Я думаю, что нравлюсь щенку. И теперь, поскольку мама говорит, что я могу оставить его себе, я больше не буду один. У меня будет друг.

Мне всегда хотелось иметь друга. У других детей в детском саду есть друзья, но они никогда не разговаривают со мной. Они сказали мне, что их родители предупреждали, чтобы они не слишком дружили со мной, потому что мой отец — злой человек. Я знаю, что мой отец плохой, но я не такой. Я пытался им это сказать. Иногда я грешу, но стараюсь быть хорошим мальчиком. По крайней мере, для того, чтобы не разозлить маму. Но она игнорировала меня.

Мама закатывает глаза и ведет меня к нашей машине, где нас ждет водитель.

Дорога домой не занимает много времени, но мама продолжает сжимать в руке свой крестик и что-то шепчет. Я стараюсь не думать об этом, потому что она пугает, когда шепчет что-то.

Когда мы подъезжаем к дому, я спешу выйти из машины, забирая щенка с собой. Мне не хочется ждать на случай, если мама передумает или, что еще хуже, у нее случится один из ее припадков. Я быстро бегу в свою комнату и закрываю дверь.

Наш дом огромен. Иногда я теряюсь в нем, но стараюсь не блуждать слишком долго. Отец уже отчитал меня за то, что я хожу туда, куда мне не положено. Моя комната на третьем этаже, но я единственный, кто там живет, и это немного пугает.

Мой брат, Тино, тоже когда-то жил здесь. Теперь он редко приходит домой. Но брат всегда приносит мне плитку шоколада. Мне это нравится… Даже если он не разговаривает со мной, по крайней мере, то помнит, что я существую.

Однажды я попытался спуститься вниз, но некоторые помещения запрещены, особенно подвал. Хотя мне действительно любопытно. Мне стало любопытно с тех пор, как я услышал, что некоторые горничные говорили об этом. Их туда тоже не пускают. Однажды я попытался спуститься в подвал, но люди моего отца остановили меня.

У отца много людей, подчиняющихся его приказам, и они всегда рядом с домом. Он сказал мне, что в подвале есть монстры и что они могут причинить мне боль. Я не знаю почему, но я в это не верю. Если там есть монстры, то почему им позволено входить? Разве монстры не причиняют им тоже вред? Или, может быть, монстры предпочитают детей. Я не знаю, но не думаю, что хочу рисковать.

И дело не только в подвале. Мне также нельзя на первый этаж. Там живут отец и мать. Мама сказала мне, что не хочет видеть меня там, иначе я пожалею об этом. Однако она ничего не сказала о монстрах. Но было бы странно, если бы они жили с монстрами, не так ли? Как они могли пережить это? Если только они тоже не монстры. Но я знаю, что это не так. Потому что, если бы они были монстрами, я бы тоже был монстром. А я нет… По крайней мере, я так не думаю. Я знаю, моя мама говорит, что я много грешу, но я не думаю, что я так уж сильно отличаюсь от других детей. У меня просто нет друзей.

Я расстегиваю куртку и осторожно достаю щенка, чтобы положить его на пол. Он смотрит на меня широко раскрытыми глазами, и я не могу не улыбнуться ему. Он издает негромкий тявкающий звук, а затем бегает по комнате, осматривая каждый уголок. Его тело такое маленькое, а мех теплого коричневого оттенка. Наблюдая, как он энергично бегает вокруг моего кресла, я придумываю имя.

У него должно быть имя.

Он несколько раз гавкает на меня, и я предполагаю, что он хочет привлечь к себе внимание. Я снова беру его на руки и прижимаюсь к нему щекой. Вот тогда я улавливаю запах. Я не знаю, что это за запах, но от щенка так и разит. Наверное, потому, что он жил на улице.

— Давай приведем тебя в порядок! — говорю я ему. Он качает головой и утыкается носом в мою ногу, как будто понимает меня. Может быть, так оно и есть.

Я открываю дверь в ванную комнату и, поскольку не могу дотянуться до раковины, кладу щенка в ванну. Я снимаю свою одежду, складывая ее в сторону, чтобы она не промокла, прежде чем присоединиться к нему внутри.

Установив температуру воды на теплую, я начисто вытираю щенка, намыливая шерсть большим количеством шампуня и хорошо ее ополаскивая. Щенок, похоже, не слишком доволен и пару раз пытается выпрыгнуть из ванны. Я хмуро смотрю на него и пытаюсь сказать ему строгим тоном, что он не может этого делать.

Каким-то образом он перестает быть таким беспокойным, и это вызывает у меня улыбку. Я думаю, что завел себе дружелюбного щенка.

Вернемся к имени… Я продолжаю думать об этом, пока мою его, и на ум приходит только одно. Он будет моим первым другом… моим первым другом. Вот почему его имя должно быть Амико.

Удовлетворенный, я беру полотенце и пытаюсь вытереть его, прежде чем сделать то же самое для себя. Однако Амико выбегает из комнаты прежде, чем я заканчиваю.

Я стараюсь спешить как можно быстрее, и когда я догоняю его, то беру его на руки.

— Отныне тебя зовут Амико.

Я не думаю, что отец одобрил бы его.

Хотя я не беспокоюсь, что мама расскажет ему, так как она, вероятно, уже забыла об этом. В первые дни после того, как я взял Амико, то вижу маму всего несколько раз в доме, но она не обращает на меня внимания. Но все в порядке. Обычно так и бывает. И поскольку она большую часть времени ест в своей комнате, у нас действительно нет причин встречаться.

Горничным тоже нравится Амико, и они иногда тайком приносят ему еду. Одна из них даже принесла ему собачьи угощения. Я чувствую себя плохо, так как не могу позволить себе купить Амико настоящий корм для собак, и он обычно получает мои объедки. Но щенок пока не жаловался.

Прошло уже три

дня с тех пор, как у меня был Амико, и я не знаю, как я справлялся раньше. Совсем другое дело, когда есть с кем поговорить, даже если Амико не может ответить. И он такой игривый… всегда в настроении побегать вокруг да около.

— Синьорино Марчелло, — зовет меня из коридора Амелия — горничная. Она одна из немногих, кто спрашивает меня, как у меня дела. Я знаю, что это ее работа, но это приятно.

— Мелия. — Я подхожу к ней и поднимаю глаза, любопытствуя, почему она хочет поговорить со мной. Амико уютно устроился у меня на руках и издает тихий звук. Она смотрит на щенка почти с грустным выражением лица.

— Синьор дома. Будь осторожен, — говорит она приглушенным голосом, прежде чем направиться к лестнице и вернуться к работе.

Я глубоко вздыхаю, мне уже не по себе от этой мысли. Я представлял, что отца не будет гораздо дольше. Он редко приходит домой.

Я возвращаюсь в свою комнату, чтобы отнести Амико, надеясь, что отец быстро вернется к своим обычным делам. Не знаю, что произойдет, если он узнает, что я привел домой собаку. У него строгие правила…

Я открываю дверь и низко наклоняюсь, чтобы опустить Амико. Едва он вырывается из моих рук, как бросается обратно в коридор и вниз по лестнице.

— Нет… — Мои глаза расширяются от ужаса, и я бегу за ним. Мой щенок прыгает вниз по нескольким ступенькам, и я делаю то же самое, пытаясь догнать его. Но он меньше и быстрее меня. Амико бросается вниз, на второй этаж, и я в ужасе.

Нет… это первый этаж. Я бегу за ним еще быстрее, мне нужно догнать его, прежде чем… прежде…

Амико взвизгивает от боли. Я останавливаюсь, мои глаза перемещаются вверх, вижу отца, когда он держит Амико за затылок в отвратительной манере. Он насмехается над ним, прежде чем, наконец, переключается на меня.

Я пытаюсь скрыть свои чувства, зная, что отец больше всего презирает слабость. Его рот кривится в полуулыбке, ухмыляясь мне.

— Это твое, мальчик? — спрашивает он меня в своей обычной неторопливой манере. Я могу только кивнуть.

— Слова, мальчик, слова. — На этот раз его тон резок, и я почти боюсь, что разозлил его.

— Да, сэр. Это мое, — отвечаю я. Он хихикает секунду, прежде чем его лицо становится пустым. Отец поворачивается ко мне спиной и идет в конец коридора, Амико все еще в его руках.

Я не должен быть на этом этаже…

— Сэр? — Я набираюсь смелости спросить, нерешительно делая шаг вперед.