Девушка задумалась.

Получается, она отныне будет видеть Таонга в теле Бомани? Ведь его собственное тело похоронено. Развеяно пеплом над степью.

Впрочем, что для нее важнее: тело или дух? Она-то будет знать, кто на деле скрывается под неуклюжей коренастой оболочкой нынешнего шамана!

Ладно, главное – она приготовила необходимое.

Оглянулась на спящую Рамлу. Не проснется ли, услышав, как служанка выбирается из шатра?

Да пусть ее! Спросит – так можно сказать, что готовит для нее ванну, чтоб подготовиться к вечернему пиру. Или легкий ужин, чтоб не ждать до темноты. Мало ли у служанки забот, чтоб госпоже было хорошо!

Идти нужно прямо сейчас – иначе не успеет.

Проснется все кочевье. Воины выберутся из шатров, чтобы размяться и вдохнуть морозного воздуха. Рабы станут носиться не так резво, кто-нибудь да приметит, как она прошмыгнула к Бомани. Да и сам Бомани проснется! Ее удача, если он еще спит.

- Помоги мне, могущественная Нефер, - прошептала Накато. – Прошу тебя! Ты ведь знаешь – я верна тебе и преданна! Только помоги нынче. Помоги!

Ответа не последовало.

Ничего. Богиня слышит все. А если делает вид, что не слышит – так, верно, так ей зачем-то нужно. Не смертной постичь, что на уме самой Нефер.

Накато, прижав руку к груди, где ждал своего времени заветный мешочек, выскользнула из шатра. И со всех ног припустила через кочевье.

*** ***

Когда она проскользнула в шатер Бомани, тот еще спал.

Ей же лучше!

Змеей скользнула к жаровне с тлеющими угольками. Вытянула из-за пазухи мешочек с лепестками и суетливо вытряхнула их все. Руками ловила разлетающиеся легкие лепесточки, чуть не голыми пальцами всовывала в угли.

Повалил густой синеватый дым. Хорошо!

Накато, спохватившись, подтащила жаровню поближе к ложу шамана. А то сама надышится вместо него.

- Кто здесь? – тот приподнялся на подушках. – Что ты делаешь?

Узнал ее? Видно, не так-то крепко уже и спал. Да неважно! Спустя несколько мгновений не будет иметь значения, насколько крепко спал. Узнал или принял за кого-то другого. Накато рывком подтолкнула жаровню прямо к его ложу, поближе к голове удачно приподнявшегося на локте шамана.

- Что ты творишь?! – настойчиво повторил он, хмуря брови.

Голос сделался громче – кажется, встревожился. Неважно! Накато подхватила с пола медный поднос, стряхнув с него все, что там стояло. И взмахнула широким движением над тлеющими углями. Огромный клуб дыма пахнул прямо в лицо Бомани, окутал его.

Шаман отпрянул – тщетно!

Как бы дыхание задержать не вздумал! – испугалась запоздало девушка.

Прыгнула львицей вперед, прямо на его грудь. Коленом ударила в живот – несильно, только чтоб ошарашить. Услышала сдавленный удивленный вскрик.

Отлично! Вскрикнул от боли и неожиданности – значит, и воздух втянет неосознанно. Она рывком подняла его, дернула на себя. Сама дыхание задержала, чтобы не потерять сознание прежде времени. В ушах шумело, а перед глазами плавали черные точки. Еще немного – и она вовсе перестанет различать что-либо вокруг.

Все-таки страшная штука – цвет червей.

Девушка услышала, как Бомани судорожно вздохнул. Навалился тяжело ей на плечо. Как бы не рухнул лицом в жаровню! Не слишком хорошо будет, если Таонга получит покалеченное тело, лишенное зрения или с ожогами.

Она ухватила его за тунику спереди, с натугой потянула на себя. И рухнула с ним вместе на ложе с краю.

- Ты, - захрипел Бомани.

Накато уже ничего не смогла ответить – губы не слушались. Занемели. Даже если бы и захотела, ни слова не сумела бы выдавить.

Но ее затея удалась! Она ощутила смутно, как руки Бомани сжимаются на ее горле. Успеет он задушить ее, прежде чем силы окончательно покинут ее? Кажется, этого она уже не узнает. Точнее – узнает много позже, когда придет в себя. Если придет, конечно.

Накато не помнила, когда у нее в последний раз так болела голова.

Под затылком было горячо и твердо. Она попыталась повернуть голову, и застонала от раскатившейся волнами боли. Воздух едва просачивался в горло. Глаза, казалось, кто-то сжал в кулаке изнутри и с силой выкручивал. Поднять веки не представлялось возможности.

Боги и духи, она умирает?

Ха! Шутка ли – три увесистые пригоршни цвета червей! Когда она надышалась дыма в шатре Рамлы – она сыпанула одну крупную щепоть. И то – сколько дней ей пришлось отлеживаться. Что ж будет сейчас?

Кажется, она осталась на том же месте, где и свалилась – на краю ложа Бомани.

А где он сам? Его тела рядом девушка не ощущала. Пришел в себя раньше? Занял ли его место Таонга? И если да – то где же он?

Прошиб страх. А если не получилось?!

Накато неловко зашарила непослушной рукой рядом с собой. С запозданием удивилась – надо же, она ощущает собственную руку! Даже шевелить ею может – хоть и с трудом. И чувствует что-то онемевшими пальцами. Только что она тела вовсе не ощущала.

- Ну, пришла в себя, - проговорил где-то рядом голос Бомани с усмешкой.

- Ты, - выдавила Накато хрипло. – Здесь, - пальцы стиснули покрывало под ладонью, потом разжались обессилено.

- Здесь, само собой – здесь, - хмыкнул шаман. – Только ты о ком? – прибавил ехидно.

Неужели все-таки не получилось?! И Бомани издевается, спрашивая – чей голос она хочет услышать: его или Таонга. Впрочем, проверить прямо сейчас, кто рядом с ней, несложно. И хитрость-то невелика. Может, он даже догадается.

- Больно, - выдавила она. – Так болит…

Добавить в голос жалобных интонаций не составило труда: ей было сейчас на редкость скверно. Ответом послужил негромкий смешок.

- Да, лепестков ты не пожалела, - поведал голос Бомани.

И Накато заледенела. Их с Таонга план провалился! Что-то пошло не так. Но почему? Неужели шаман оказался сильнее, чем она предполагала? Сильнее и хитрее…

Она сделала все, чтобы застать его врасплох! И все напрасно.

Да помилуют ее боги и духи! Теперь и Амади обо всем узнает. Что-то он сделает, узнав, что она вопреки его воле, в обход его приказов, вздумала вернуть душу погибшего шамана? Да и Бомани… она ведь сейчас у него в руках! Она не в силах даже пальцем пошевелить – и никак не может защитить себя.

- Вот думаю, как с тобой поступить, - глумливо продолжил шаман. – Сказать Фараджу, что ты пыталась убить меня? Доказательства налицо – жаровня полна сгоревшего цвета червя! Даже заступничество твоей ведуньи тебя не спасет – Фарадж церемониться с тобой не станет. Вот только, - он примолк, точно задумавшись о чем-то.

Вот только – что? Что внушает сомнения Бомани?

Он не знает, для чьего духа она пыталась освободить его тело! Что же – хочет допросить? И опасается, что Фарадж казнит ее до того, как она ответит на вопросы?

- А может, вышвырнуть тебя на мороз, отнести подальше от кочевья, а? Пусть Рамла потом спрашивает – куда подевалась ее служанка, - у него вырвался смешок.

На мороз! На мороз – это хорошо. У нее будет шанс отлежаться, дождаться, когда действие дыма ослабнет. Она сможет дозваться до Амади. Да, тот будет в ярости – но она останется жива. Он слишком много сил вложил в свое орудие.

Впрочем, если он расскажет обо всем Фараджу – это тоже подарит ей отсрочку.

- Ты, - прохрипела она. – Разве ты не хочешь знать, зачем я это сделала?

Слова царапали горло. Но она обязана попытаться выторговать себе немного времени! Сколько получится. Бомани наверняка захочет узнать, кто приказал ей сделать то, что она сделала. А там уж можно будет лгать и изворачиваться! Сколько понадобится.

Амади будет в ярости…

Потом! Об этом – потом.

- Я и так знаю, зачем, - он вроде как удивился. – Похоть. Вы, бабы, все одинаковы – что служанки, что их хозяйки. Проще всего сыграть на вашей похоти. Хотя постой, - он вдруг расхохотался. – Ты, - последовал новый взрыв смеха.