— По пути будет лес? — глянул я на нашу поникшую красавицу. Я-то уж было и не замечал изменений до этого момента. Может, привык на всё забивать огромный болт?

— Да. Если продолжим идти как идём, то нам повстречается хвойные и еловые леса.

— Секунду… — слегка помахал я рукой. — Мы на какой планете?

— Континентальной, — Уонка устало глянула на меня скорее для галочки.

— А, ладно, забей, — отмахнулся я.

Так продолжалось вплоть до девяти вечера, пока мы не покинули Эйнвуд. Как и сказала Уонка, мы и в правду вышли в тайгу, только та редкая дорога, что шла в нужную сторону, сворачивала в промышленную зону, куда нам уж точно не надо, а по автостраде мне как-то не особо хочется идти по понятным причинам. Поэтому под недовольным взглядом черноволосой девушки мы двинулись по лесу, где я уже по привычке положил пистолет во внешний карман.

К этому времени её живот начал урчать как у старого бензинового тягача низших моделей слабого автопрома моей Федерации. До этого я замечал подобное неоднократно, однако не обращал внимание ввиду отсутствия её жалоб и простым нежеланием справляться с ненужной нервотрёпкой. Но сейчас, когда я сам едва ли справляюсь с тем, чтобы обессиленно не упасть на колени и хоть немного отдохнуть, проблема понятным образом может только усугубиться.

— Уонка, — остановившись повернулся я к ней, что медленно волочила ноги. — Здесь река рядом?

— Река? — она остановилась за мной, подняла голову и посмотрела на меня со слегка влажными глазами и вялым лицом. — В полукилометре отсюда может быть…

— Это сколько?

— Пятьсот метров…

— Я-то откуда знаю, сколько это именно… — раздражённо почесал я переносицу, зажмурив глаза. — Обычно я использую дюймы, футы и мили, но… а ты?

— Что я? — как-то тупо посмотрела она.

— Какими системами измерения пользуешься?

— Метрической, — я хотел было перебить, но позволил мысленно позволил продолжить. — Это где миллиметры, сантиметры и метры с километрами…

— Так вот… — я выдохнул. — Скольким милям соответствует метр?

— Дай подумать… — Уонка задумчиво принялась чесать свой небольшой подбородок. — Слишком маленькое число получится…

— А если наоборот?

— Может… Я не знаю… Полтора километра?

— Я про метры спросил, Уонка, метры.

— Где-то… Шестьсот метров?

— Это ты у меня спрашиваешь? — удивился я.

— Нет, ты что… не подумай…

— Да и ты бледная какая-то, — подошёл я к ней вплотную рукой зажав её лоб. — Ебануться… Да у тебя ниже девяносто восьми градусов!

И в этот момент эта невысокая девица просто берёт и падает ко мне в руки!

— Ну что ты будешь делать… — пробормотал я, беря её на руки. Нетяжёлая, но долго так тащить я её не смогу, тем более с вещами за спиной.

Таким образом мои мысли забились вокруг костра и обогрева с последующим мясом какого-нибудь животного, до простой тишины, сидя в которой я наконец смогу, как и морально, так и физически отдохнуть. Идя среди высоких елей и хрустя ветками под ногами, я старался обходить корни деревьев, а также следить за окружением, где ненароком недалеко от меня мог образоваться таёжный медведь, — если, конечно, они их ещё не истребили, — ну или стаю волков. Конечно, лёгкая кровь там, мясо и все дела, но сейчас и я не в лучшей форме, плюс со мной груз так под двести фунтов (~90 кг), который уж точно не облегчает возможную задачу.

Презирая всё презираемое, я дошёл до момента, как спереди не почувствовалась морозная свежесть и не послышалось еле заметное течение реки. Не чувствуя ног, я что есть сил мягко сел на колени и аккуратно уложил Уонку возле небольшого камня неизвестной породы. Снял вещмешок и положил его рядом, достав свою старую одежду мёртвого паренька, после чего максимально укутал её на первое время.

Сам же слегка отдышался, сев на пятую точку. Хотелось раздеться догола, но понимая опасность подобных мыслей я просто ударил себя в грудь и стал представлять, как на учении стрелял с пятидесяти пятифунтового (~26 кг) пехотного пулемёта с лентой на триста винтовочных бронебойных патронов, будучи снаряжённым в экзоскелет поддержки пятого ранга.

Было же время…

Но не время отлынивать.

Собрав ещё не исчезнувшую волю, я хотел было взять режущий лазер, но потом вспомнил, что он остался с моими вещами и с Патриком в том сраном рассаднике роботов.

Как-то… Грустно…

Потекли две слёзы.

— Да блять… — раздражённо буркнул я, стирая холодными пальцами эту нелепицу.

Водя по земле среди камней разного размера и многочисленных шишек с какими-то красными ягодами взглядом, я заприметил несколько ветвей.

Но вот незадача. Они влажные! Здесь всё влажное!

Паника…

Как же я тебя давно не встречал, друг мой.

В этот момент я начал жёстко тупить, смеясь как ненормальный. Это продлилось недолго, пока от усталости кашлять не стал.

— Жизнь такая ху-хуйня… — хрипло пробормотал я.

А ведь раньше меня хватало на большее количество времени и пути, но сейчас просто сдаюсь, даже не добившись хоть какого-нибудь результата. Может быть, это всё из-за моего бессилия, может из-за того, что я беспомощен…

— Может, на-нахуй всё это?.. — спросил я в никуда дрожащим голосом, приставляя откуда-то взявшийся пистолет ко лбу. — По-попытка не пытка, если ты-ты старался. Я ста-старался, так что… Мо-может, попро-пробовать?

Но мне страшно, страшно слегка надавить на крючок.

Чего тогда стоила вся та хуйня, которую я… победил? Да, я победил вас всех, суки! И вам ещё повезло, что вы исчезли из Вселенной, чёртовы…

…

Прохладный шелест ветра, который всё время, что мы с Уонкой шли, обволакивал руки, лицо и голову. Этот тёмный еловый лес выглядел таким неизвестным и неизведанным, словно в минимум шестидесяти милях отсюда нет никакого города под названием Эйнвуд.

Металлический механизм глухо упал на землю. Мои руки обессиленно упали с открытыми ладонями, словно у куклы. Голова опустилась и спина сгорбилась.

Я расслаблен…

Я устал…

Я хочу спать…

Я желаю умереть…

Последнее желание, что пронеслось у меня в потоке ленивых мыслей, добавило плюс сто процентов к вселенской грусти, которая накатила меня своими жалобными мыслями о том, что я никому не нужен, не интересен… Что всё вокруг бессмысленно, так же, как и моё существование.

И казалось, что долгое воздержание от этих чувств, которых я в недавнее время стал прикрывать тупой маской идиота, сыграло со мной в злую шутку, так как за неимением лучшего варианта, я тупо расплакался.

Не как там взрослые или люди, что потеряли, допустим, близкого человека, и не как подростки, у которых мысли слегка схожи с моими.

Нет.

Я заплакал как ребёнок, у которого забрали его любимую игрушку, и который желает поскорее найти свою маму и броситься в её объятия.

Какое же я, сука, беспомощное чмо…

Последние ассоциации покинули меня, как и когда-то мои бывшие товарищи по оружию, что уже давно мертвы в эвакуированных секторах.

Нет смысла винить кого-то другого в своих же ошибках. Потому что виноват только я.

Все мои ошибки и жёсткие неудачи так или иначе касаются больше всего именно меня, а не других, и оттого мне просто обидно. Обидно, что я даже не знаю, как действовать дальше.

В рядах ополчения такой хрени не было. Сказали проверить сектор — ты выполняешь. Сказали помочь при битве где-нибудь в важной точке — ты выполняешь.

Всё просто и понятно.

Но здесь и не военная жизнь, и не гражданская. Я даже не знаю, как это по-простому назвать…

Я огляделся, услышав рык неизвестного существа.

Уже чисто на рефлекторном уровне я выхватываю пистолет и стреляю на слух. Успеваю выстрелить четыре раза, как на меня набрасывается четвероногое животное, что в тусклом, еле проходящем освещении спутника, выглядит очень…

Страшно.

И очень опасно.