— Здравствуйте, Саша! — сказала хозяйка.

— Здравствуйте, Гретхен! — откликнулся я, протягивая ей коробку с пирожными.

— Спасибо! Проходите, там вас уже заждались, — сказала она.

Разувшись и сняв куртку, я пошел на шум. В чопорной, набитой антикварной мебелью и раритетными книгами, гостиной дым стоял коромыслом. Хорошо хоть — в переносном смысле. Кроме хозяина здесь находилась вся инициативная группа — брат и сестра Красильниковы, Абрикосов и Кривцов. Великолепный старинный стол завален исчерканными бумажками. Спор был в самом разгаре и на меня даже не сразу обратили внимание. Первым заметила мое присутствие Женя, улыбнулась и поманила рукой — дескать, незаметно присоединяйся.

— Ну, что вы тут задумали? — спросил я.

— Второй фильм обсуждаем, — сказал Карл.

— И какие есть идеи?

— Да вот Алька говорит, что герой должен собрать отряд пионеров, которые проникнут через дупло в прошлое и устроят там революцию, — сказал Толик Кривцов. — А я считаю, что тамошние мальчишки и девчонки должны сами все устроить…

— Говоря иначе, — вмешался хозяин квартиры, — товарищ Абрикосов предлагает экспорт революции, а товарищ Кривцов уповает на внутренние силы.

— Ну как они сами сделают революцию! — кинулся в бой Алька. — Их же там воспитали в покорности богу и королю!

— Ага, а те, кто приходят из другой страны, чтобы свергнуть местную власть и установить свои порядки, как называются? — ехидно поинтересовался Толик.

— Какую власть?.. — переспросил его оппонент. — Советскую что ли?.. Нет! Власть короля и кардинала! А они — угнетатели народа!

— Вообще-то идея экспорта революции осуждена партией, — сказал Рунге. — Наша страна помогает освободительным движениям в разных странах мира, но не навязывает свою политическую систему. И это правильно, потому что народ сам должен решать свою судьбу.

На это Абрикосов не нашел, что возразить. Он только насупился и сжал кулаки. Стало понятно, что лично он готов хоть сейчас сбросить короля с трона. И я решил примирить спорщиков. Меня осенила идея.

— Слушайте, коллеги, — сказал я. — А зачем нам вообще снимать продолжение?.. Продолжение хорошего фильма всегда хуже…

Присутствующие озадаченно на меня уставились.

— Ну мы думали, что у нас есть костюмы, декорации, реквизит… — задумчиво проговорила худрук драмкружка Дома Пионеров. — Для совершенно нового фильма придется создавать новые…

— А если их использовать снова, но для другой истории!

— Для какой? — спросил Алька ревниво.

— Кто-нибудь читал «Трудно быть богом» Стругацких?

— Я читал! — откликнулся Вадик Красильников.

Остальные промолчали.

— Тогда вкратце расскажу, о чем там речь, — сказал я. — Действие происходит на другой планете, где царит что-то похожее на земное средневековье… Там тоже есть король и кто-то похожий на кардинала… Наука запрещена, книжки жгут, ученых и писателей убивают… И вот с нашей планеты туда отправляют наблюдателя, который не должен ни во что вмешиваться, но не вмешиваться он не может…

Сюжет этой книжки я помнил смутно, ибо читал ее примерно в Алькином возрасте, то есть — не исключено, что читаю ее прямо сейчас, в военном городке под Кушкой. Однако по глазам пацанят я увидел, что идея им нравится. Они начали переглядываться и пихать друг друга локтями.

— А что, — веско произнес Вадик. — Перенесем действие из Средневековья в семнадцатый век, а все остальное оставим то же самое.

— А у тебя эта книжка есть? — тут же спросил Абрикосов.

— Есть, — ответил Красильников.

— Дашь почитать?

— Конечно! А то как вы, с Толиком сценарий писать будете…

— Ура! — заорали оба сценариста.

— Ну вот и отлично! — подытожил результаты обсуждения Рунге. — Думаю, что наши сценаристы прочитают книгу, предложат свои идеи по сюжету будущего фильма, и мы снова соберемся. А пока — прошу к столу.

— Мальчики — мыть руки! — скомандовала Женя.

Команда касалась всех, но в первую очередь в ванную были отправлены представители младшего поколения. Взрослые задержались.

— Нам, наконец, утвердили создание детской киностудии, — поделился новостью Карл. — Официально мы будем числиться при Доме Пионеров, и наш руководитель — Евгения Ивановна.

Красильникова кивнула.

— Так что теперь мы ее подчиненные, — продолжал хозяин квартиры.

— В связи с этим, товарищи, — сказала Женя, — нам нужно будет провести официальное совещание в Доме Пионеров.

— Назначайте время, товарищ начальник, придем, — откликнулся я.

— В понедельник, в восемнадцать ноль-ноль.

— Будем обязательно.

— Буду ждать. А теперь — мыть руки!

Потом был обычный ужин у семейства Рунге, поражающий своей щедростью и кулинарным совершенством. Я, как человек имеющий возможность сравнивать, не мог не отметить отличия в том, как дружили люди в советское время и как будут дружить после. В СССР дружили с людьми, близкими по духу, а в постсоветской действительности — только с теми, от кого может быть польза. Советские люди охотно пускали друзей в свой внутренний семейный мирок, а в новейшей истории — старательно ограждали его от посторонних, включая друзей. Я немного утрирую, но не сильно.

Разошлись мы уже совсем вечером. Я проводил пацанов, зная по собственному опыту, что вечерами улицы могут быть небезопасны. Зима вступала в свои права. По ночам было морозно, да и снежок сыпал вовсю. Зимняя шапка и ботинки у меня были, а вот куртка — на рыбьем меху. Парень я, конечно, спортивный, но о чем-то потеплее подумать не мешало бы. Надо напомнить Илге, она умеет подыскать в магазинах что-нибудь подходящее. Вот завтра воскресенье, пусть бы и поискала.

Оказалось, что напоминать не нужно. Когда я вошел домой, Илга встретила меня известием, что приобрела для меня отличную дубленку. Та и впрямь оказалась мне впору. Надев ее, я сразу почувствовал себя модным советским парнем, образца 1980 года. Что ж, не расцеловать женщину, ее купившую, я не мог. И даже не спросил, где она достала столь дефицитную шмотку? В конце концов, у каждого могут быть свои маленькие тайны. Тем более, что одна из моих тайн мне тут же и позвонила.

— Добрый вечер! — сказала химичка. — У меня все готово. Завтра можно начать.

— Привет! — откликнулся я. — Когда и где начинаем?

— В девять, возле магазина «Тысяча мелочей», Энгельса четырнадцать.

— Буду! — коротко ответил я.

— До завтра! — сказала она и положила трубку.

Я еще с минуту стоял, держа ту-тукающую трубку в руке, а потом положил ее на рычажки. Детективная лихорадка охватила меня с новой силой. Я даже рано лег спать, чтобы поскорее наступило завтра. Утром, наскоро перекусив, я надел новенькую дубленку и покинул квартиру. Илге, куда направляюсь, я не сказал. Да она и не спрашивала. У нее были хлопоты по домашнему хозяйству — стирка, уборка и так далее — и я скорее послужил бы исполнению этих планов помехой.

Похоже, что снег падал всю ночь, потому что город преобразился. Таким Литейск я еще не видел. До улицы Энгельса пришлось добираться на общественном транспорте, который буксовал на заметенных улицах, и я стал опасаться, что опоздаю. Так в общем и произошло. Было уже десять минут десятого, когда я выскочил из троллейбуса у магазина «Тысяча мелочей». Почти сразу я увидел Екатерину Семеновну, которая топталась на свежевыпавшем снежку в импортных бежевых сапожках, белой шубке и шапке, и в темных очках. Странно, раньше я за химичкой не замечал склонности к модным прикидам или это она на работе старалась выглядеть серой мышью? Ладно, какое мне дело?

— Опаздываешь! — буркнула она.

— Извини, — отозвался я. — Куда идем?

— Едем, — последовал ответ. — Садись!

И Екатерина Семеновна кивнула на синюю «трешку», ВАЗ 2103, двигатель которой тихо взрыкивал, выбрасывая в воздух струйку выхлопных газов. Химичка отворила водительскую дверцу, а я поспешил занять пассажирское место. Когда мы оказались в салоне, сообщница протянула мне массивный приборчик, в серебристо-сером корпусе под названием «ПИОНЕР» и с датой выпуска 1962 год. Я сразу почувствовал себя персонажем детективного фильма, уж очень по-киношному выглядело начало наших сегодняшних приключений.