Неспешно и внимательно я прошёлся вдоль укреплённых пустых столов, расположенных в центре в стыке друг с другом и образующих дав ряда.

Этот небольшой по меркам армии склад, проветривается всегда, но в отличие от самого стрельбища, где включённая вентиляция работает интенсивно и громко, то здесь она будто врубила ленивый режим.

Открыв шкаф с штурмовыми винтовками, я выудил три разных модели и положил их горизонтально на стол. Вновь вернулся и с трудом перенёс сразу за один заход пять пачек по шестьдесят оболочечных патронов калибра шесть на тридцать пять на пятьдесят.

Так как каждый стандартный патрон этого калибра имеет массу в пол унция (~15 г), то легко подсчитать, что сейчас я перенёс примерно двадцать фунтов (9 кг).

Напоследок забрав двадцать тридцатипатронных магазина и быстро снарядив их с помощью большого правого пальца, вставляющего патрон, и левой руки, подносящей этот самый боеприпас, я решил для начала взять стандартную штурмовую винтовку городской гвардии континентальных планет. Она идеально подходит для своего конкретного мира. Слишком низкие и высокие температуры для неё не более чем слабость. Затвор располагается с левой стороны, чуть ниже дальней мушки. Магазин вставляется сзади, в низине приклада. Ствол короткий, как и само цевье, за счёт чего удобно двигаться, например, в туннелях.

Сейчас я стою за красной линией, которая предзнаменует то, что я нахожусь в зоне односторонней стрельбы.

Взяв автомат в руки — одна на рукояти, где ровный указательный палец придерживает корпус, другая берёт магазин, и уже когда я слегка наклоняюсь назад, дабы было проще доставать магазины с ремня, вставляю небольшой прямоугольно чёрный коробок в предназначенное для него место. Слышу еле заметный звонкий щелчок и уже хватаюсь за затвор, со всей силы тяня на себя.

— О-о да! — радостно воскликнул я, ощущая сильный прилив пассивной энергии, которую понемногу преобразую в концентрацию, словно кинетическую в потенциальную.

Выставив левую ногу вертикально вперёд, а правую горизонтально, я приставил цевье поудобнее и слегка наклонил шею.

Закрывать левый глаз мне не было смысла, хоть раньше это и помогало, но сейчас, когда я поистине далеко зашёл в этом деле, то это скорее было неудобно, чем помогало лучше целиться и попадать.

Вот я уже целю через механический прицел самую дальнюю мишень, в виде титапласталиевой человекоподобной фигуры.

Я вдавливаю приклад, немного ослабляю левую руку и нажимаю на спусковой крючок.

Охренеть громкий выстрел раздался по моим перепонкам, а после и эхом по всему стрельбищу. Барабаны и вовсе загремели, неимоверно и без передышки звеня в мозг. С трудом, но я всё же выстоял на своих двоих.

Я осмелился не надевать защитные наушники, но видимо из-за давнего последнего похода сюда, а это примерно недели две назад, я и вовсе позабыл о том, что такое ощущать непривычный взрыв капсулы, а после и выход пули с наконечником из ствола.

С преогромным сопротивлением не схватиться за уши, я, зажмурившись, поставил винтовку на стол перед собой.

Так…

Но я всё же заткнул уши и простоял таким образом минуты три, стараясь отойти от звона.

Уже нацепив серые наушники поудобнее, я вновь взял в руки винтовку.

Выстрел, но уже без грома. Приятная отдача легонько толкнула меня в плечо.

Небольшое отклонение вправо. Ещё бы чуть-чуть, и я бы вовсе попал в стену.

Левой рукой я слегка отдалил дальнюю мушку.

Лучше, но всё равно отклонение.

Я спокойно принял итог и переставил подальше, попутно выставив целик на нужную дистанцию.

И уже в этот раз я попал ровно в цель.

Отлично.

Я щёлкнул по режимам огня, выставив автоматический.

Отошёл в другое окно, и даже не прицелившись — зажимаю весь магазин в мишень, что находилась в конце близкой дистанции.

Насчитав двадцать три попадания из тридцати, я с довольной ухмылкой подхожу к изначальному месту, вытаскиваю магазин и вставляю новый, на этот раз не используя затвор, а просто щёлкнув по специальной двусторонней кнопке.

Отойдя в другой конец стрельбища, я нахожу напольную вешалку и цепляю туда пиджак. Беру жилет на восемь магазинов и закрепляю его через голову на своём туловище. Ложу всевозможные магазины по ремешкам, беру автомат и выхожу за пределы окон, где уже можно будет практиковаться на ином уровне.

И тут началось для меня веселье.

Я, бегая по горизонтали от мишеней, зажимаю сначала в одну-определённую. А после, когда уже надоело, и переключив на режим стрельбы очередями, словно угорелый, из стороны в сторону, стреляю по всем мишеням преимущественно в жизненно важные органы. Голова здесь не в счёт, в неё ещё прицелиться надо, что я, скажем так, и вовсе сейчас не практиковал, стреляя лишь навскидку.

— Ха-ха-ха! — разрывался я смехом, даже не стараясь сдерживать эмоции, лишь не давал рукам и телу ослабнуть.

Двадцать магазинов были отстреляны за пять минут.

Уже полностью спокойный и удовлетворённый я, аккуратно кладу винтовку и пустые восемь магазинов к другим двенадцати. Иду в тот самый край, где и сложил жилет. Подошёл к синему бойлеру и налил в небольшой пластиковый стаканчик воды. Разлёгшись на мягком, и в то же время плотном диване на трёх человек, я кайфовал от медленно уходящих ощущений.

Я не люблю убивать, ломать и запугивать. Старики, женщины, дети — их я никогда не трону, если они сами не направят на меня оружие.

Можно подумать, что я люблю причинять боль людям, и это будет правдой, но только если эти самые индивидуумы заслужили этого.

Килиниат? Он да. Все его члены заслужили в свой адрес жестокость.

Обычные граждане нейтрального государства? Вот они — нет.

Между не комбатантами и комбатантами существует чёткая граница, которая может разрушиться, если первый достанет пистолет и направит его на военного. Если же второй отбросит пистолет, то он всё равно будет считаться комбатантом, как бы это странно для других не казалось.

В наступательных они подписывают контракты на службу. В оборонительных войнах учувствуют все боеспособные.

Также существуют и специальные военные единицы, такие как «Рыси» — массивные чёрные суперсолдаты, облачённые в не менее массивную и плотную броню. Лишённые эмоций и использующие лишь конкретную логику для совершения своих задач, в зависимости от спецификации, они по-настоящему в одиночку способны подавить армию стандартных бойцов из пяти ста единиц.

Они чаще всего вооружены многоствольными крупнокалиберными скорострельными пулемётами по типу «Поднял — умер». Масса, сея подобия способа просто оторвать руки даже бойцу с самым лучшим экзоскелетом. Если тому, конечно же, подбросить этот самый пулемёт.

Некоторые вооружаются «Эля-Маццо» — необычайно смертоносные мечи, на кончиках которых с невероятно дикой скоростью и с невероятной точностью раскручиваются лезвия. Одним таким взмахом он способен прорезать и разрезать твёрдый бронелист дугового линкора.

Этим пулемётом и мечом способен орудовать только Рысь.

Они также способны пользоваться и другими видами оружия, как бы логично это не звучало.

Казалось бы, сейчас отлежись немного, допей шестой стаканчик и иди отстреливать следующие шестьсот патронов уже на второй штурмовой винтовке.

Но нет.

Сюда, блять, наведывается человек…

Я ожидал любого, но не мелкого... человека.

Вот так насрать моим планам не каждый сможет, а он, вместе со своим отсталым другом, и подавно.

Стараясь сжать всю мигом накопившеюся враждебность, горячо переливающуюся в моём сознании, я медленно присел на диване.

Хрен знает, что он здесь забыл. Достаточно лишь перечеркнуть несколько вариантов, как передо мной предстаёт лишь одно.

Его подозвал отец.

— Майкл, рад тебя видеть, — поприветствовал он, закрывая дверь, которую я забыл запереть на ключ.

— Тоже, — немного позже сказал уже я, когда он подошёл.