— Вот и я так думаю… — подхватил я. — Ребятня живет в мире, придуманном взрослыми, и вынуждена к нему адаптироваться, а если не получается — начинает бунтовать. Бунт этот, конечно, часто бессмысленный, но не они в этом виноваты.

Илга со мною согласилась. Мы еще немного поговорили на педагогические темы и отправились на боковую. Не смотря на вновь открывшиеся обстоятельства, уснул я сразу. Видно мой мозг уже давно чуял подвох на подсознании, а сегодня просто в этом убедился. Хотя все может оказаться не так плохо, как выглядит. Вряд ли Илга бы стала со мной жить лишь по поручению тайного начальства, если бы сама этого не хотела. Ладно, дальше будем посмотреть…

Утром у меня были занятия в секции каратэ в «Литейщике». Когда я приехал к спорткомплексу, то не слишком удивился, увидев среди сопровождающих «королеву постельных клопов». За всеми своими делами и разговорами, я как-то подзабыл о ней, а вот она обо мне не забыла. Во время перерыва Эсмеральда подошла ко мне. Вид у нее при этом был обиженный.

— Что же ты удрал? — спросила она, похрустывая своими любимыми леденцами. — Я что, такая уродина, что со мною западло даже в дом войти? Не говоря уже обо всем остальном…

— Я думал, ты устала и хочешь отдохнуть, — ответил я.

— Издеваешься⁈ — проныла она. — Какой отдых без мужика?..

— А Дмитрий Дмитрич как же?

— Нашел мужика… — отмахнулась она.

— А Сильвестр Индустриевич? — осведомился я.

По глазам было видно, что «королева» испугалась. Приблизилась ко мне вплотную и прошипела:

— А вот это не твоего ума дело!.. Понял⁈

— Понял, — кивнул я, едва сдерживаясь, чтобы не заржать.

— Скотина, — буркнула Эсмирка и ретировалась.

После занятий ко мне подошла Ниночка. Глаза у нее были на мокром месте.

— Что случилось? — обеспокоился я.

— Эта, с леденцами, — всхлипнула секретарша, — грозится, что Владилен Панкратович меня уволит, если я не найду доказательств, что вы деньги с родителей берете…

— А Панкратыч что об этом думает?

— Я с ним не успела еще поговорить об этом…

— Ну поговори, и если пойдет на поводу у Киреева и его под… — я хотел сказать: «подстилки», но решил не смущать и без того расстроенную девушку, — и его подручной, тогда будем думать, что делать… Ладно?..

Она кивнула.

— Ну все, не вешай носа! — приободрил ее я и легонько щелкнул по кончику вышеупомянутого органа.

Интересно, угроза увольнения — это инициатива самой «королевы» или указание Рогоносца Эдвина? Как бы там ни было — эти мрази слишком много на себя берут. Не могут со мною справиться, так решили отыграться на ни в чем не повинной девчонке! Хрена угадали! Я сам схожу в понедельник к Панкратычу. И, если он сдаст свою секретаршу, скажу, что если Нину уволят, я прекращу вести занятия. Вот пусть тогда повертится. Мне хватает своих пацанов в школе. Вот они молодцы. С них может выйти толк. Во всяком случае, на городской спартакиаде не должны подкачать.

Я понимал, что намеренно иду на обострение конфликта с капитаном, но мне было наплевать. Конечно, не последнюю роль в моей решимости сыграл подслушанный вчера разговор. Главный вывод, который из него следовал: я не один в схватке с Рогоносцем. Кого бы ни представляли Илга с Витьком — за ними большая сила. Забавно, еще вчера утром мне бы и в голову не пришло ставить их на одну полку. Однако все меняется и очень хочется надеяться — в лучшую сторону. Так что мы еще посмотрим — кто кого, товарищ… Нет — гражданин Киреев!

До встречи с Лилей оставалось полно времени. Я ей предварительно позвонил, как договаривались. Она сказала, что свидание наше остается в силе, и мы договорились в восемнадцать тридцать встретиться у кафе «Мороженое» на улице Дзержинского. А так как времени у меня еще целый вагон, то надо его как-то убить. Можно, конечно, вернуться домой. Илга, вроде, с утра никуда не собиралась, но это не значит, что она безвылазно сидит в квартире. Теперь я не был уверен, что точно знаю, чем занимается моя сожительница, кроме работы в коррекционном садике и частных уроков. Хуже того, я вообще не имел понятия, кто она на самом деле.

Меня осенила сумасшедшая идея. Я решил навестить коллегу Курбатова… Вот так взять и зайти в гости. Не исключено, что его-то сожительница меня тут же выставит, вне зависимости от того, дома он или нет… А если не выставит или ее не окажется дома, то мне будет весьма любопытно посмотреть как Витек начнет изображать из себя рубаху-парня, каким я его знал все эти полгода моей тутошней жизни. Люблю театр, особенно — за кулисами, когда точно знаешь, что перед тобой ломают комедию. Опять же, я не собираюсь себя выдавать, не буду заводить двусмысленных разговоров, делать тонких намеков на толстые обстоятельства. Только наблюдать.

Не знаю, повезло мне или наоборот, но лжетрудовик оказался дома, а вот его баба — нет. Он впустил меня в квартиру, даже не поинтересовавшись, зачем я пришел, показал, куда повесить дубленку и велел проходить на кухню. Вел он себя, при этом, как обычно. Как ни старался я разглядеть в его словах и жестах виртуозную актерскую игру, ничего не рассмотрел. Витек как Витек. Обычный мужичок, слесарь-сантехник, который силою обстоятельств превратился в школьного учителя. Простоватый, малообразованный, где-то даже трусоватый, но всегда готовый прийти на помощь. В общем — тихий, незаметный, удобный в дружбе чувак. Если бы я не слышал вчера, как он разговаривает с Илгой, ни за что бы не поверил, что Курбатов может быть другим. Теперь его завязка с выпивкой выглядела более логичной, чем раньше.

Я уселся на табурете, без всякого любопытства оглядел кухню. В ней не было ничего особенного. Стандартная кухонная мебель из ДСП. Газовая плита, не слишком чистая. Мойка с грязной посудой. Старый пузатый холодильник, марки «Зил». Вскоре появился хозяин. Наполнил водой чайник. Поставил его на плиту, зажег газ. Вымыл посуду. Все это время мы молчали. И из этого молчания я сделал вывод, что лжетрудовик меня ждал, хотя мы не договаривались о встрече. Честно говоря, мне стало не по себе. Я понял, что сейчас я получу ответы на мучающие меня вопросы. Не на все, но — все же.

Витек заварил свежий чай, вытащил из холодильника масло и колбасу, из хлебницы — батон, и принялся сооружать бутерброды. Он даже не спросил, хочу ли я есть? Почему? Простое проявление гостеприимства или потому, что знал, откуда я к нему пришел? Конечно, мои занятия с малышней по выходным — это не секрет, но уже тот факт, что Курбатов об этом помнит, говорит о многом. Будь он, как любой другой обычный человек, сосредоточен на собственной жизни, на фига ему помнить о том, чем я занимаюсь по субботам? Кстати, он сам-то почему не в школе?

— Если я правильно понимаю — ты пришел за ответами, — произнес он, наливая мне чаю и пододвигая тарелку с бутерами.

— За какими ответами? — попытался я закосить под дурачка.

Лжетрудовик откусил половину бутерброда с маслом и докторской колбасой, прожевал, запил чаем и только тогда откликнулся:

— Да брось, Саня… Я же видел тебя вчера у ворот…

— Вот, значит, как… — озадаченно пробормотал я.

— Ты не очень-то и скрывался, — усмехнулся Курбатов. — А я, прежде, чем идти на контакт, всегда осматриваюсь…

— То есть, ты знал, что я стою и слушаю ваш с Илгой, разговор, и не подал виду…

— Да.

— Илга — тоже знала об этом?

— Не знаю… — развел он руками и добавил: — Ты спрашивай-спрашивай…

— Прежде всего, ответь — кто ты такой? — пробурчал я, подливая себе чаю.

— Я сотрудник комитета государственной безопасности, — буднично произнес Витек, но голос его был совсем другим, не как раньше.

— Корочки предъявить можешь? — также, без всякой ажиотации спросил я.

— Нет, — покачал он головой. — На оперативной работе ни удостоверения, ни оружия иметь не положено.

— А как же — трудовое воспитание школьников, прогрессирующий алкоголизм, гражданская жена, квартира, заваленная железками?..

— Оперативная необходимость…