- Я, - девушка запнулась, не зная, что ответить.
- Ты забыла, что я говорил тебе несколько дней назад, - укоризненно заметил он. - Ты слишком вжилась в роль бессловесной рабыни. Это настоящей рабыне сейчас должно быть страшно: госпожа погибла, будущее - туманно. Но не тебе. Принеси мне еды! Немедленно, - отпустил ее и направился обратно в шатер.
Накато заставила себя шевельнуться, выбраться из укрытия, в которое забилась.
Она опасливо зашагала среди шатров, инстинктивно пригибаясь и пружиня колени. Не шла, а кралась среди шатров, боясь привлечь к себе внимание.
И ведь подумать - чего бояться? Она исполняет приказ шамана. Никто ее за это не накажет. Но казалось, что она самим своим присутствием совершает святотатство. И за это ее - если даже и не накажут - непременно осудят. И ведь нелепо! Но отделаться от тягостного ощущения не получалось.
Она положила на поднос нарезанные ломти вяленого мяса и закопченного сыра, лепешек. Налила в глиняный кувшин свежего айрана. И понесла шаману.
По дороге ощущала на себе пристальные взгляды. Однако никто не остановил ее, не спросил - куда идет. Ясно ведь: раз рабыня несет куда-то пищу, значит, ей приказали. Так наверняка каждый думал. А еще - наверняка каждый думал, что это странно: кто-то посмел отправить рабыню за едой в такое время!
Амади, когда принесла еду, велел ей остаться - мол, никому она нынче нужна не будет. Накато и сама так считала - потому испытала облегчение.
Не нужно никуда больше идти! Попадаться кому-то на глаза. А еще можно расспросить колдуна о том, что произошло. Она почему-то была уверена: гибель Рамлы - его рук дело.
*** ***
- Иначе было нельзя, - пояснил, жуя, Амади. - Во-первых, Фарадж должен был убедиться, что его шхарт не вернется. Что ее и правда настигла гибель. Иначе он очень долго мог бы оставаться на одном месте. Во-вторых, нельзя было позволить Рамле далеко зайти вглубь этих земель. Они ведь и впрямь принадлежат хиу! Кто они, что собой представляют - я не знаю. И никто не знает. Если бы я ударил по ведунье после того, как она углубилась в их владения, они могли разгневаться. Это означало бы, что я вторгся на их землю! А они такого не прощают.
- Рамла считала, что они ждут ее, - проговорила Накато.
- Знаю! - рявкнул колдун неожиданно резко. - Да, они могут отомстить и за нее. Но лишь в том случае, если она зачем-то нужна была им.
И смолк мрачно. Выходит, гложет его все-таки беспокойство. Думает, что и впрямь мог навлечь гнев хиу. А она, Накато, своими словами подтвердила его подозрения. Только он не хочет предполагать худшее.
- Поешь, - грубовато велел колдун. - Когда еще будет возможность. Не спорить ведь?
- Она что-то заподозрила, - проговорила девушка, отламывая кусочек лепешки.
- Слишком много оказалось такого, чего так просто не объяснишь, - проворчал Амади. - И Рамла засомневалась.
- О чем она думала - что хиу ответят на ее вопросы?
- Видимо, она считала - хиу ответят ей, нужно ли им было что-нибудь от Фараджа и его кочевья. Правда ли, что они пытались захватить власть над тобой. И чего намеревались добиться.
- А ты считаешь - они бы ей ответили?
- А мне откуда знать! - отозвался он с раздражением. - Я даже не знаю, что они такое! Никто на всем Орруоре не знает. Даже ваши хваленые шаманы степей. Не говоря уж о моих бывших коллегах из башни Ошакати, - и покачал головой. - Природа их никому неведома, да никто их толком и не изучал. Ваши шаманы - боятся, а колдунам равнин не до них. Тем более, что и они боятся, - прибавил тише.
- И ты боишься?!
- А я что, не человек? - огрызнулся он. - Не колдун?! Я знаю о хиу не больше прочих.
- Значит, они могли ей открыть правду. И ты избавился от нее, чтобы этого не случилось.
- Жаль, что пришлось, - Амади поморщился. - С другой стороны - Рамла свою задачу выполнила. Ты находишься в кочевье. Она отговорила Фараджа лезть к озерам. Она же склонила его к женитьбе. Наши планы исполняются - пусть и не во всем так гладко, как хотелось.
Накато молчала. Что тут ответишь? Наши планы… Амади всегда говорил о своих планах, как об общих. Хотя она представления не имела, что он планирует.
Откинувшийся в сторону полог заставил ее вздрогнуть, сжаться.
- Ты здесь, - раздался голос Фараджа. - И эта рабыня…
- Само собой, я здесь, - откликнулся Амади невозмутимо. - Я всегда здесь, вождь. Рабыня принесла еды. Приказать ей принести и вина? - он радушно повел рукой.
Фарадж тяжело уселся на подушки сбоку от колдуна. Помолчал, мрачно глядя перед собой.
- Да, пусть принесет вина, - отозвался наконец он. - И пусть после убирается прочь!
Амади кивнул. Бросил короткий взгляд на Накато, и та, поняв без слов, сорвалась с места. Похоже, вождь оплакал свою шхарт и теперь ему нужно побеседовать с шаманом о чем-то важном. Она торопливо принесла несколько бутылей с вином и еще один поднос с пищей. После, не дожидаясь приказания, вымелась прочь из шатра. Полог задернула…
Однако не ушла. Безотчетное чувство заставило ее обойти шатер и, прижавшись к земле, умоститься возле его стенки. В подступающих сумерках никто не должен был ее разглядеть.
Накато очень осторожно приподняла прижатый к земле край шатра и приникла ухом.
Глава 42
— Я не понимаю, — тяжело говорил Фарадж. — Я не понимаю, Бомани. Чем она прогневала хиу? Чем мы их прогневали?
— Ты ведь не собираешься спрашивать их об этом сам, вождь, — отозвался колдун степенно. — Ты ведь не думаешь, что они прямо тебе ответят?
— Я не понимаю, — с горечью повторил вождь.
— Я тоже не понимаю, — после некоторого раздумья отозвался Амади. — Можно было ожидать, что ведунье тяжело дастся этот поход. Можно было ожидать, что она пробудет в землях хиу слишком долго. Что она заплутает. Что они не пропустят ее, не пожелают отвечать ей. Но они…
— Они и не пропустили, — горько усмехнулся Фарадж.
Повисло молчание. Накато лежала под шатром, насторожив слух. Доносился лишь шорох — должно быть, вождь с шаманом пили и закусывали. Из-под полога тянуло тоненькой струйкой тепла. Земля успела остыть. Не будь Накато много крепче обычного человека, уже промерзла бы до костей. Хоть и пришла уже весна, но ночи оставались холодными. И, стоило закатиться солнцу, земля стремительно остывала.
— Дар — тяжелая ноша, — проговорил Фарадж спустя время. — Тяжелая…, а Рамла осталась с ней одна.
Снова молчание.
— Ты пришел поговорить о погребении, вождь? — осведомился наконец Амади. — Шхарт будет похоронена по обычаю, со всеми подобающими почестями.
— Да, она заслужила, чтобы ей воздали почести, — тяжело выговорил тот. — И… она не должна остаться одна. Там. Эта девица — ее служанка. Мне кажется, Рамла будет рада, если ей станет прислуживать и в жизни потусторонней та, кого она хорошо знает.
В груди сжался комок.
Фарадж хочет ее похоронить с ведуньей! Ну да, таков обычай. Будь она простой рабыней — впору было бы испугаться.
— Шхарт будет похоронена по обычаю и со всеми почестями, положенными ей за ее заслуги, — степенно повторил Амади. — Она получит столько слуг, сколько необходимо, чтобы ни в чем не нуждаться. И слуг, и драгоценностей, и тканей, и краски, и вина с равнины, и пищи, и животных. Я знаю, что значила шхарт для кочевья, — он помолчал. — Жаль, что жизнь ее оборвалась так рано. Ее дар должен был расти.
— Она много значила и для меня, — глухо отозвался Фарадж.
— Да, — согласился Амади после некоторого молчания. — Твое горе велико, вождь.
Снова шорох и тихий звук льющегося в чашу вина. Молчание.
Накато перевернулась на спину, уставилась в темнеющее небо, на котором появились первые звезды. Страха не было — лишь отстраненное любопытство.
Слуг, которые идут за умершим хозяином и жен, что следуют за умершими мужьями, принято душить перед погребением. Можно еще размозжить им головы — так изредка поступают. Что за ухищрение придется придумать, чтобы сохранить ей жизнь? А еще… мысль заставила ухмыльнуться. Она станет считаться в этом кочевье мертвой. Под каким же видом Амади вернет ее сюда?
