— И ты что-то вроде... всевидящего? — спросил я, вставая на ноги.

— Тоже не имеет значения.

— О, славно, — промямлил я, отряхиваясь.

— Тебе не удивительно моё присутствие? — поникшим голосом спросил голос.

— Сложно удивляться чему-то после той хуйни, что я увидел, — пожал я плечами.

— В таком случае тебе будет плевать и на это, в чём я не сомневаюсь… — вытянул он правую руку, в которой ниоткуда не возьмись, образовался крупнокалиберный четырёхзарядный револьвер.

— О, классику любишь… — пробормотал я. — Какой тип боеприпаса?

— Экспансивный, — ответил он, прежде чем всё видимое и не видимое перестало иметь значение.

— Босс, я отвечаю! Там лежал полностью голый пацан!

— Опиши его.

— Целенький. Лет двадцать, может тридцать… э-э-э… волосы цвета говна… зелёные глаза… У него даже есть протез на правой лопатке.

— Тип протеза?

— Э-э-э… — слышится звук падающего тела об что-то деревянное.

— Бля! Фиткинс! Какого хуя ты делаешь?! — заорал посторонний голос.

— Да он случайно! Я отвечаю!

— Ты блять долбоёб? — звук звонкой пощёчины и упавшей табуретки. — Фу нахуй, дерьмо вместо мозгов, ей богу. — неразборчивые звуки. — Здравствуйте, босс. Говорит Шерстявый. Что делать с найденным телом?

— Оно живое?

— Живое.

— Я не слышу в твоём голосе ни грамма уверенности.

— Ну… у тела сломано правое предплечье.

— У него хоть органы целы?

— Щас док придёт и посмотрим… — выдох. — Ну а мне что делать, босс?

— Отчитайся перед Маркипом, скажешь ему всё что знаешь.

— Хорошо, босс, — послышались гудки. — А-ах бля снова работа. И так каждый сука день... Эй! Подойди сюда! — подозвал он убирающегося в стороне низшего работника картеля, что пальцем указал на самого себя, как бы спрашивая. — Да, ты! Убери вот это чудо, хорошо?

— Х-хорошо…

— Ну вот и пошёл за дело.

Полностью исписанный в шрамах щуплый парень лет тридцати отодвинул свисающие поливинилхлоридовые шторы в стороны, где в разном порядке свисали коровьи полутуши на крючках. Пройдя двадцать метров, были распахнуты двустворчатые стальные двери.

В глаза сразу бросился местный контингент самых ярых представителей преступного мира. Исписанные разными наколками, где самой важной оставалась принадлежность к определённому капитану одного небезызвестного картеля. Лишь одна треть всех пребывающих в помещении людей была с минимум одной аугментацией, когда вторая часть копила на подобную возможность наконец получить интересную вещичку.

В центре прямоугольного помещения располагалась большая сцена, напоминающая своей формой зрелый одуванчик. На ней были надёжно закреплены шесть шестов, возле каждого из которых танцевали полуголые девушки, где единственной прикрывающей одеждой являлись трусы, как у первобытных людей, и бюстгальтеры.

Отовсюду из динамиков звучала ярко наполненная музыка, важной частью которой являлась нецензурная лексика через каждое выговоренное слово. Помещение никак не освещалось, и вместо нормальных ламп или светодиодных светильников, здесь отдавали полное предпочтение прожекторам, что пытались обыграть друг друга своими «томными» цветами.

Разного телосложения, но одинакового уровня испорченности мужчины, в основном располагались на U-образных чёрных кожаных диванах. Подходящие на пару секунд официантки приносили алкоголь разного вида и исполнения. К ним тянули руки, и лишь изредка некоторым удавалось помассировать у них из-под трусов и лифчиков, прежде чем те слегка испуганно или кокетливо уходили обратно.

К одному из таких столов подошёл щуплый парень, который на вид не представлял даже минимальной угрозы, но которого боялись и уважали коллеги, которые не раз видели его в действии.

— Маркип, — парень указал большим пальцем назад. — Работа от босса.

Умный на вид мужчина с очками, сидящий на углу дивана, отложил стакан воды на стол, и встал ничего не сказав напоследок.

И только когда они вышли из не самого лучшего места, он спросил:

— Что за работа?

— Полностью голый пацан, — хмуро ответил щуплый парень. — На нём ни одного шрама или присутствия чужих рук. Странный протез, которого я до этого никогда не видел. А ещё у него сломано предплечье.

— Кто так постарался? — глянул на него мужчина.

— Фиткинс, — раздражённо выдохнул щуплый. — Надо бы отправить его поливать травку, иначе проблем не оберёмся.

Мужчина пожал плечами.

Проходя через всё здание, они спустились в подвал по стальной лестнице. На входе их встретил охранник. Парень показал несколько неразборчивых жестов, после которых их пропустили.

Сразу, что бросилось, так это множественные холодильные камеры три на три метра, где хранились человеческие органы и плоть с кожей. Всё это хорошо продавалось на чёрном рынке вдали от правительства.

Пройдя коридор длинной примерно пятьдесят метров, они свернули направо, где проход закрывала бронированная дверь. Щуплый парень несколько раз ввёл неверный четырёхзначный код, где на пятой попытке его коллега легонько «отодвинул» в сторону и открыл дверь с первой попытки, не обращая внимание на недовольные комментарии парня.

Войдя, они прошли несколько коридоров. Только на третьем им попалась нужная комната, на двери которой красной краской был исписан неразборчивый отрывок из Нового Завета и крест.

Светлое помещение шесть на три метра, в котором никак не выветривался сладкий запах вперемешку с горьким и отвратным. В центре стоял операционный стол, к которому прикреплён монитор жизнеобеспечения, что на данный момент отключён. На двух стенах закреплены выключенные жидкокристаллические дисплеи и полки разных размеров.

— Привет, Маркип, — во все зубы улыбнулась сидящая девушка, что до этого взирала на экран смартфона.

Все остальные два человека, не считая девушку, крайне вяло повторили за ней.

— Ага, — обвёл тот всех взглядом. Подошёл к белому шкафу открыв его на ключ и надел лабораторный халат. — Считаю, что можем приступать. — натянув медицинскую маску с этими словами он начал подключать провода к телу, одновременно взглядом пробегая по всем четырём конечностям, где он остановился на правом предплечье. — Уонка, подай медшприцы второго поколения, морфий и набор для хирургии.

— Сейчас будет, — проворковала она.

— Маркип, — подозвал щуплый парень, заставив его нехотя обернутся. — Ты серьёзно хочешь его разделать на органы? Может… повременим с этим?

— Его органы целы, Джек, — обвёл тот тело правой рукой. — Это уже гарантированная одна почка и лёгкое. Но считаю я, что пусть лучше мы получим плоть, нежели их.

— Но он не выглядит как какой-нибудь там нарик или бомж! — повысил тот голос, не собираясь соглашаться с доктором. — Мы можем… Я… Вдруг он сын там какого-нибудь министра?

— И ты в это веришь? — док приподнял бровь.

— Ты не понимаешь…

— Нет. Это ты не понимаешь, — спустил тот маску и звонко выплюнул в урну. — Раз уж сам босс не сказал обратного… То так, пусть, и будет, Джек! — вгляделся док с выпученными глазами. — И чтобы я больше ни слова от тебя не слышал.

— Да, понял.

Обведя того взглядом, доктор запускает циркулирующую пилу, хватая её в обе руки.

В этот момент полностью обнажённое тело резко вскакивает с операционного стола, попутно выхватив из кармана мужчины пистолет с глушителем, и не целясь, хладнокровно взводит курок. Через громкие хлопки, которые приглушаются работающей пилой, и из которых виден лишь дым, в черепе доктора образуются две головных маленькие дырки.

Парень, едва выхватив в точности такой же пистолет, производит навскидку выстрел в сторону, но в следующую секунду из его шеи появляется второй рот, из которого льётся водопад артериальной крови. Другие два ленивых только-только ошарашенно выхватили пистолеты из-под курток, но…

Слишком медленно.