— Лина?

— Кто… — шепчу я… — Я не могу.

— Нам нужно уходить. — Сиси хватает меня за руку и подталкивает к задней стенке. Как раз в этот момент появляется мать-настоятельница.

Как только она видит отца Гуэрра, или то, что от него осталось, она перекрещивается и падает на колени, ее глаза расширены от ужаса.

— Пойдем. — Сиси побуждает меня идти дальше, отвлекая мое внимание от матери-настоятельницы. Я следую за ней, пока мы благополучно не возвращаемся в комнату.

Клаудия все еще спит, поэтому мы стараемся говорить по минимуму.

— Кто-то видел меня… Господи, кто-то знает. — Чем больше я об этом думаю, тем больше меня охватывает паника. Образ отца Гуэрра, расчлененного и выставленного на всеобщее обозрение, навсегда запечатлелся в моей голове. Я никогда не смогу перестать это видеть…

— Ты этого не знаешь.

— Это было написано там. Ты тоже это видела. — Я подношу руку ко лбу и закрываю глаза. Мне нужно что-то делать… Я не могу оставаться здесь. Если кто-то узнает… Я содрогаюсь при одной мысли об этом. Кто бы ни сделал это с отцом Гуэррой… Господи! Мы не можем здесь оставаться. Это слишком опасно.

— Может, это был розыгрыш.

— Розыгрыш? — Я поворачиваюсь к Сиси. — Ты видела, что они сделали с трупом? Они изуродовали его… Нет… Я не могу этого сделать. Я не могу просто сидеть и ждать, пока тот, кто это был, придет за мной. Или, что еще хуже, за Клаудией.

— Я понимаю, но что ты можешь сделать?

Поднеся ногти ко рту, я кусаю их, беспокойство разъедает мой рассудок. Что я могу сделать?

Думай, Каталина, думай!

— Я должна позвонить Энцо, рассказать ему все, — говорю я. Я не знаю, сможет ли Энцо что-нибудь сделать, но, может быть, он сможет хотя бы защитить мою дочь.

Я даже не жду ответа Сиси, направляясь прямо к своему укромному месту и доставая телефон. Набираю номер Энцо. Он берет трубку с первой попытки.

— Лина? — спрашивает мой брат, явно удивленный тем, что я позвонила так рано.

— Энцо… Мне нужна помощь. Я облажалась. — Мой голос дрожит, когда я пытаюсь объяснить, что произошло.

— Помедленнее, малыш. Что случилось?

И вот я рассказываю ему. Не очень подробно, но думаю, что Энцо понимает достаточно, потому что он сразу же говорит мне.

— Я буду там через пару часов. Не двигайся! Не выходи из своей комнаты, поняла?

— Да, — шепчу я и кладу трубку.

— Ты уезжаешь? — спрашивает Сиси.

— Я не знаю. Энцо сказал, чтобы я ждала его. Я не просто боюсь, Сиси… Я в ужасе. Что, если с Клаудией что-то случится? Ты видела ту штуку снаружи. Ни один здравомыслящий человек не стал бы этого делать.

— Нет, ты права. Ты не можешь рисковать ни ее безопасностью, ни своей.

— А как же ты, Сиси? Ты помогла мне! — Мне бы не хотелось, чтобы с ней что-то случилось из-за меня.

— Со мной все будет в порядке. — Она говорит пренебрежительно, но меня это не убеждает.

— По крайней мере, позвони своему брату. Пусть он знает, что ты можешь быть в опасности, — добавляю я.

— Я не думаю, что это необходимо. Есть шанс, что охрана будет усилена из-за этого инцидента. Не беспокойся обо мне, пожалуйста. — Она берет мои руки в свои. — Давай соберем твои вещи. Тебе нужно уехать отсюда.

Я неохотно соглашаюсь, и мы наполняем несколько сумок, в основном одеждой. Затем я осторожно бужу Клаудию и объясняю ей, что нам, возможно, придется уехать. В своем сонном состоянии она просто соглашается со мной, не задавая вопросов.

Верный своему слову, Энцо приходит через час. Он зовет меня спуститься, так как ждет перед зданием.

— Энцо! — восклицаю я, бросаясь обнимать его. Он целует меня в макушку.

— Все будет хорошо, малыш. — Энцо подхватывает Клаудию и кружит ее вокруг себя.

— Ты готова, кошечка?

— Да! — восклицает Клаудия. Я не знаю, понимает ли она, что мы покидаем монастырь, учитывая, что моя девочка никогда не видела внешнего мира, но она открыта для этого.

— А как же мать-настоятельница?

— Я перекинулся с ней парой слов. Она была слишком расстроена, чтобы спорить со мной.

— Наверное, она была рада, что я ушла. — добавляю мрачно.

— Я просто сказал ей, что не могу по доброй воле оставить вас здесь, на месте преступления. — Он морщится при слове "преступление", и я отворачиваюсь. Я не все ему рассказала, учитывая мое душевное состояние в то время. Но я расскажу.

— Давай просто уйдем отсюда, — говорю я, и он кивает.

Вскоре мы оказываемся на заднем сиденье машины Энцо и едем к его дому… дому моего детства. Клаудия, все еще немного сонная, дремлет. Я благодарна ей за это, так как могу более свободно обсуждать с Энцо вещи.

— Гуэрро, ты сказала?

— Да. — И затем, тихим тоном, я даю ему полный отчет о том, что произошло, начиная с того момента, когда я увидела, как он прикасается к Клаудии, и заканчивая тем, как мы с Сиси хороним его на кладбище.

— И вы не знаете, кто мог оставить это сообщение?

Я энергично качаю головой.

— Это было похоже на зрелище… смерти. Мне кажется, что тот, кто это сделал, издевался надо мной.

— Это не самая лучшая ситуация, — мрачно признает Энцо. — Больше потому, что он был Гуэррой. Мы никогда не были с ними в хороших отношениях.

— Как ты думаешь, что они сделают?

— В лучшем случае? Отомстят. В худшем… отомстят. — Энцо говорит загадочно, но я стараюсь не думать об этом слишком много.

Мы возвращаемся домой, и Энцо предлагает мне занять мою старую комнату.

— Я пока оставлю Клаудию с собой, так как для нее это чужое место.

— Иди отдыхай, малыш. Если тебе что-нибудь понадобится, дай мне знать. Аллегра не скоро вернется домой, но Лука здесь. Я познакомлю вас позже. Может быть, они с Клаудией поладят.

— Звучит неплохо.

Энцо берет Клаудию на руки и укладывает ее на мою детскую кровать.

— Все по-прежнему… — замечаю я, когда Энцо собирается уходить.

— Я говорил тебе, что верну тебя, малыш. Может быть, обстоятельства сейчас не идеальны, но это твой дом.

— Спасибо! — я целую его в щеку.

Закрыв дверь, я делаю глубокий вдох и оглядываю свою старую комнату. В ней все еще есть моя подростковая одежда и все, что я не смогла взять с собой в Сакре-Кер. Переведя взгляд на спящую Клаудию, мне не удается сдержать улыбку.

Мне все равно, где я нахожусь, лишь бы она была со мной, в безопасности.

Она — это все, что имеет значение.

На следующий день

Энцо просит поговорить со мной. По тону его голоса я поняла, что у него нет хороших новостей. Проснувшись, мы с Клаудией отправились на завтрак, где также встретили сына Энцо — Луку. Как и ожидалось, Клаудия и Лука быстро подружились, особенно когда Лука пригласил ее поиграть с его игрушками. Для маленькой девочки, которая до этого жила только в стенах монастыря, это было совершенно новое приключение. Я поощряла ее веселиться.

Когда я занимаю место напротив Энцо, то не могу не ерзать.

— Лина… — начинает он и качает головой. В руке у него письмо, которое он передает мне.

— Что это? — спрашиваю я. Его рот сжался в жесткую линию. Дрожащей рукой я беру письмо и открываю его.

Просматривая содержимое, я чувствую, как у меня сводит живот.

— Это… но как? — спрашиваю я.

— Я не знаю. Я понятия не имею, как они узнали. Тот, кто бросил тело Гуэрра, должно быть, рассказал им о тебе.

— И что теперь?

В письме подробно описывалось, что Гуэрры сделают со мной, если поймают. Они заявили, что знают, что это я убила отца Гуэрра, и что я понесу наказание за оскорбление, нанесенное их семье.

— Это не оптимальная ситуация. Они чувствуют себя оскорбленными, потому что ты женщина.

— А женщина не может убить мужчину, ты это хочешь сказать? — спрашиваю я с сарказмом. Энцо мрачно кивает.

— Тебе нужна защита, Лина. И тебе, и Клаудии нужна защита.

— У нас есть ты, верно?

Энцо качает головой.