Она еще красивее, чем раньше.

Она останавливается передо мной, и мы оба неловко смотрим друг на друга. Я молчу, и она тоже. Ее рот слегка приоткрывается, язык смачивает нижнюю губу. Мне кажется, что я могу стать твердым от одного только этого зрелища.

Чтобы предотвратить неловкий инцидент, я беру инициативу на себя.

— Сиси там. Ты должна пойти. — Она нахмуривает брови, услышав мои слова. Черт! Я должен был помнить, что мой голос уже не такой, как раньше.

Она смотрит на меня секунду, ее рот все еще открыт, прежде чем кивнуть. Она неохотно двигается, проходя в палату Сиси.

— Что с вами двумя? — спрашивает Венеция, когда я сажусь рядом с ней.

— Что ты имеешь в виду?

— Вы что, собираетесь разводиться?

— Нет, не разводимся.

— Круто. Это круто. — Она кивает, переключая свое внимание на телефон.

Примерно через час Лина возвращается, закрывая за собой дверь.

— Как все прошло? — спрашиваю я, стараясь свести волнение в голосе к минимуму. Речь идет об Ассизи.

Она качает головой.

— Я сейчас пойду к ней. — Венеция скептически смотрит между нами двумя.

— Конечно. — Я киваю ей.

— Не хочешь ли выпить чего-нибудь? — я снова поворачиваюсь к Лине, когда Венеция уходит.

— С удовольствием, — отвечает она, на ее щеках появляется легкий румянец.

Мы идем в кафетерий, берем по чашке кофе и, найдя свободный столик, присаживаемся.

— Итак, — начинает она, не отрывая взгляда от чашки кофе в своих руках, — как ты поживаешь?

— Хорошо… Я хорошо себя вел. — Почему я тревожусь? И почему я отвечаю на самые простые вещи? Я качаю головой и говорю себе, что нужно просто плыть по течению. Нет причин волноваться по этому поводу, хотя мне требуется вся моя сила воли, чтобы не смести ее с ног в ближайшую уборную и не вытрясти из нее всю жизнь.

Боже! Я внутренне содрогаюсь от направления своих мыслей. В кого я превратился?

— Марчелло? — Лина наклоняется вперед и смотрит на меня с тревогой в глазах.

— Да? — я быстро моргаю, пытаясь успокоиться.

— Я задала тебе вопрос.

— Извини, я не расслышал. — Я хмурюсь. Я не хочу, чтобы она думала, что я не обращаю на нее внимания, хотя это все, что мне удается делать.

— Ты знал о Сиси и Рафаэло? Я просто не могу поверить, что они… — она прервалась.

— Занимались сексом?

— Да. — Этот румянец снова появляется, привлекая внимание к ее веснушкам… заставляя меня хотеть поцеловать каждую из них… одну за другой… Я снова встряхиваю себя. Почему я такой озабоченный? Прошло всего два месяца! В прошлый раз было десять лет, и у меня не было никаких проблем.

— Я тоже не понимал. Но если она хочет выйти за него замуж. Я не буду стоять между ними.

— Это хорошо. Она заслуживает счастья, — добавляет Лина, ее пальцы судорожно сжимаются. Это единственное, что говорит мне о том, что она тоже немного нервничает.

— Я скучал по тебе, — внезапно говорю я, не в силах долго сдерживаться.

— Я тоже по тебе скучала.

— Я работаю над собой и думаю, что нахожусь на правильном пути, — признаю я.

— Я рада, Марчелло. Я говорила серьезно, ты знаешь. Я прощаю тебя. — Она протягивает руку через стол и кладет свою ладонь поверх моей.

— Пойдем со мной! — мой голос звучит настоятельно, и я поднимаю ее на ноги, оставляя нетронутые напитки на столе.

— Что…

Я иду быстро, вспоминая маленькую дверь, мимо которой мы проходили. Это долгий путь, но… Я открываю ее, и это крошечный шкаф для хранения вещей. Но его достаточно, чтобы поместились мы двое.

Я затаскиваю ее внутрь и закрываю дверь.

— Марчелло? — голом Лины звучит с придыханием, и это только заставляет меня напрячься. Черт побери! Я должен быть более сдержанным, чем сейчас.

— Боже, Лина! — простонал я, оттесняя ее в угол. — Не могу поверить, что ты здесь. — Я вдыхаю ее запах, пытаясь убедить себя, что это не сон.

— Мы не должны этого делать… пока ты не будешь готов.

— Я готов. Очень готов, — хриплю я, прекрасно понимая, что мы говорим о разной степени готовности. Я беру ее руку и прижимаю ее к своему члену, желая, чтобы она почувствовала, насколько я готов к ней.

— Ох… — Она задыхается, и на секунду мне кажется, что она собирается отстраниться. Но она этого не делает. Ее пальцы борются с молнией на моих брюках, и, проникнув внутрь, она берет меня в руку.

— Боже! — стону я, задыхаясь, и в исступлении мой рот стремится к ее рту.

Она продолжает ласкать меня, ее пальцы крепче сжимают мой член.

Ее язык в моем рту — это вкус, которого мне так не хватало в жизни. Мы целуемся, как два отчаявшихся человека на краю пропасти.

Мои руки спускаются ниже, пока я не добираюсь до края ее джинсов.

— Какого черта! — кричит кто-то сзади.

Я едва успеваю подтянуться и застегнуть молнию, как вокруг собирается толпа.

— Черт! — бормочу я, прижимая Лину к груди, чтобы ее не было видно, я веду ее прочь от шкафа. Позади нас раздается шепот и смех.

Черт!

Она будет в ужасе. Что у меня было в голове? Я мысленно ругаю себя за отсутствие самоконтроля. Только когда мы снова оказываемся в коридоре палаты Сиси, я отпускаю Лину, ожидая увидеть разочарование на ее лице. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, а потом хихикает, наклоняясь вперед от смеха.

— Господи! Это было… — начинает она, но не может перестать смеяться.

— Ты не сердишься? — спрашиваю я неуверенно.

Она качает головой, в уголках ее глаз стоят слезы от чрезмерного напряжения.

— Нет… совсем нет, — говорит она и одаривает меня знающей улыбкой. Я не могу не ответить ей, и мы остаемся в таком состоянии еще некоторое время.

В этот момент Венеция выходит из палаты Сиси с выражением недоумения на лице.

— Сиси спит. — Она бросает на нас взгляд, и мы с Линой не можем удержаться от ухмылки. — Что с вами, ребята? — она качает головой, садится на свое место и подключает наушники.

— Нам стоит сбавить обороты. Ради Сиси, — говорит Лина, и я киваю. Она права. Сейчас нам нужно сосредоточиться на моей сестре. Но это не значит, что я не отвезу ее домой сегодня вечером.

Глава 32

Каталина

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? Ты можешь говорить со мной, о чем угодно. — Я накидываю одеяло на маленькое тело Сиси. Она свернулась калачиком в постели, ее глаза красные от обильных слез. Я беспокоюсь за нее. Она не была прежней с тех пор, как мы покинули Сакре-Кер, и я понятия не имею, почему.

— Спасибо, Лина. — Она трепетно улыбается мне, прежде чем повернуться и закончить разговор.

Я вздыхаю и поворачиваюсь, чтобы уйти. Врач выписал ее поздно вечером и сказал, что ей будет комфортнее дома, где есть поддержка. Я просто хочу, чтобы она открылась мне, но я знаю, что она, должно быть, все еще в шоке. Насколько я поняла, она даже не подозревала о своей беременности.

Я закрываю дверь и вижу, что Марчелло ждет снаружи, опираясь на балюстраду.

— Все в порядке? — спрашивает он, заметив легкую хмурость на моем лбу. Я бодро киваю ему. Он протягивает мне руку, и я беру ее, переплетая свои пальцы с его. Мы идем в его кабинет, и он наливает два стакана виски. Передав мне один, он садится напротив меня.

— Как Клаудия? — спрашивает он.

— Хорошо. Миссис Эванс начала учить ее в доме Энцо.

Он кивает, опуская взгляд в свой бокал.

Это почти нереально — снова быть здесь. Последние два месяца Марчелло не выходил у меня из головы. Мне было интересно, как у него дела, но я не хотела вмешиваться или мешать его успехам, поэтому держалась в стороне. Я потеряла себя в своих проектах и даже нашла для них покупателей. Кто бы мог подумать, что люди так жаждут вещей ручной работы? Это начиналось как хобби, но вскоре я начала зарабатывать деньги. Думаю, это было самым шокирующим моментом. От меня, дочери дона, не ожидали, что я буду работать ради денег, а предоставят все это моему мужу. Когда я увидела свой первый чек, хотя это была всего пара сотен долларов, я была в восторге. Я увидела свой первый шанс на независимость.