— Тебе приятно, mon trésor?³⁹

Я открываю рот, чтобы сказать ему, что я не его trésor, что я не его. Но слова не идут. Я облизываю губы и киваю. — Угу.

— А, хорошо. А теперь… — Он опускает голову и целует мое бедро прямо над коленом, не сводя глаз с меня. — Раздвинь для меня ноги.

Его руки лежат на моих бедрах - он может раздвинуть мои ноги легким толчком. Но его просьба, произнесенная низким, хриплым голосом, заставляет меня напрячься от удовольствия.

Я повинуюсь и раздвигаю ноги.

— Мм, — бормочет он, касаясь моего бедра. — Хорошая девочка.

Он целует медленную, влажную дорожку по моему бедру. Его поцелуи неторопливы, мучительны. К тому времени, когда он достигает верхней части моего бедра, мне приходится сдерживать себя, чтобы не удариться о сиденье. В моем клиторе пульсирует боль, отчаянно нуждаясь в трении.

И дело не только в его губах или прикосновениях.

Кто угодно мог бы целовать мои соски, целовать мои бедра. Но в Северине есть что-то, что я не могу объяснить. Все то, что я в нем презираю - его высокомерие, накал эмоций, властность, - все это становится манящим, когда он стоит передо мной на коленях.

Наконец его рот достигает вершины моих ног, и он целует меня через ткань трусиков. Мягкие, сладкие поцелуи, сомкнутые губы.

Он берет мои бедра в свои руки и притягивает меня к себе, заставляя опуститься на диван. Я протягиваю руку и запускаю пальцы в его волосы, удерживая его голову для равновесия.

Он поднимает глаза и бормочет: — Ты такая мокрая для меня.

От бесстыдной гордости, с которой он это произносит, мне становится жарко. Затем, как бы в награду, он целует меня, глубоко и влажно, через трусики. Если до этого ткань не была влажной, то вскоре она стала таковой.

Я извиваюсь бедрами, сопротивляясь его хватке, отчаянно выгибаюсь навстречу его рту, желая большего. Больше его рта, больше влаги, больше трения.

Больше всего.

Убрав одну руку с моих бедер, он прикасается ко мне через мокрую ткань. Он проводит большим пальцем вверх и вниз по линии моей киски, неоднократно касаясь моего клитора. Стон удовольствия наконец-то прорывается сквозь мой барьер молчания. Он снова поднимает глаза.

— Ах, — говорит он низким и хриплым голосом, — тебе это тоже нравится.

Конечно, мне это нравится, хочу я сказать. Надо быть роботом, чтобы не сказать. Но я не могу говорить. Его прикосновения накладывают на меня чары, которые превращают мои кости в хрупкий сахар, а мою кровь - в теплый мед.

Он цепляет большим пальцем мои трусики и отводит их в сторону. Холодный воздух касается моей влажной киски, затем горячий призрак его дыхания. Его большой палец повторяет прежние движения, слегка проводя вверх и вниз, скользя по горячей влаге.

— О, черт, — хнычу я. — Сев, пожалуйста...

Он не останавливается. Мои бедра неудержимо бьются о его, а он продолжает свой медленный, устойчивый ритм. Он наблюдает за мной с торжественным выражением лица. Я в шоке смотрю на него, понимая, что вот-вот кончу.

Затем он останавливается. Он поднимает на меня глаза и медленно качает головой.

— Нет, — говорит он. — Еще нет, mon trésor.

Он целует мою внутреннюю поверхность бедер. Я вцепляюсь пальцами в его волосы и тяну.

— Пожалуйста, Сев.

— Да, trésor, — бормочет он. — Я дам тебе именно то, что ты хочешь, обещаю.

Он резко садится, отталкивая мои руки. Он целует меня в губы.

— Но не так. Я хочу, чтобы ты кончила на мой язык. Я хочу, чтобы ты трахала себя моим ртом. Использовала мое лицо для своего удовольствия. Ты можешь сделать это для меня?

Я смотрю на него в полуобморочном состоянии, мое лицо горит от его слов.

Он наклоняется ко мне и говорит на ухо. — Ответь мне, Анаис. Мое маленькое сокровище, моя красивая шлюшка. Ты кончишь мне на язык?

— Да, — шепчу я, как будто это секрет между нами.

Он кивает. — Хорошая девочка.

А потом он наклоняется передо мной и целует мою киску, как будто это рот. Сначала сладкие поцелуи, потом глубокие, язык высовывается, проникает внутрь.

Он целует меня до тех пор, пока его язык не находит мой клитор, и мои бедра бьются о его руки. Я вцепилась в сиденье, глаза зажмурены, тело дрожит от нарастающего напряжения.

Северин создает медленный ритм, его язык движется вверх и вниз, сначала слегка, затем медленно, настойчиво. Его пальцы впиваются в меня, прижимая все ближе. Каждый мой звук и движение - как сигнал в его мозг, подсказывающий, что делать.

Мой оргазм, уже такой близкий, навис надо мной, как черные тучи перед летней грозой.

Вежливый стук в окно лимузина заставляет нас обоих замереть.

— Мистер Монкруа, мисс Нишихара. Мы прибыли.

Охваченная паникой, я пытаюсь сесть, но руки Северина удерживают меня на месте. Он поднимает взгляд от моих бедер и медленно качает головой, как бы говоря "нет".

И тогда он медленно, целенаправленно проводит по мне языком. Он не меняет своих действий, сохраняя тот же мучительный ритм, медленный и неумолимый. Мои бедра напрягаются по мере того, как я накапливаю удовольствие.

А затем оно вливается в меня.

Черное облако напряжения вырвалось наружу, превратившись в поток невозможного удовольствия. Я закрываю рот рукой, чтобы подавить крик. Оргазм накатывает на меня волнами, почти болезненными. Я прижимаюсь к губам Сэва, наслаждаясь каждым толчком, жаждая большего, даже когда кончаю.

Не успеваю я опомниться, как Сев поднимается на меня. Приподняв меня, он откидывается назад, перетаскивая меня к себе на колени. Поймав мой рот в крошечных поцелуях, он быстро расстегивает ремень. Его член вырывается на свободу, твердый и блестящий от спермы. Он достает из кармана презерватив, откусывает от него крышечку и быстро надевает его.

Я нервно оглядываюсь в сторону двери. — Сев, мы здесь, мы должны...

Поцелуй прерывает мою фразу. Он ловит мою нижнюю губу между своими губами и посасывает ее. Обхватив меня за талию, он притягивает меня ближе, и тупая головка его члена скользит по моей влажной киске.

— Trésor, — рычит он мне в ухо. — Может наступить конец света, а мне все равно. Мы не выйдем из этого лимузина, пока ты не кончишь на мой член. Ты поняла?

Он даже не ждет ответа. Он одним движением всаживает в меня свой член, вызывая у меня хриплый крик. Я хватаюсь за его плечи и выгибаюсь от ощущения, что его член входит и выходит из меня сильными, глубокими толчками.

Я должна была знать, что Сев будет трахаться жестко.

Он крепко держит мои бедра в своих руках, контролируя их движения. Он следит за тем, чтобы я не могла вырваться из его рук, пока он без устали долбится в меня.

— Тебе так чертовски хорошо, — простонал он мне в шею. — Ты так хорошо принимаешь мой член, моя великолепная красавица. Я должен был сделать это раньше. Черт.

Его дыхание сбивается. Его глаза дикие, остекленевшие от чистого вожделения. Я вижу, что он близок к этому, но вместо того, чтобы гнаться за своим оргазмом, он смачивает пальцы, чтобы поработать с моим клитором.

— Кончи для меня, — шипит он мне в ухо. — Кончи на мой член,

красавица. Я хочу чувствовать, как твоя киска сжимается вокруг меня, я хочу чувствовать, как твои сладкие соки стекают по моему члену, черт...

Наши вздохи смешиваются, когда он гладит крошечный пучок нервов, и он не ослабевает, когда я извиваюсь и хнычу. Второй оргазм настигает меня раньше, чем я успеваю понять, что он наступил. Я вскрикиваю и извиваюсь на Севе, моя киска сжимается вокруг его члена.

Он издал хриплый вздох. Уткнувшись лицом мне в шею и прижимая меня к себе, он трахает меня, его толчки становятся все более беспорядочными. Он кончает с глубоким стоном, его пальцы впиваются в мои бедра, а его бедра бьются о мои.

На мгновение мы остаемся вдвоем. Его руки на моих бедрах, мои руки на его плече, его голова утопает в моей шеи. Наше задыхающееся дыхание становится тише, а сердцебиение возвращается к нормальному ритму. Он смотрит на меня и ухмыляется.