Я отхожу от кровати к окну, смотрю на оживший город.

Слышу за собой тихие шаги, оборачиваюсь, и удивленно наблюдаю за тем, как Дунька направляет палец на кровать и белье моментально сползает на пол, к ее ногам, а потом она достает из комода чистое постельное белье — стопку, бросает ее в центр кровати, также направляет палец другой руки, из него исходит желтая тонкая энергетическая нить, и белье тут же само расстилается, занимая нужное положение.

— Что это? — спрашиваю жестко.

— Белье…

— Что ты сделала?

— Применила бытовую магию, — опускает виновато глаза.

— В этом мире у всех есть магия?

— Нет, только у сильных мира сего.

— А у тебя откуда? Украла?

— Боярин, я школу горничных закончила, получила диплом и артефакт, дарующий первый уровень инвентаря. Вы же видели мой документ, — протягивает мне запястье, на котором стоит клеймо с метлой.

— Что это за уровень?

— Я могу пользоваться готовым инвентарем домашним, применяя артефакт и инструкцию, — стучит себя по голове, — но создавать инвентарь не могу. Конечно, можно пробовать, но это не законно. Арестуют мигом.

— Понятно.

— А как насчет зеркала? Имеется такое?

Скромница показывает на ровную серую стену.

Подхожу, осторожно касаюсь поверхности, и понимаю, что зеркало здесь, только оно зачем-то задернуто темной тряпкой.

— Зачем здесь тряпка?

— Так вы болели, господин. Нельзя было духам вас тревожить.

Понятно, что ничего не понятно.

Я смотрю недоуменно в зеркало и офигеваю. Где Шрек? Нет ни его харизмы, ни его мощного торса, ни крепких рук и ног.

Передо мной в отражении хлюпик — худой подросток. Светло-русые волосы, белое как мел лицо, голубые глаза. Чисто славянская морда лица. Хотя мордой это назвать сложно. Похоже, тут даже бритва не пригодится. Трогаю на ощупь лицо — ощущаю легкую щетину.

Ну ладно, хоть так.

На мне белые панталоны и белая рубашка с завязками у горла. Срам какой-то.

Поднимаю эту самую рубашку, смотрю на живот — втянутый, прилипший к ребрам. Грудь как у ребенка, ни одной прокаченной мышцы.

Как жить с этим? Как бороться?

Закатываю рукава — ощупываю худые мослы. Констатирую, что у этого малого даже бицухи нет.

Панталоны сдергиваю, чтобы посмотреть, что дальше-то… если выше пояса всё плохо, значит там — ниже — совсем швах.

Дунька позади меня покашливает, напоминая о себе. И я обратно натягиваю белые панталоны, так и не увидав, чем меня наградила природа.

Замечаю огромные фиолетовые синяки на худых ногах и тощих руках.

Что за убожество мне досталось вместо нормального тела, да еще и покоцанное?

— Не знаешь, почему я в синяках? — спрашиваю вслух.

— Это не синяки, — деваха снова опускает глаза в пол. — Трупные пятна.

— Чего?

— Отравил вас, барин, кто-то. Нам так и не удалось выяснить, кто это был. Но противоядие я вам дала вовремя, и вы очнулись. Пришлось инициацию магии начать внепланово — поэтому всё сломалось. Но вы же простите нас, мы сделали это только ради того, чтобы вашу жизнь спасти. Вы очень важны для Руси. Даже не понимаете насколько, — она падает на колени и плача вымаливает у меня прощение за то, что спасла мне жизнь?

Дура-баба. Даже в этом мире все так, как в том, из которого я прибыл.

— Кто «мы»-то? Горничные и слуги?

Хлюпая носом, девушка встает с колен, смотрит на меня исподлобья, молчит. Похоже, такая ничего больше не скажет, даже, если клещами из нее вытаскивать правду.

— Так, — вгрызаюсь в полученную информацию. Её как с гулькин нос, и выводы делать очень сложно.

— Дуня, год какой сейчас?

— 1600 — й, господин Дмитрий Тимофеевич.

Вот как⁈

Что же получается, я попал в тело того самого Трубецокого, на дворе 1600-й, парню всего пятнадцать, и его пытались убрать, чтобы он не стал опорой нижегородцам, не создал ополчение.

— Кто сейчас на Руси царь? — спрашиваю у нее.

И она моргает глазами.

— Так нет царя. Князья правят.

— Как нет царя? Так не может быть.

— Смысла нет назначать никого царем, всё равно убьют.

— Понятно, что ничего не понятно. Дура ты баба, скажи мне, кто на троне сидит! — злюсь на то, что не дает она мне честных и прямых ответов.

— Так-то на троне сидит Борис Федорович Годунов. Вы и этого не помните, барин?

— Ты сама видела, как я умер и снова ожил. Откуда же мне помнить?

Я бы рассказал ей о том, как умирает мозг, а с ним стирается и память. Похоже, с Трубецким именно это произошло. Он всё забыл. Душа-то вернулась, а память стерлась.

— Борис, служивший постельничим, после смерти Ивана Грозного в 1584 году воспользовался ситуацией. Сын государя Ивана — Федор не мог управлять страной, магия жизни в нем иссякла, с отцом ушла. Нужен был умелый наставник, с высоким энергетическим уровнем, им стал Борис. Что началось тогда! — закатывает глаза Дуня. — При дворе шла ожесточенная борьба за власть, из всех щелей повылезали колдуны, некроманты, кто хитростью, кто интригами, они одерживал победу за победой. Но это им не помогло! С 1585 страной фактически правил Годунов, а не Федор Иоаннович. Одни поговаривали, что ему служили демонологи, другие — что светлые. После смерти государя Федора в 1598, последнего из династии Рюриковичей, всё изменилось.

Будто земля и небо взбесились, и наслали на нас проклятие. Началось настоящее затмение на Руси.

Может, правду поговаривали про демонов среди людей, — Дуня кусает губы, смотрит то на меня заговорщицки, то на дверь — с испугом, как бы кто не зашел, и не услышал ее крамольные слова. Вздохнув, продолжает:

— Некроманты и защитники, колдуны и ведьмы, начали готовиться к большой войне за трон. Все считали, что раз Борька смог, то и они, воспользовавшись, магией, могут. Но Годунов поспешил сам занять трон, не дав никому шанса. Слишком сильные у него связи с духами оказались. Они ему дали защиту и поддержку в народе.

В стране стояла разруха, а он строил новые города. Церкви вырастали с золотистыми куполами. С иностранцами он легко обо всем договаривался.

Технологии поднял на небывалый уровень. Ты же выглядывал в окно, сам видел.

Еще бы, неоновые и голографические вывески меня впечатлили, это уж точно. Киборги среди людей, спокойно гуляющие по городу. Колокольный звон, и мосты, висящие высоко прямо под голубым небом.

Картинка настолько реалистична, что попадаю в нее ментально.

Представляю, чтостою в центре огромного мегаполиса будущего, где древние славянские мотивы слились с высокими технологиями и футуристическим дизайном.

Надо мной в небе сияет огромное золотое солнце, словно осветившее небоскрёбы с голографическими экранами, и деревянные терема, которые кажутся ожившими, и шагнувшими с картинки в реальность.

Где-то вдалеке, среди облаков и технологичных висячих мостов, разносится глубокий, ритмичный колокольный звон.

Он словно настраивает сердце города, а отголоски его мелодии эхом проносятся сквозь улицы и закоулки старой деревянной Москвы, напоминая о старинных легендах и верованиях.

На улицах среди пестрых толп людей ходят киборги — люди с роботизированными частями тела.

Их глаза иногда светятся неоновым светом, а движения полны силы и грации. Те, у кого вместо ног протезы, выше, чем сами люди.

Голографические вывески вспыхивают над магазинами и заведениями, предлагая товары и услуги со странными символами и древними славянскими орнаментами.

Вдоль мостов, соединяющих районы города на разных уровнях, вижу сверкающие купола славянских храмов, которые, словно спрятанные в лабиринте новейших технологий, привносят спокойствия в душу и напоминают, что ты дома.

Мосты парят высоко, словно вздымаясь над самой жизнью. По ним идёт неугасающий поток людей и транспортных капсул, ярко освещенных, словно ожившие огоньки.

Мне же непонятно одно — как они все не мерзнут на такой смертельной для жизни высоте. Пользуются артефактами жизни? Масками с воздухом? Легкими скафандрами?