- Он этого не допустит.

- Ему придется, - повторила ведунья. - Пойми, Бомани, - она подалась вперед, впилась непривычно пронзительным, цепким взглядом в его лицо. - Иного пути нет. Мне следует отправиться к хиу. Говорить с ними. Ты ведь шаман! Кому, как не тебе, знать - бывают моменты, когда есть лишь один путь. И идти можно только в одном направлении.

Он только с сокрушенным видом покачал головой.

«Ты ведь шаман». Накато выцепила эти слова из речи шхарт. Все-таки она считала, что перед ней - все тот же Бомани. И обращалась она именно к нему. Если, конечно, это - не искусное притворство. Но до сих пор Рамла не выказывала особых способностей в таковом. Должно быть, Амади подумалось то же самое.

- Я буду просить богов и духов, чтобы они хранили тебя на твоем нелегком пути, - проговорил он наконец. - Ты точно не хочешь, чтобы тебя сопровождали?

- Нет, - голос Рамлы прозвучал твердо.

- Путь трудный. Да, кочевье подойдет близко к владениям хиу, насколько это возможно. Но немалую часть дороги тебе придется пройти одной.

Намекает на то, что ведунья изнежена, непривычна к лишениям и тяготам.

- Я к этому готова, - Рамла нахмурилась. - Я - шхарт, моя обязанность - думать о благе кочевья. И преодолевать любые препятствия и лишения, какие бы ни выпали мне.

Накато с трудом сдержала усмешку. Это ведунья-то, которая из шатра лишний раз не выйдет! И поднимает вопли всякий раз, как кто-нибудь из служанок не прикроет полог вовремя, впустив внутрь слишком много дневного света и прохладного воздуха.

Однако колдуну было не смешно. Она ощущала его тревогу и недовольство. Слова ведуньи он принял всерьез.

Она и правда решила идти к хиу? К этим неведомым существам, которые вроде как даже и не люди? С событий зимы прошло столько декад. И она не забыла, не успокоилась тем, что все позади. Вздумала разбираться.

Как потеплело, уговорила Фараджа идти к границе земель хиу. Никому ни слова не сказала - и вождь тоже молчал.

Лишь когда добрались, позвал к себе шамана. Поделиться сомнениями. Опасался за свою шхарт, боялся - как бы с ней не стряслось беды. Просил поговорить, попытаться убедить. И вот - Амади сидит перед ведуньей, пытаясь вытянуть, что у нее на сердце. А та лишь твердит одно: она обязана пойти. И переубедить ее не выйдет.

Кочевью на земли, занятые хиу, дороги нет. Людям придется остаться. А значит, Рамле придется идти одной. Даже воинов и слуг она с собой взять не сможет.

Накато глядела на ведунью и изумлялась. Она и правда готова идти одна! Не боится ни диких зверей, ни трудностей. Некому будет добывать для нее пищу - а значит, придется нести запас с собой. И воду тоже - ведь она не умеет искать и воду. Ночевать придется на голой земле - а днем тащить на себе одеяло.

А ведь она даже не знает, сколько придется идти. Земли хиу неизведанны, люди туда не ходят. А хозяева тех мест появятся, только если сами захотят того.

*** ***

- Ты уверена? - Фарадж хмурился тревожно. - Сколько дней тебе придется провести в землях хиу?

- Они уже знают, что я здесь, - Рамла слабо улыбнулась, покачала головой. - Как бы то ни было - тебе следом нельзя. Сам знаешь. Никому нельзя.

Чистая правда! Хиу - не люди. Они не потерпят людей на своих землях. Попробует хоть один человек в кочевье всего лишь подойти к границе ближе допустимого - и всему кочевью горе. Несчастья и беды станут преследовать людей. Болезни, нападения врагов, мор скота. Неудачи. Все то, что во власти ведьм-хиу.

Но Рамла - ведунья. Шаманы и ведьмы могут иногда пересекать границу владений. И некоторым из них хиу показываются. Даже отвечают на вопросы.

Правда, никогда нельзя знать заранее, получишь расположение хиу или нет.

Рамла отчего-то была твердо уверена, что получит. Что хиу ждут ее и готовы ответить на ее вопросы.

Накато куталась зябко в широкое покрывало, стоя в стороне, у стенки шатра. Фараджу и Рамле не видно ее было оттуда, где оба находились. Да им и было не до служанки. Их двоих окружали несколько воинов. Само кочевье жило обычной жизнью, хоть тревога и напряжение незримо окутывали его, заставляя людей хмуриться.

Амади сейчас в своем шатре - это она знала. Он сам потребовал, чтобы никто его не беспокоил. Пока никому она не была нужна. И могла глядеть.

Она все-таки оглянулась на всякий случай. Но кругом никого не было. Никто не видел ее. И она снова обратила взгляд на главу кочевья с ведуньей.

Воины застыли на почтительном расстоянии от них. Руки Рамлы Фарадж держал в своих. Вид у него был растерянный. Сразу ясно: он не хотел отпускать ведунью. Но придумать веской причины, чтобы ей остаться, не мог. И не хотел удерживать ее против воли. Душу его глодала тревога. Шхарт это видела, вот только почему-то считала необходимым выполнить задуманное.

- Я должна, - прошелестела она.

Осторожно вытянула пальцы из его ладоней, отвернулась и пошла медленно вперед, не оглядываясь. Складки белого покрывала слегка шевелил ветерок.

Рамла шагала неторопливо. Еще немного - и высокие стебли травы скроют ее фигуру сплошной стеной.

Фарадж застыл, глядя вслед. Накато ощутила, как в животе сжался комок. Воздух сгущался - кажется, еще немного, и он окаменеет. Откуда это гнетущее чувство? Она не успела обдумать это. Над головой, в совершенно ясном безоблачном небе, оглушительно грохнуло. Накато вздрогнула. Сверху низринулась широкая молния, ярко осветившая все вокруг так, что затмила самоё солнце.

Кругом разлился запах свежести - точно после недавнего дождя.

По ушам ударил вопль Фараджа. Вождь ринулся сквозь высокую траву туда, где в последний раз мелькала белая накидка Рамлы. Воины, стряхнув оцепенение, кинулись следом. Накато застыла, не в силах поверить увиденному.

Просто молния. Рухнула с ясного неба прямо на голову ведуньи.

Кругом продолжал разливаться запах свежести, словно молчаливое подтверждение только что случившемуся. Сейчас он казался чрезмерным. Неестественно сильным.

Шатающийся Фарадж появился, неся на руках завернутое в белую ткань тело. Теперь на складках виднелись подпалины. Длинные растрепавшиеся волосы свешивались до земли спутанными прядями. А ведь Накато сама поутру расчесывала ведунью и заплетала ей косы, чтоб не растрепались в дороге! Смуглая рука в браслетах безвольно свисала, и по ней стекала тонкая струйка крови.

Один из воинов с воплем помчался среди шатров.

Накато отступила, опасаясь, что ее заметят. Но никому не было до нее дела. На нее не обращали внимания, даже натыкаясь. Кочевье вмиг ожило, огласилось испуганными возгласами. Люди носились, не разбирая дороги. Выбегали туда, где Фарадж нес к середине кочевья свою шхарт и застывали по бокам от прохода между шатрами.

Лицо вождя застыло, превратившись в неподвижную маску.

Он вышагивал, глядя прямо перед собой. Остекленевший взгляд не выражал ничего - но там, внутри, под застывшей маской, угадывалось невыразимое горе. Фарадж и впрямь дорожил своей Рамлой.

Подумать только! Всего полгода прошло, а он успел так к ней привязаться.

Вождь нес ведунью через кочевье, которое она только-только покинула, собираясь вернуться много позже. Кто-то из старших воинов, приближенных к нему, порывался остановить его - но, встретившись с остановившимся взглядом, спешил убраться прочь. Никто не посмел заступить дорогу вождю, помешать ему отнести тело ведуньи к себе в шатер.

Полог закрылся за ним, отсекая испуганные и любопытные взгляды.

Кочевье замерло в оцепенении. Никто не решался взяться за повседневные дела - ведь это могло породить шум, оскверняющий мгновения горя. Переговаривались разве что шепотом.

Накато, потерянная, застыла под стенкой одного из шатров. Никому до нее не было дела, никто о ней не вспоминал. Ее охватило странное оцепенение.

Легшая на плечо тяжелая рука заставила вздрогнуть.

- Чего ты тут сидишь? - подняв взгляд, она увидела Амади.