Проклятие!

Неужели я сказала это вслух?

Мои глаза расширились от осознания этого.

Внутренне съежившись, я притворно кашляю.

— Что тебе нравится, вот что я имела в виду.

— Это не то, о чем я спрашивал. — Он с вызовом поднимает бровь.

— Ну, я не знаю, что мне нравится. — Пожав плечами, пытаюсь погрузиться в эту тему и забыть о своей оплошности.

Боже, мои щеки, наверное, до сих пор пылают.

Сосредоточься!

— В Сакре-Кер я мало что могла делать. Уверена, ты это понимаешь.

— А раньше?

— Раньше? — Странная мысль… Удастся ли мне вообще вспомнить, какой я была раньше?

Я снова пожимаю плечами.

— Я иногда шила.

— И ты не могла продолжать в Сакре-Кер?

— Я пошила несколько вещей, ничего творческого. У меня не было материалов…

— Тогда это решает проблему, — сказал Марчелло, похоже, почти желая избавиться от меня. — Начни шить заново. — Он поднимает руку, чтобы проверить часы. — Тогда спокойной ночи.

На этот раз он действительно уходит.

Что?

Когда я дохожу до своей комнаты, то все еще ошеломлена внезапным уходом Марчелло. Не думаю, что ему нравится находиться рядом со мной. Это отрезвляющая мысль является правдой. Вздохнув, я снимаю платье и иду в ванную, чтобы принять душ. Я вижу, что там уже лежит несколько комплектов чистых полотенец, поэтому беру пару с собой. Мой взгляд сосредоточен на ванной и после долгих раздумий решаю принять ее. Возможно, это поможет мне расслабиться… проветрить голову.

Я бросаю полотенце и направляюсь к зеркалу во всю стену на другой стороне ванной. Мне хочется посмотреть на себя так, как это сделал бы кто-то другой. Как это сделал бы Марчелло. Что он видит такого, что вызывает у него отвращение? Я не уродлива, и мне это известно. И все же, каждый раз, когда я вижу, как Марчелло прилагает усилие, чтобы не смотреть на меня, то чувствую именно это. Думаю, на меня тоже не особо приятно смотреть. Моя бледная кожа усеяна мириадами веснушек. Единственная примечательная черта — это цвет глаз: ярко-зеленый, который унаследовала и Клаудия.

Но потом я слегка поворачиваюсь, и на меня смотрит самое большое несовершенство.

Когда я в последний раз смотрела на свое тело? Когда в последний раз мне приходилось столкнуться лицом к лицу с последствиями той ночи? Чем больше я поворачиваюсь, тем больше вижу бугристый белый шрам на спине. В последний раз, когда я осмелилась посмотреть, он был ярко-красным. Может, мои воспоминая о той ночи и стираются, но боль от того, как мне вспарывали спину… Нож вонзался в мою кожу все глубже и глубже. Агония была настолько невыносимой, что я потеряла сознание.

Мне приходится приложить много усилий, чтобы прогнать прочь нахлынувшие на меня воспоминания.

Что бы сказал Марчелло, если бы увидел мое тело?

Что бы он сказал, если бы узнал, что на моей спине отпечатались инициалы какого-то человека? Холодный воздух обжигает мою кожу, вызывая мурашки. Убедившись, что ванна наполовину заполнена, я погружаюсь в воду, закрываю глаза и наслаждаюсь ощущением теплой воды. Я поднимаю покрытую каплями руку и провожу ею по бедру.

Что бы это могло быть?

Быть тронутой им…

Быть любимой…

Желанной…

Я задерживаю дыхание и погружаюсь ниже.

И пытаюсь убедить себя, что со мной все будет хорошо.

Даже если этого никогда не произойдет.

Глава 12

Марчелло

Я вернулся в свою комнату, даже не успев осознать, что произошло. Мне приходится приложить много усилий, чтобы закрыть глаза и сосредоточиться на своем дыхании. Когда я соглашался на этот брак, то не думал, что мне будет так трудно контролировать себя. Мое тело так долго бездействовало, что я думал, что близость Каталины не сможет меня задеть…

И все же, я здесь. Сердце колотится. Пульс учащенный.

Тяжело.

Я громко стону.

Черт!

Она, наверное, даже не представляет, что делает со мной… с моим телом, когда я вижу ее и нахожусь так близко к ней.

Мне так долго приходилось контролировать ситуацию. Но одного взгляда на нее напротив меня было достаточно, чтобы мой разум заработал, представляя всевозможные сценарии, которые я не могу реализовать. После церемонии я делал все возможное, чтобы держаться от нее подальше. Она выглядела такой красивой… такой чистой.

Дерьмо!

Одно осознание того, что Каталина рядом, заставляет меня нарушать все мои правила. Я качаю головой при этой мысли и делаю еще один глубокий вдох. Мне просто придется продолжать избегать ее. Это к лучшему.

Схватившись за подол футболки, я стягиваю ее через голову и бросаю в корзину для белья. Сняв брюки и боксеры, направляюсь в душ.

Я всегда думал, что в аду есть особое место с моим именем. Место в седьмом круге, где мое наказание будет длиться целую вечность. Мне удалось смириться с этим, как ни странно. В конце концов, это было то, что я заслужил, и оправдания мне не нужны.

Но это…

Когда Каталина рядом со мной — это тот вид мучений, который не смог бы придумать даже ад. Но, конечно, такая чистая душа, как у нее, никогда бы не ступила на порог темноты.

Я смеюсь над этим, циничным смехом, который почти заставляет меня задыхаться.

Вот и все, не так ли?

Какое еще наказание может сравниться с этим? Никакое…

Похоже, это ад на земле…

Осознание того, что присутствие Каталины здесь — это цена, которую я должен заплатить за все свои грехи, не мешает мне думать о ней… жаждать быть с ней.

У меня перехватывает дыхание при этой мысли. Капли из душа смачивают мои волосы, пока они не прилипают к лицу.

Десять лет, и мое тело снова чувствует себя живым. Я снова чувствую себя живым.

Образ Каталины, которая смотрит на меня из-под ресниц и говорит, что я ей нравлюсь, хотя мне известно, что она не имела этого в виду…

Мой член уже упирается в плоскость живота, и я становлюсь еще тверже, чем больше представляю ее губы… Взяв свой член в руки, поглаживаю его от основания до кончика, почти застонав от этого ощущения.

Прошло слишком много времени.

Кожа на вершине моего члена настолько чувствительна, что все мое тело вздрагивает, когда мой большой палец касается головки и проводит по нижней стороне.

Я закрываю глаза и продолжаю представлять, все время двигая свой член быстрее и быстрее. Как бы она выглядела, стоя на коленях? С вытянутым языком, ждущая моей спермы?

Мое дыхание учащается.

Она выплюнет или проглотит?

В тот момент, когда я представляю, как она глотает мою сперму, облизывая губы, словно они сухие, то теряю контроль. Почувствовав, как мои яйца сжимаются, я выплескиваю свою сперму на всю душевую кабинку.

— Блядь! — бормочу я, с трудом удерживаясь на месте, когда интенсивность оргазма охватывает меня. Мне приходится упереться рукой об стену, чтобы удержаться на ногах, при этом у меня кружится голова, а мое дыхание сбито.

Однако эйфория исчезает очень скоро, и меня охватывает глубокое чувство стыда.

Черт… как я мог это сделать? Как…

Как я мог так осквернить ее, пусть даже мысленно?

Я проклинаю себя.

На шатких ногах я выхожу из ванной, мой разум все еще затуманен и дезориентирован. Ненависть к себе, которую я сейчас испытываю, переполняет меня, и мне ничего не удается сделать, кроме как на шатких ногах направиться к своему алтарю. Я спотыкаюсь о свои ноги и падаю, но моя целеустремленность не позволяет мне остановиться.

Мне приходится ползти, пока не добираюсь до стола, где хранится моя атрибутика, и беру в одну руку свои четки, а в другую — хлыст.

Мне нужно держаться от нее подальше…

Чем дольше я нахожусь рядом с ней, тем больше рискую осквернить ее своей тьмой… больше, чем уже осквернил. Развернув кнут, я наношу удар, мои глаза зажмурены, рот приоткрыт, когда по всему мое тело испытывает боль.

Я должен заплатить за свои грехи.

Я делаю это снова.

Хлыст!

И еще раз.

Хлыст!

Почему?

Хлыст!