Стол в мою честь накрыли в гостиной, тоже полной винтажной мебели. Полковник познакомил меня со своей супругой, Амалией Эдуардовной. Меня усадили за стол. Хозяин налил коньячку, хозяйка положила мне на тарелку гусиную ножку. Были еще салаты. Бутерброды с икрой. Пирог с капустой. М-да, после такого ужина лучше бы прогуляться до дома пешком. Дочь хозяев мне мило и многообещающе улыбалась. Похоже, мне придется не просто прогуляться, а — бежать.

Говорили за столом о разных пустяках. Главным образом о приближающемся Новом годе. Хозяева спрашивали у меня о планах на праздники. К себе, правда, не звали, из чего я сделал вывод, что сегодняшним ужином наша дружба домами и ограничится. И слава труду! После ужина Евксентий Григорьевич предложил доставить меня домой на своем служебном автомобиле. Я стал было отнекиваться, но оказалось, что полковник хочет сделать это самолично, не прибегая к услугам персонального водителя. Мне стало понятно, что наш с ним разговор еще не кончился.

Поблагодарив Амалию Эдуардовну за ужин, я отправился одеваться. Маринка вышла в прихожую, сказала мне:

— Вот видишь, я выполнила свое обещание, а от тебя — никакой благодарности.

— Я женат.

— Хочешь сказать, что у тебя есть сожительница! — фыркнула она. — Ну так я не претендую на твою жилплощадь…

— А на что ты претендуешь? — спросил я, заранее зная ответ.

— На то, что от тебя не убудет, — ответила она в том же тоне. — На эскимо, чай…

— Обсудим это позже, — подмигнул я ей.

Ну как устоять, когда женщина намекает столь прозрачно?.. У Маринки был такой вид, как будто она готова воспользоваться моим не тающим эскимо прямо сейчас. К счастью, в прихожей появился полковник. Он был одет довольно непривычно для своего возраста и звания — в джинсах и свитере. Надел почти такую же, как у меня дубленку, пыжиковую шапку, влез в валенки с галошами и мы покинули квартиру. Во дворе по-прежнему стояла черная «Волга», но водилы в ней не было. Его место занял Михайлов. Я уселся рядом.

Полковник вырулил со двора и бодренько покатил по улице. Я уже достаточно разбирался в карте города, чтобы понять — мы едем в противоположную от моего дома сторону. Я покосился на Михайлова. Старик цепко держал в узловатых пальцах баранку и смотрел строго вперед. Интересно, у него пистолет с собой?.. А если с собой, то где? Не в кармане же… Подмышечной кобуры у полковника не было, я бы увидел. Может в бардачке? Я медленно протянул руку, чтобы постараться незаметно открыть его.

— Нет там моего ТТ, — так же, не отводя взгляда от дороги, произнес гэбэшник. — Неудобно держать в бардачке. Пока дотянешься…

— Какой еще ТТ? — попытался прикинуться я дурачком.

— Брось! — буркнул он. — Надеялся, что успеешь выхватить из бардачка табельное оружие полковника государственной безопасности и потребовать от него объяснений, куда и зачем он тебя везет?..

— Ну и куда он меня везет? — спросил я, понимая, что отпираться бесполезно.

— За город!

— А зачем?

— За елкой.

Я уставился на него. Он всерьез или шутит?.. Какая, на хрен, елка, если ночь на дворе⁈

— Присмотрел я одну красавицу, — продолжал тем временем полковник, — да все срубить недосуг…

Больше я вопросов не задавал. «Волга» пересекла Круговую дорогу и помчалась в заснеженную даль. Впрочем, нет, не помчалась. Михайлов заметно сбросил скорость и теперь то и дело поглядывал в сторону левой обочины. Неужто и впрямь елку высматривал? Наконец, он притормозил, вынул из кармана в дверце фонарик, открыл ее, поводил лучом по деревьям, что растут на окраине леса, подступающего к шоссе. Вылез из салона, еще раз поводил лучом фонарика и проговорил:

— Вылезай, поможешь!

Я выбрался из машины. Полковник подошел к багажнику, открыл его и вынул топорик.

— Пойдем! — сказал он и начал спускаться по откосу насыпи к лесу.

Пришлось последовать за ним. Снег оказался глубоким и сразу набился мне в ботинки, хотя старик прокладывал тропинку, проминая ее валенками. Мы подошли к елке, небольшой, метра два, и Михайлов протянул мне топорик.

— Руби! — сказал он. — А я буду светить и держать.

Я примерился было, замахнулся, но старик буркнул:

— Ниже! У самой земли.

Наклонившись, я принялся разгребать снег у подножия елки, покуда не наткнулся на твердую землю. Елочка была тонкая, а топор — острый, так что тюкнуть пришлось всего несколько раз. Освободившись от корня, она словно воспарила над землею — так крепко ее держал полковник. Я распрямился. Посмотрел на Михайлова. Тот осторожно воткнул елку в снег и полез в карман дубленки. За своим ТТ, что ли?.. Как-то уж больно пошло получается… Это ж не бандитский сериал из XXI века…

— Куришь? — спросил он, доставая мятую пачку.

— Нет, — буркнул я. — Бросил.

— Я тоже бросаю…

— Давно?

— Давно! — отмахнулся старик, сунув папиросину в рот и щелкнув зажигалкой. — С сорок первого, после того, как освободился…

— А вы разве того… Сидели?

— Да, попал в тридцать девятом под чистку сотрудников районного управления НКВД…

— Сочувствую.

— Ладно, — буркнул он. — Давай к делу… Здесь нас точно никто не услышит.

— Неужто и вас слушают?..

— Меня — тем более… — отозвался полковник. — И, надеюсь, ты выслушаешь тоже.

— Уже, — кивнул я, чувствуя, как замерзают ноги.

Снег, набившийся в ботинки, растаял и носки промокли. Не хватало еще перед праздниками простудиться.

— Курбатов мне доложил о вашей с ним беседе, — продолжал Михайлов. — В рамках своих полномочий он сказал, что мог, но я скажу больше, ибо хочу, чтобы ты стал моим человеком в этом деле.

— Благодарю за доверие, — пробурчал я, — но я ведь не сотрудник комитета…

— Поэтому ты мне и нужен, — сказал старик. — Не переметнешься, если что…

— Куда не переметнусь?

— Не важно!.. В общем так. Мне нужно, чтобы ты втерся в доверие к Эдвину. Стал моими ушами и глазами в его банде.

— А у него есть банда?

— Эдвин возглавляет чрезвычайно опасную преступную группу, к тому же имеющую связи за рубежом. Полный состав группы нам не ясен. Мы знаем, что в нее входят люди, не самые последние в городе, но помимо них еще и уголовники, а также некоторые сотрудники МВД. Так вот, нужно проникнуть в самую глубь этой группы. Мы направляли туда своих оперативных сотрудников, но их быстро вычисляли. Нельзя исключить наличие предателя и в нашем Управлении. Чтобы его выявить, и нужен человек со стороны.

— В таком случае, я самый неподходящий для этой цели человек, — пробурчал я, притопывая, чтобы хоть как-то разогнать кровь в замерзающих ногах. — Не далее, как сегодня Эдвин говорил со мною и угрожал, если я не успокоюсь, со мною разобраться.

— Вот и отлично! — обрадовался полковник. — Если дошло до угроз, значит, он боится и ему будет спокойнее держать тебя при себе.

— А не спокойнее ли ему будет меня убрать? — раздраженно спросил я. — Ведь он уже пытался проделать что-то подобное, при помощи старшего сержанта Гришина.

— Если бы хотел убрать, убрал бы, — жестко ответил старик. — Вся эта история с кубками, колготками, экспертизами — лишь хитрая манипуляция, чтобы сделать тебя одним из них. Ради тебя Эдвин готов был пожертвовать одним из своих, Стропилиным, то есть. Мы ему сломали эту игру, отпустив твоего приятеля и фактически закрыв дело. Посему Эдвин пребывает в растерянности. Надо этим воспользоваться.

— Да, но как я ему в доверие вотрусь⁈ — ошарашенно спросил я. — Приду домой или в кабинет и скажу, дяденька, возьми меня в банду.

— Придумай как, — пробурчал Михайлов. — Воспользуйся своим умением нравиться бабам, связями среди городских торгашей и прочих нужных людей. Делай, что хочешь. Я даю тебе мандат на самые неожиданные действия, даже рискованные, в том числе и с точки зрения закона. Главное — стань своим для Эдвина и всей его шушеры. Нам нужна информация, как о возможном предателе в Управлении, так и о связях с Западом. Без этих данных нам их всех не изобличить и не уничтожить.