Так чего же его принесло вдруг к шатру шамана? Тем паче – с чего он вздумал попрекать ее? Ведь ее сюда привел Фарадж.

Следил он за нею, или случайно здесь очутился? С чего вообще следить за немытой девицей, у которой жуткая рожа?

Кстати, она и правда не мылась толком уже давно. И шаман не попенял ей на это. Ни словом не попрекнул. Безразлично ему, что ли?

Накато тенью скользнула под полог в духоту, наполненную запахом трав. Смутно слышала мерное сопение шхарт – та мирно спала. Хвала богам! Не хотелось сейчас суеты, назойливых расспросов, болтовни и беготни.

Она осторожно прокралась к ложу своей госпожи. Эх, а здесь придется спать на тощем ковре, что расстелен в шатре.

Ладно, ничего не поделаешь. Да и устала она, чтоб перебирать. Накато улеглась неподалеку от ложа Рамлы, вытянулась и почти сразу заснула.

На руке Накато появился браслет из разноцветных камешков.

Она знала названия почти всех: полосатый зеленый малахит, голубая, как небо, бирюза, красный с прожилками родонит. Еще желтая и коричневатая яшма, пестрые агаты. И прозрачная слюда с крапинками внутри. Это все добывали в горах. Должно быть, у горцев эти камешки и покупали.

Еще теперь она носила накидку из тонкой отбеленной шерсти – тоже подарок шамана. И в волосах появился костяной резной гребень.

Накато как-то слышала, как шаман просил Фараджа – не стричь служанку. Пусть, мол, косы отрастут – станет на женщину похожа, а не на чучело. Тот только фыркнул, заявил – мол, если б Рамла не держалась так за свою служанку, с радостью отдал бы ее в шатер дорогому другу и соратнику. Шаман кивал, уверял, что понимает. И что не в обиде – это важно, чтобы шхарт была довольна.

Фарадж даже перестал гонять ее – мирно проходил мимо, даже когда она попадалась ему прямо под ноги.

Зато во взгляде Рамлы появилась ревность. Теперь она придиралась и шпыняла служанку куда больше прежнего. День ото дня становилось хуже. Накато терпела – а что поделаешь? Но по вечерам бежала в шатер шамана с радостью. Больше всего боялась только, что надоест ему. И старалась, сооружая уже из своих чуть отросших волос по памяти прически, какие ее выучили делать в городе на равнине.

Он вроде как и не замечал. Молча кивал на поднос с ужином, потом так же кивком показывал, чтоб разделась и укладывалась с ним.

Накато иногда жалела, что шаман немногословен. В самый первый вечер он сказал ей больше всего слов. И теперь, видимо, считал, что и говорить не о чем. Зачастую он и вовсе не произносил ни единого слова за вечер. А после – неизменно выставлял ее за полог шатра. Чтобы шла к своей госпоже. А ее и ноги туда не несли – Рамла день ото дня становилась раздражительнее.

Кочевье теперь стояло на месте.

Животные объели сухую зимнюю траву вокруг стоянки, и пастухи каждый день отводили их немного дальше то в одну сторону, то в другую. Вокруг кочевья образовывалась начисто выеденная область, которая постепенно увеличивалась.

Фарадж не давал приказа трогаться с места, и это казалось странным. Вместо этого он то и дело уносился в степь с отрядом верных воинов. Спустя полдекады-декаду возвращался, и меньше, чем через день, исчезал снова.

Накато подозревала, что Рамла злится и не находит себе места еще и из-за этого.

Куда мог пропадать глава кочевья? Что толкало его раз за разом оставлять доверившихся ему людей? Возможно, об этом знали самые близкие к нему обитатели кочевья. Вот только ведунья, похоже, в их число не попала.

Чего в ее метаниях было больше – досады или искренней тревоги?

Для Накато это особенного значения не имело. Как бы то ни было – дурное настроение Рамлы отражалось на ней. Днями напролет она изводила служанку тычками, требованиями и придирками.

А зима приносила усиливающиеся холода. С неба то и дело сыпалась сухая колючая крупа, засыпающая землю тонким слоем.

*** ***

- Вырядилась, - пробурчала Рамла, окидывая Накато неприязненным взглядом. – Еще и отмылась – чувствую запах, - она скривилась. – Мои снадобья взяла!

Накато подавила вздох.

И чего ярится? Ну да, взяла что-то из ее флакончиков. Что с того?! От нее не убудет. У нее всяких притираний и снадобий для мытья вдоволь – ей не нужно их беречь. Закончатся – Фарадж ей новые даст. Он не допустит, чтобы его шхарт в чем-то нуждалась.

Ведунья сама долгие декады пренебрегает и мытьем, и умащиваниями. Вины Накато в том не было – она свои обязанности исполняла в точности.

- Мне снадобье для мытья знахарка дала, - выдавила она наконец. – Я сказала, что мне хозяин приказал.

- Мазаться и наряжаться приказал? – глумливо ощерилась Рамла.

- По вечерам к шаману в шатер приходить, - еле слышно отозвалась девушка, опуская голову.

- Ну, ступай, раз господин приказал, - зло бросила ведунья.

Накато поклонилась и направилась к выходу. На душе осталась тяжесть. Да, Рамла не стала ей мешать или останавливать – потому что служанка действительно делает то, что ей приказано. Но она явно злится. И непременно сорвет злость при первом удобном случае.

Нет, Накато не боялась. Просто давило неприятное предчувствие.

А еще она сама не знала, зачем солгала насчет снадобья. Ничего такого знахарка ей не давала – она и не просила. Взяла пару склянок из запасов ведуньи – все равно та почти перестала ими пользоваться. Вины за собой не ощущала – это даже по меркам рабов кочевья не воровство. Она взяла то, чего у госпожи было вдоволь, и что ей было совершенно не нужно. А главное – сделала это не просто по прихоти, а чтобы лучше исполнить приказ главы кочевья, который был хозяином и для ее госпожи.

Если бы не это, Рамла как следует оттаскала бы ее за порядком отросшие волосы. Но та не посмела. А может, не пожелала.

Хотя ей наверняка хотелось – она не единожды отпускала едкие замечания о том, что служанка стала причесываться. Порою даже более прихотливо, чем причесывала ее – свою госпожу. Даром, что волосы только-только отрастали, и еще не достигли плеч.

Неуловимое движение за спиной – и на плечо опустилась рука. Накато вздрогнула. Что это – Рамла решила остановить ее? И как она так быстро приблизилась? Для этого нужно было совершить прыжок от ложа за полог шатра!

- Скажи ему, - шепнула ведунья еле слышно, - скажи, что желтая краска всех нас погубит. Я знаю, зачем уезжает постоянно Фарадж. Его стремление скупить всю желтую краску на западе приведет нас к гибели.

- Не понимаю, - выдавила Накато.

- Просто передай шаману мои слова. Он поймет.

Озадаченная Накато застыла. Рамла скрылась в шатре, задернула полог.

Вернуться, переспросить? Девушка представила это, и ее передернуло. То-то будет воплей! Уж ведунья не пожалеет бранных слов для несообразительной служанки. В точности передать то, что она сказала?

Вырвался тяжелый вздох. Говорить шаману то, что только что услышала, не хотелось. Он наверняка отошлет ее после такого. И вечер придется коротать с ведуньей.

А не скажет – и кто знает, что произойдет? Рамла не просто так решила предупредить шамана. Она что-то увидела в будущем!

- Что, не хочется идти к старику? – вздрогнула, услышав донесшийся из-за спины голос.

Да что ж с ней такое! Не слышит, как к ней подходят сзади. Накато резко обернулась. И не удивилась, увидев того самого воина, что когда-то отверг ее.

- Снова ты? – она нахмурилась.

- А что, ты не рада? – по лицу расползлась самодовольная ухмылка.

- Не рада, - мрачно отозвалась девушка. – Я иду туда, куда мне приказал идти господин.

- Брось! – он склонил голову набок. – Ты можешь и отказаться. А ты, гляжу, нарядилась, причесалась. Не поленилась!

- Мне господин приказал, - упрямо пробурчала Накато и отвернулась.

- Куда! – он неожиданно ухватил ее за руку, дернул на себя и сам стал перед ней, закрывая дорогу. – Чего это ты, - глядел нахально.