Остаётся последний враг, что было хотел дать отпор, но резкий выпад со стороны парня, и хрупкое тело падает плашмя на пол, где только руки нивелировали возможный фатальный исход.

***

Потненько.

Так, что мы имеем: четыре бездыханных тела, где пятое вырубленное; меня хотели к херам выпотрошить и продать на органы, — нет уж, они только мои; я нахожусь хрен пойми, где, так как здесь ни моего языка, ни символики Федерации, и ни ещё чего-то родного. Здесь даже пистолет какой-то странный. Интегрированный глушитель, восемь дозвуковых патронов в магазине и странная маркировка, на которой в точности такая же странная символика какого-то ромба.

Я по-быстрому переоделся в окровавленную одежду дохляка. Осенние кожаные ботинки, длинные белые носки, серые джинсы, пародия на кожаный ремень, чёрная оверсайзнутая футболка, какой-то длинный тёмный плащ, старающийся пародировать крутое величие тупого гангстера, а также более-менее чистые боксеры с расцветкой тюльпанов…

Вот уж чего я точно не ожидал увидеть сейчас, так именно этого.

Обведя взглядом комнату, я первым же делом открыл все ящики…

И о чудо! Вещмешок!

Уже запихнув туда все магазины, найденные бумаги и медицинские принадлежности, я умылся в раковине смыв всю кровь на лице. Закинув на спину сумку, я ввёл в девушку внутривенно наркоз, — спасибо профессору Лагвею за подробную химическую формулу, — не особо парясь над спиртовыми салфетками, после чего закинул её на левое плечо.

Выйдя в коридор, я первым же делом пошёл направо, ища чёрный выход. Скорее всего я где-то под имением преступного синдиката, о котором Федерация уже все уши прожужжало. Ну или где-то в пригороде под заброшенным зданием. Во что мне мало верится, ведь здесь есть электричество, водоснабжение и работающие батареи, чего обычно нет в подобных местах.

И да, нужная дверь, которая всем видом намекала, что за ней выход наружу, была найдена. Я повернул ручку, но она не отозвалась, так что мне пришлось достать ключницу с двадцатью тремя ключами. И только на тринадцатой попытке дверь отворилась, выводя меня на свежий воздух и в какой-то пыльный переулок.

Поднявшись на девяти ступеньках, я убедился в отсутствии камер, чему был как несказанно рад, так и непонимающе задумчивым.

Нет камер, верно?

Странно.

В общем, моё недоумение недолго продлилось, ведь на выходе из грязного переулка, переполненным мусорными пакетами и изредка выглядывающих крыс, меня встретило сопротивление. Три мужичка в чёрных кожаных куртках и тёмными джинсами. Изначально они даже не обратили на меня внимание, но как только я наполовину перешёл пустующую улицу какого-то несильно хорошо оплачиваемого квартала, на меня сразу же полезли какие-то фразочки на грубом языке.

Быстренько перебежав, допотопный белый пешеход, как я сразу же побежал, собрав все имеющиеся силы, насколько это было возможным со ста тридцатифунтовой тушей (~60 кг) и вещмешком, набитым всевозможными ценностями, которые были единственным в моём кармане в этом странном мире.

Перебежав очередной переулок после той улицы, как я, сразу же заворачивая за угол, поджидая грозных дяденек.

Вот я слышу их частые тяжёлые шаги по неровному бетону. И наконец, когда лысый выглядывает из-за угла, я делаю выстрел в голову. Медленным шагом перехожу к противоположной стене, и делаю ещё два прицельных выстрела.

Оглядевшись, и не найдя дополнительного сопротивления, я мигом забираю их пистолеты-пулемёты с пистолетами и магазинами. У одного я даже нахожу какие-то бумажки с трёхзначными числами, что очень похожи на древнюю валюту, а также три не самых качественных смартфона.

Запихнув всё добро в вещмешок, я складываю тела в красный мусорный контейнер, после чего уже спокойно вышагиваю под вечернее тёмное небо. Стараясь не выходить под уличные фонари, а также под фары редкостных машин, что в свете последних событий не так странно выглядят.

К своему удивлению, через несколько кварталов шестиэтажных квадратных домов, которые всем видом показывали, что им уже безразлична жизнь, я вышел к каменному пляжу.

Тут и там виднелись серые силуэты. Вдали горели яркие огни, из которых в небо по вольной траектории клубился чёрный дым. Удивительная свежесть застала моё заёбанное жизнью лицо.

Поскорее бы отдохнуть…

Эта мысль проскользнула в моём сознании, когда я едва ли плюхнулся на обшарпанный каменный пол в одном из технических помещений в небольшом туннеле, по которому стекались кал и моча.

К этому моменту девушка полностью очухалась, не сразу отойдя от наркоза. Тщетно пытаясь вырваться из цепких узлов порванной тканевой одежды, она смотрела на меня то испуганно, то гневно.

Не понимаю я таких вот кадров.

— Эй, красавица, — вытащил я ткань из её рта. — Тебя как звать-то? — наклонился над ней.

В ответ она что-то безудержно ответила на грубом языке.

— Я ведь тебя не понимаю, — выдохнул я. — Может хоть сможешь использовать этот смартфон? — протянул один из них.

Она поводила взглядом по мне и по пластиковой хрени, после чего кивнула на своё правое плечо.

— Нет, так дело не пойдёт, — покачал я головой. — Языком. — я вытянул его.

— Ты дурак, — фыркнула она на моём языке, хотя и очень специфично. — Извращенец и просто жалкий мусор.

— О как, — уважительно почесал я подбородок, не выдав ни унция удивления. — Твоё имя?

— Уонка.

— Значит так, Уонка. Сейчас ты отвечаешь на мои вопросы безукоризненно и быстро. Мне важно получить ответы ввиду сохранения моей жизни. Если же ты не соглашаешься с условиями, то я могу с лёгкостью, — приставил я пистолет к её лбу. — оборвать твою жизнь, как и медленно. — я вытащил патрон из магазина и слегка надавил гильзой ей в зажмурившийся глаз. — чтобы перед смертью мы отлично повеселились. — искренне улыбнулся я, на что в ответ она слегка забуксовала, всем видом показывая, что не готова к подобным фантастическим приключениям.

Помню, раньше я говорил, что не люблю пытать людей, а тем более если это женщины, дети и старики. Но сейчас и я другой, и мои взгляды на мир. Мне уже на всё насрать, как и на мучения единиц, когда в других галактиках умирают миллиарды, если не триллионы.

Я не стал кем-то вроде абсолютного зла или упыря. Нет. В мире не существует хорошего и плохого. В нём существует лишь те, кто убивают, те, кто защищаются, и те, кто не готов принять реальность за истину.

— Думаю, мы всё уяснили, — я подтащил её лежащую на животе по полу, после чего облокотился к стене. — Что это за место?

— Эйнвуд.

— Город? — она кивнула. — А галактика?

— Тебе так это нуж…

— Да, раз уж спрашиваю, — наигранно оттряхнул я рукоять пистолета. — Отвечай, Уонка.

— Млечный Путь.

— Молочный? — не понял я.

— Млечный.

— Та-а-ак… — протянул я. — И чем же он отличается от Молочного?

— Так в мифологии написано, — скуля пробормотала она.

— Какая нахуй мифология, — я со всей силы вмазал по стене локтем, отчего мгновенно зажмурился.

Точно, я ж не дома. Да и странно, если бы здесь отродясь не было подобного.

— Что это за галактика? — куда спокойнее спросил я.

— Первичная.

— Почему её так называют?

— Потому что родная колыбель рода человеческого, — выдохнула она горделиво.

О, надо же.

— А родная планета? Какое у неё название?

— Земля, — выдавила она устало дыша.

Интересно.

Нет, я не то чтобы в ахуе, но точно удивлён.

Родная галактика людей — Млечный Путь. Родная планета людей — Земля.

Напрашивается вопрос — а почему об этом никто в ОФ не знал? Это настолько сложно? Нет, я понимаю, если… Нет, я всё равно не понимаю. Мы ведь одного и того же вида. В изведанном космосе нет ни единого другого разумного существа, что был бы сопоставим умом с нами, или хотя бы выше. Но часто обнаруживающиеся предразумные твердили об этом, часто подтверждая гипотезу об единственном и неповторимом человеческом виде.

С этими мыслями я открыл вещмешок и выудил из него странные приборы, о предназначении которых мне оставалось только догадываться, если бы не Уонка.