- Дура! – истошный крик Адвар прозвучал глухо, издалека.

А Накато помимо воли возликовала: и ее воля что-то да означает! А ярость может быть не только бессильной и тщетной. Она порою дает силы к тому, что казалось недоступным. Прежде она и подумать не могла, что может управлять своими снами. И изгонять из них тех, кого не желает видеть.

- Глупо, - прозвучал голос Нефер так же глухо и отдаленно, как только что – последний вопль Адвар. – Мои усилия пропали втуне…

К чему это? Чернота окутала раньше, чем сумела отыскать ответ на вопрос. Да она, по правде, и не пыталась. Наверняка голос богини ей всего лишь почудился.

*** ***

- Мой голос тебе почудился. Очень удобно считать голос бога игрой воображения, верно?

Нефер.

Накато зажмурилась. Вчера ночью она слышала голос Нефер, которая ясно дала понять: ее решение пренебречь требованием Адвар – глупость. Она решила не придавать этому значения. Решила считать, что ей почудилось.

И вот расплата.

Богиня пыталась предупредить ее. Возможно, именно она помогла Адвар до нее дозваться, несмотря на противодействие амулета. Но она, Накато, вздумала поступить по-своему. И поплатилась за самонадеянность.

Дернулась, силясь разорвать путы. Тщетно.

Хорошо ее скрутили! Знали, с кем дело имеют. Подобрались во сне, еще и, кажется, обкурили дымом цвета червей – судя по чудовищной слабости. А чем еще объяснить то, что она не заметила, как ее связывают?

- Нефер, - губы едва шевелились, не слушались. Голоса не было.

Тишина в ответ. Все верно – что за дело богине до бестолковой смертной, пренебрегшей ее предупреждением?

Накато попыталась приоткрыть глаза. Тщетно – веки слиплись. В горле пересохло. Руки, стянутые за спиной грубой веревкой, ныли.

В памяти болтались бессвязные обрывки разговоров.

«Она убила шамана и двух учеников, - слышался вдали высокий голос Рамлы. – Дух шамана изгнала за грань, и теперь он потерял связь со своим телом».

«Просмолить веревки как следует! Тогда ведьма не сможет их так легко разорвать».

Ведьма – это про нее. Они знали, что она способна разорвать веревку, если просто связать ее – знали о ее нечеловеческой силе!

Просмолить. Ну да, узлы они полили расплавленной смолой – потому так и болят руки. От ожогов. Смутно вспомнилось, как лилась горячая струя, обжигая кожу – только она была одурманена, не соображала, что происходит. И на плечах, на спине остались следы от капнувшей смолы. С ней особенно не церемонились.

Вот только… что же произошло?

О разговоре с Адвар во сне Накато не вспоминала целый день – не до того было. Набегавшись за день, улеглась и почти сразу уснула.

А пришла в себя уже связанной, ничего не помнящей и не понимающей.

Выходит, Рамла как-то узнала о ней – кто она такая. И об Амади, и о том, как изгнала дух шамана Бомани. Откуда?! Амади ведь говорил – она не скоро освоится с пробудившейся силой и даром предвидения. Выходит, он ошибся?

Мысли путались.

Цвет червей. Это все-таки цвет червей – больше неоткуда взяться такой слабости. А ей необходимо понять, как так могло произойти.

Она снова открыла глаза, но перед ними по-прежнему болталась чернота, в которой плавали разноцветные круги. Вслушалась. В ушах шумело.

День сейчас или ночь? Сколько времени прошло с момента, как она услышала голоса и ощутила, как ее вяжут веревками? Нет, бесполезно.

Все, что она может – только ждать. В конце концов, ее не убили сразу – значит, что-то им от нее нужно. И совсем скоро она узнает – что именно. Не станет ведь никто ждать, чтобы она пришла в себя после дурманящего дыма?

*** ***

- Эй! Я знаю, ты меня слышишь, - голос Рамлы. – Отзовись!

Накато попыталась шевельнуть губами. Те не слушались – одеревенели, слиплись.

- Не прикидывайся! – в тоне ведуньи послышалось нетерпение. – Я вижу, что ты слышишь меня. Ну же, не будь упрямой!

Да она и не упрямится! Пытается ответить – только сил совсем нет. А Рамла быстро потеряет терпение – ей ли не знать?

- Госпожа, - попыталась выдавить.

- Что? Что ты там бормочешь?! – пальцы ухватили ее за подбородок. – Говори ясно!

- Госпожа. Может, она пока не может говорить? – почтительно произнес мужской голос. – Может, ей воды немного дать?

- Воды, - с сомнением протянула та. – А она не подскочит, не убежит? Не вернула бы ей вода сил!

- Это ведь цвет червей, - это, кажется, голос Фараджа. – Помнится, она как-то надышалась его. И ей потом не один день было скверно. Так что от воды большого несчастья не будет. Дай ей попить, - приказал кому-то. – Случайность ли то была, - прибавил он. – Тот случай, когда она в первый раз цвета червей надышалась. Когда вы обе, - не договорил.

- Боги, - шепнула Рамла. – Я ведь доверяла ей как себе! Я держалась за ее руку, когда меня глодала тревога…

- Ты уверена в этом своем видении?

- Уверена. Таких явственных знамений мне еще не приходило.

Видения? На лицо полилась вода, и Накато попыталась приоткрыть губы, чтобы в рот попало хотя бы немного.

Рамла сказала о видениях. Ей пришло какое-то видение, указавшее на нее, Накато – что это она враг, затаившийся в кочевье.

Адвар, ну конечно! Понимание резануло неожиданно отчетливо. Адвар жаловалась, что не могла четыре ночи дозваться до нее. С трудом ей это удалось. Обругала за то, что отказалась снять амулет, отгоняющий духов.

Но на Рамле такого амулета не было. И она решила дозваться до ведуньи. Возможно ли такое?

И что она ей наболтала… неужели правду?!

А что – с Адвар сталось бы. Чтобы дотянуться до Накато – она могла бы и рассказать, кто та на самом деле.

Вот только… чем это Амади-то поможет?! Нет, нелепость.

Впрочем, Адвар могла сказать правду лишь частично. Или вовсе солгать. Что она могла сказать, чтобы это помогло колдуну? Рассказывать о том, что тот на самом деле – колдун, захвативший тело шамана, было явно ни к чему.

Изгнала за грань, да. Рамла сказала – дух шамана изгнан из его тела.

Любопытно, кем назвалась сама Адвар. Ведь если она появилась перед Рамлой во сне – значит, ей следовало как-то объяснить, кто она такая. И зачем рассказывает то, что рассказывает.

- Эй! – ее грубо встряхнули за плечо. – Пей, пока дают. Не засыпай!

Да, вода. Как же пить, когда ее просто льют на лицо? Накато слегка повернула голову набок, чтобы поймать хоть малую часть утекающей влаги.

- Ну? Напилась? – нетерпеливо спросила ведунья, когда вода перестала литься.

Накато заморгала. Слабый свет стоящей в стороне жаровни резал глаза. Рассмотреть, кто находится рядом, не получалось. Поняла только, что в шатре с ней – несколько человек.

- Госпожа, - получился хриплый шепот.

- Ага, заговорила, - в голосе Рамлы послышалась усмешка. – Это хорошо. Ну, расскажи теперь, что понадобилось здесь ведьме-хиу.

Накато хватанула ртом воздух, но не ответила ничего.

А что отвечать? Ведьмы-хиу были жуткой легендой. Если о ведьмах-шхарт, видящих, шепотом у костров пересказывали пугающие байки – то о хиу молчали. Страх, который нагоняли легенды об этих созданиях, затыкал рты самым болтливым. Трепать в разговорах наименование ведьм-хиу не позволяли себе даже самые отчаянные и отчаявшиеся.

Хиу. Ведьмы-хиу, о которых известно-то ничего не было толком.

Почему Рамла решила, что она – хиу? Она ведь сама – шхарт, видящая! Она бы ощутила присутствие хиу – будь в действительности Накато ею.

Однако ведунья не подумала об этом.

Возможно, слишком была напугана происходящим, взволнована? Или у нее не было времени раздумывать. Фарадж требовал от нее ответов немедля. И она решила, что Адвар, явившаяся ей во сне – потустороннее видение. А все, сказанное Адвар – откровение, не подлежащее сомнениям.