо.

— Это было более чем хорошо, trésor. — Он ухмыляется. — Ты просто пытаешься меня спровоцировать. Ты хочешь, чтобы я снова тебя трахнул.

Он не ошибается, но я с болью осознаю, что водитель ждет у лимузина. Бессмысленно пытаться придумать какое-нибудь оправдание или алиби, почему мы так долго не выходили. Водитель не дурак - он знает.

Сев приводит себя в порядок, а затем помогает мне поправить одежду. Он даже проводит пальцами по моим волосам и заправляет пряди за уши, а затем целует меня в щеку.

— Да ладно, — говорит он с овечьей ухмылкой. — Мы заставили бедного Фабьена ждать достаточно долго.

Когда мы выходим из лимузина, я даже не смею взглянуть на водителя. Я бормочу слова благодарности и спешу прочь. Северин дает Фабьену чаевые и спешит за мной.

Ночь темная, ледяная и туманная от мороза. Ледяной ветер поднимает мурашки по коже, возвращая меня в реальность.

Неужели я просто все испортила? Я не жалею о том, что сделала - я бы сделала это снова, если бы могла. Но я определенно облажалась. Наладить отношения с Севом - это одно. Это не мешает плану.

А вот переспать с ним... как это вписывается в план?

— Эй. — Сев догоняет меня и разворачивает лицом к себе. Его глаза изучают мое лицо, и он слегка улыбается. — Не думай об этом слишком много, хорошо?

— С чего бы это?

— Потому что ты выглядишь обеспокоенной. Я никогда раньше не видел, чтобы ты выглядела обеспокоенной.

Я колеблюсь. Обычно Сев настолько эмоционален, что разговор с ним похож на обезвреживание смертоносной бомбы. Но сейчас он спокоен, расслаблен, совершенно спокоен.

— Я не хочу, чтобы между нами возникла... путаница, — говорю я наконец.

— Нет никакой путаницы, — говорит он. Он выглядит совершенно серьезным. Он вздыхает, и его дыхание вьется в ледяном воздухе, как белый дым. — Мы уже помолвлены. Мы договорились, что будем притворяться, чтобы родители не мешали нам. Секс - это отдельная тема. Это наше дело. Мы сами решаем, с кем нам трахаться, верно?

Он говорит о нас или вообще? Я не наивная. Секс с Севом не означает, что он теперь посвятит мне всю свою жизнь и никогда не прикоснется к другой девушке.

— Хорошо. — Я киваю. — Мы разыграем из себя женихов и не будем отделять секс от помолвки. Мы будем... союзниками. Верно?

Он хмурится, рассеянно проводя рукой по волосам. — Союзники, которые трахаются?

— Союзники, которые... делают все, что хотят, — осторожно говорю я. — Это то, чего ты хочешь, верно? Сохранить свою свободу?

Он долго молчит, его глаза смотрят на мои. Мы смотрим друг на друга. Впервые я не могу понять, о чем он думает. Я никогда не ожидала, что это заставит меня чувствовать себя такой потерянной.

Он закусывает губу и испускает еще один глубокий вздох.

— Да, — говорит он. — Ты права. Это то, чего я хочу.

— Хорошо. Итак… — Я протягиваю ему руку. — Союзники?

Он берет мою руку. — Союзники.

На мгновение мы стоим рука об руку. Мое сердце учащенно бьется, а в груди поселилось тяжелое чувство сожаления, как будто я только что совершила ошибку.

Северин отпускает мою руку и достает что-то из кармана.

— Это должно быть у тебя, — говорит он.

Я раскрываю руку, и он опускает предмет на мою ладонь. У меня замирает сердце.

Кольцо.

Красивая старинная вещь, увенчанная опалами и бриллиантами, которые тускло мерцают в оранжевом свете фонарных столбов Спиркреста.

— Что это? — спрашиваю я полушепотом.

— Это обручальное кольцо, которое мои родители хотели, чтобы я подарил тебе, — говорит он, пожимая плечами. — Оно глупое, но раз уж мы с тобой играем, то ты можешь его взять.

В моем горле внезапно появляется ком, который возник из ниоткуда. Я даже не чувствую грусти. Мы подыгрываем друг другу, он прав. Я перевожу взгляд с кольца на Сев.

— Я не могу носить его на пальце.

Он пожимает плечами и засовывает руки в карман. — Не носи его. Все в порядке. Мне все равно.

— Нет, я имею в виду, что я не могу носить его на пальце, потому что я постоянно пачкаю руки краской. Это кольцо явно ценное. Но я хочу его носить - и буду носить.

Он смотрит на меня секунду. В его лице появилась мягкость, которой раньше не было. Мне вдруг захотелось поцеловать его в красивый рот.

Он вынимает руки из карманов, и на долю секунды я пугаюсь, что он собирается забрать кольцо. Я отстраняюсь, но он не тянется ко мне. Вместо этого он расстегивает одну из золотых цепочек на шее и берет ее в руки.

— Отдай мне кольцо.

Я протягиваю ему кольцо, и он продевает цепочку через него.

— Повернись.

Я поворачиваюсь и позволяю ему закрепить цепочку с кольцом на моей шее. Его пальцы касаются моей кожи, когда он застегивает застежку, вызывая мелкую дрожь.

Дрожь, которая не имеет ничего общего с холодом, а всецело связана с прикосновением Сэва.

— Вот так, — говорит он, снова обнимая меня за плечи. — Все готово.

— Спасибо.

Мы смотрим друг на друга. Его рот двигается, словно он хочет сказать что-то еще, и мой взгляд задерживается на его губах, на их форме. Я хочу прижаться к его губам, поцеловать его еще раз. Его глаза зеркально отражают мои, опускаясь к моему рту. Интересно, чувствует ли он то же самое?

— Нам нужно вернуться в наши комнаты, — говорит он хриплым голосом.

Я вздрагиваю, и мышцы моего живота подергиваются.

— Да, — говорю я неохотно. — Там очень холодно.

— Хорошо.

Мы оба стоим, не двигаясь. Обычно я люблю, когда после секса можно убежать и избежать неловкости разговора в подушку.

Но быть вдали от Сэва - это последнее, что мне сейчас хочется делать.

О, я определенно все испортила.

— Спокойной ночи, Сев, — пролепетала я.

Я быстро целую его в щеку и спешу прочь.

— Спокойной ночи, trésor, — говорит он и смотрит мне вслед.

Северен

Вернувшись в свою комнату, я разделся донага, зашел в душ и пустил горячую воду.

Я закрываю глаза, чтобы горячая вода била по затылку. В голове прокручиваются воспоминания о том, как Анаис кончает на мой язык, как она бьется об мой рот, а потом на мой член, как ее киска сжимается вокруг меня.

Я никогда в жизни не кончал так сильно, как в том лимузине, мой рот пробовал ее пульс, мои чувства были наполнены ароматами сирени, пота и секса.

Что, если я больше никогда и ни с кем не кончу так сильно?

Вздохнув, я прислоняюсь лбом к плитке.

И прокручиваю в голове конец нашего разговора. Наш союз. Отдаю ей кольцо.

Согласие с тем, что мы будем играть в помолвку.

Согласие с тем, что я хочу свободы.

А на самом деле все, чего я хочу, - это чтобы Анаис была в моих объятиях, в моей постели. Чтобы она была обнаженной, мягкой и уязвимой подо мной, чтобы я прикасался к ней и заставлял ее кончать снова и снова, моим ртом, моими пальцами, моим членом.

Я даже не хочу спать с ней и отправлять ее прочь - я хочу спать с ней и лежать в постели, сплетясь нашими телами. Говорить, смеяться, спорить, ругаться и играть с ней.

Мне нужна не фальшивая невеста, не союзник, не приятель для траха.

Это отношения.

— Putain de fucking merde ⁴⁰,— выдохнул я.

Я сижу в центре общей комнаты мальчиков шестого класса. Все остальные Молодые Короли тоже здесь. Учитывая, что мы представляем элиту Спиркреста, вид у нас унылый.

Эван полуразвалился на одном из диванов, хмуро глядя на пьесу Шекспира.

Закари сидит, элегантно скрестив ноги на лодыжках, его пальцы сцеплены вместе, а глаза остекленели в зловещей задумчивости. Он похож на кинозлодея, замышляющего какой-то ужасный план.

Яков, воняющий сигаретами и выглядящий так, будто он не высыпался уже несколько недель, лежит на полу, закрыв глаза.