Ага, рассмотрел название. Улица в старинной части города называется «III-го Интернационала». Малоподходящее название для городской магистрали с историческими зданиями.

— Открылась гостиница «Владимир» накануне нового тысяча девятьсот пятьдесят шестого года, — продолжала вещать наш экскурсовод. — После ввода в эксплуатацию, к услугам проживающих было предоставлено сто пятнадцать номеров, где могут разместиться до двухсот пятидесяти постояльцев. Это целый комплекс, созданный для удобства гостей нашего города. В здании гостиницы имеется ресторан, на первом этаже размещен гастроном, парикмахерская и почта.

Автобус остановился, но Завьялова все не унималась:

— Среди наиболее известных гостей, проживавших в этой гостинице, вам ребята, безусловно знакомо имя первого космонавта Юрия Алексеевича Гагарина, который приезжал в Суздаль и Владимир в тысяча девятьсот шестьдесят третьем году. И хотя визит этого замечательного сына социалистического Отечества заранее не афишировался, молва о его приезде мгновенно разнеслась по городу. У гостиницы «Владимир» собралась огромная восторженная толпа, жаждущих хоть одними глазком взглянуть на первого человека, побывавшего за пределами нашей планеты. Я помню, что даже движение троллейбусов приостановилось. Юрию Алексеевичу пришлось выйти на балкон гостиницы, чтобы поприветствовать собравшихся.

Она смахнула невольную слезу и произнесла уже обыкновенным тоном:

— Ну я вас заговорила, друзья. Вот мы и приехали! Сейчас вы отправитесь к стойке администрации, где вас расселят по номерам. Обед в двенадцать часов, а в час мы отправляемся знакомиться с другими достопримечательностями города.

Вся наша компания повалила из автобуса, стайкой потянувшись к парадному входу в гостиницу. Завидев такую толпу детворы швейцар в фуражке и в кителе с галунами, заметался не зная, что ему предпринять — пропускать или гнать взашей. Пришлось ему крикнуть, что мы группа туристов и у нас бронь. Не бить же морду старому человеку. У стойки администратора выстроилась длинная очередь, какой тут, наверное, давно не видали. Пацанов и девчонок распихали по многоместным номерам, а нас, с Антониной Павловной, попытались поселить в двухместных, но я воспротивился.

— Послушайте, уважаемая товарищ Петрова, — обратился я к администратору, прочитав ее фамилию на табличке, что торчала на стойке. — Почему мы должны жить бок о бок с совершенно посторонними нам людьми?

— А вы что, хотите жить вместе? — ехидно осведомилась она. — Что-то я в ваших паспортах штампа о заключении брака не заметила, а посторонних друг другу мужчин и женщин вместе мы не селим.

Ох, чувствую мне придется размахивать спецкорочками, как бабочка крылышками. Бяп-бяп-бяп… Ехидная улыбочка с лица администраторши сразу сошла.

— Что ж, вы сразу не сказали, товарищ, — пробормотала она. — Для вас я возьму номер с брони обкома. Двухкомнатный люкс вас устроит?

— Устроит.

Переписав наши паспортные данные, администратор выдала нам ключи и мы отправились заселяться. Тигру не смутило, что мы будем жить в одном номере. Ведь нам уже доводилось ночевать под общей крышей. Обстановка в номере соответствовала стилю второй половины пятидесятых. В спальной обширная двухспальная кровать, такие лет через десять получат народное название «сексодром», две тумбочки, на каждой лампа с фарфоровой подставкой и матерчатым оранжевым абажуром.

В гостиной, огромный диван — на котором мне, как джентльмену — и предстоит спать. Два низких, глубоких кресла, столик между ними и диваном. Платяной шкаф. Телефон. Телевизор. Из просторной прихожей можно попасть в туалет и ванную. В общем — сталинский ампир. Пришлось, конечно, оплатить разницу в цене, но это пустяки. Уж лучше в соседях математичка, чем неведомый мне командировочный, который будет вонять не стиранными носками и предлагать выпить.

К двенадцати вся группа собралась в ресторане на обед, который, как и проживание в гостинице и транспортные расходы уже были мною оплачены. Обед оказался хоть и комплексным, но вполне приличным. Видать, во «Владимире» марку держали. Я заметил, что после расселения по номерам, девочки приоделись и причесались. Бантики, кружавчики, кое у кого — сережки и перстеньки. Ну да, не первоклассницы все-таки. А пацаны как были охламонами, так ими и остались. Впрочем, ничего. Захотят девочкам нравиться, сами побегут в парикмахерские стричь вихры и станут придирчивее относиться к своей одежде.

После обеда нас уже поджидала экскурсовод. Когда мы вышли на свежий воздух, нашего «Икаруса» на гостиничной стоянке не оказалось. Впрочем, Завьялова тут же развеяла наше недоумение. Она сказала, что исторический центр Владимира не велик и больше уйдет времени на маневрирование громоздкого автобуса в нешироких улочках, чем на осмотр церквей, памятников и музеев. Спорить с ней никто не стал. В конце концов, Ираида Пахомовна местная уроженка, ей виднее.

— Великий князь Владимир Мономах стал первым из киевских князей, кто проявил интерес к Ростово-Суздальскому «залесью» и сам неоднократно наезжал сюда, — заговорила она, как только вся группа вышла за пределы гостиничного двора. — В один из таких приездов, в году тысяча сто тринадцатом, он основал на Клязьме город, который был назван в честь его великого предка, крестителя Руси, князя, признанного православной церковью святым и равноапостольным. Речь идет, разумеется, о Владимире Красно Солнышко.

Ну разумеется! Кто ж из восьми, девяти и десятиклассников не знает старика Владимира! Мне почему-то всегда казалось, что экскурсоводы люди не от мира сего. Они настолько погружены в свою тему, что и представить себе не могут, что кто-то может не знать их любимых исторических героев, но на самом деле рассказ Завьяловой был интересен. По крайней мере, лично мне. А она, вдохновляясь стенами и куполами монастыря, и впрямь напоминала одержимую.

— Очевидно, что при выборе места для строительства города решающую роль сыграло оборонительное значение высокого левого берега Клязьмы, которое в силу своего естественного происхождения прикрывало Суздальское «ополье» от вторжений со стороны волжских булгар, а также от не менее беспокойных соседних княжеств — Рязанского и Муромского, — сообщила Ираида Пахомовна. — Первоначально Владимир был заселен выходцами из южнорусских земель. На это указывают названия наших рек — Лыбедь, Ирпень, Почайна…

Да, казалось бы, где Киев, а где Владимир? В те времена мало кто слыхал о сельце боярина Кучки, именуемом Москвою. Главным дорогами были не лесные тропы, где промышляли залетные отряды кочевников или просто лихие люди, а реки. По ним проходили караваны челнов, груженых товарами из Византии и Западной Европы, по ним же пробирались варяги, жаждущие разграбить богатые южные города. Где могли, шли на парусах или веслах, а если глубина не позволяла, тащили бечевой. А между реками перетаскивали и суда и груз на руках. Отсюда и появились многочисленные волоки — Волоколамск, Вышний Волочок и так далее.

— В период с тысяча сто пятьдесят восьмого по тысяча сто шестьдесят пятый годы, грандиозные строительные работы совершенно преобразили облик Владимира, — в противовес моим дилетантским рассуждениям давила фактами экскурсовод. — Острым углом восточной части новых крепостных валов город вклинился в узкое междуречье Лыбеди и Клязьмы. Старый Владимир, который вырос в начале двенадцатого века вокруг Мономахова детинца, стал теперь всего лишь одним из трех городских районов — Средним, или как тогда говорили «Печерним» городом, который позже назвали Кремлем. К востоку от Кремля, но в черте городских стен, раскинулся торгово-ремесленный посад. С западной стороны к нему примкнул укрепленный «новый город», где по соседству с двором князя Юрия Долгорукого вырос новый — князя Андрея. В качестве укрепленного городища обновленный Владимир превзошел Киев и Новгород…

Она вдруг спохватилась, оглядела откровенно скучающую ребятню и покаянно произнесла:

— Перегрузила я вас научными данными, дорогие мои экскурсанты… Давайте, отдохните, погуляйте по территории монастыря…