Она вернулась в свое кресло у камина, чувствуя, как боль поселяется в ее сердце. Она была полна решимости мыслить логически. Сосредоточиться на реальности, а не на романтике. Несмотря на это, мысль о том, что Невилл читает стихи, которые она когда-то так горячо любила, глубоко тронула ее. Это было так, как будто он стремился узнать ее. Узнать, кто она на самом деле.

И она пожелала…

О, как бы она хотела, чтобы все сложилось по-другому. Если бы она встретила его раньше, когда была моложе, и жизнь была полна возможностей.

Что было мрачным взглядом на вещи.

Ее жизнь не закончилась. У нее был план. Видение ее будущего как образованной леди. Толковая секретарша своего брата, работающая со списками и бухгалтерскими книгами и каталогизирующая поддающиеся количественной оценке факты.

И именно по этой причине она должна поехать в Кембридж. Она не могла позволить своему брату поставить под угрозу свое положение там. Не тогда, когда ее собственная жизнь так сильно зависела от его. Без Саймона ей не на что было рассчитывать, кроме унылого будущего в качестве компаньонки.

За дверью скрипнула половица.

Клара резко обернулась на шум. Ее глаза расширились.

В комнату вошел Невилл с пальто в руке, выглядевший так, словно он упал в лужу. Рукава его рубашки были мокрыми, а жилет и брюки заляпаны грязью.

Она встала, встревожившись.

- Ты не пострадал?

- Нет. Вот что происходит, когда ты… когда вытираешь губкой дикого пони, который вывалялся в грязи.

Его губы изогнулись в печальной полуулыбке.

- Теперь она чистая.

- А ты промок насквозь.

Он взглянул на свою одежду.

- Я высохну.

- Ерунда. Тебе нужно переодеться в свежую рубашку. И мне нужно идти. Мне давно пора...

- Не уходи. - Он прошел дальше в комнату, выражение его лица потеряло все следы юмора. - Мне и так нормально.

- А мне вот нет. - Она тяжело вздохнула. - Переоденься в сухую рубашку. Я… Я повернусь спиной.

Румянец пополз по его шее. На мгновение показалось, что он отвергнет ее предложение. Но он ничего не сказал. Он только сухо кивнул.

Клара отвернулась, пристально глядя на огонь. Она слышала каждый звук и движение позади себя. Щелчок открывающейся дверцы шкафа. Шелест ткани, когда он снимал жилет и льняную рубашку через голову. Она закрыла глаза, заставляя себя не краснеть.

- Тебе достаточно тепло? - спросил он.

- Да, спасибо. - Ее голос был высоким от волнения. Она вернула его на нормальный уровень. - Мне было вполне комфортно здесь, перед камином.

- Твое платье высохло?

- Да.

Он подошел к ней у камина, одетый в чистую рубашку и черный шерстяной жилет. Его брюки все еще были в грязи. Слава богу, он их не сменил. Было бы вдвойне неловко, если бы он это сделал. Сама мысль об этом! Как будто между ними и без того не было достаточно неловкости.

- Невилл, - начала она.

Он жестом предложил ей сесть.

Она покачала головой.

- Я слишком беспокойна.

Скрестив руки, она подошла к окну, оставляя между ними столь необходимое пространство. Она чувствовала, что он наблюдает за ней со своего места перед камином.

- Почему ты читаешь Теннисона?

Вопрос вырвался прежде, чем она смогла его остановить. Она бы все отдала, чтобы вернуть его обратно.

Его взгляд метнулся к прикроватной тумбочке.

- Это книга леди Хелены.

Клара предполагала именно это. Библиотека аббатства была заполнена книгами всех сортов.

- Да, но… зачем ты это читаешь?

Он пожал плечами.

- Любопытно.

- Любопытен сэр Галахад?

- Любопытна ты.

Тепло разлилось в ее груди. Она подозревала, что его интересовала она, а не поэзия Артура. Но услышать, как он признает это.…

- Мне не нравится сэр Галахад, - сказал он.

- Вот как?

Она испытала легкую вспышку разочарования.

- Он благороден и чист сердцем. Благороднейший из всех рыцарей.

- Его н-никогда не целовали, - сказал он. - И он не держал даму за руку.

Она моргнула.

- Ах, это.

Она прислонилась спиной к подоконнику. Край платья вдавился в ее бедра, раздвигая кринолин перед ней.

- Я полагаю, это подчеркивает его чистоту. Причина, по которой он признан достойным найти Грааль.

- Это то, что ты думаешь о... обо мне?

- Я не... — Она замолчала. - Это была просто глупая фантазия. Я не знаю, почему я это озвучила.

Он медленно пересек комнату, чтобы присоединиться к ней. Она только однажды видела его в рубашке, и тогда она была слишком отвлечена схватками Бетти, чтобы как следует рассмотреть его. Но теперь…

Великая добродетель.

Без сюртука и галстука он выглядел еще крупнее, если такое было возможно. Широкоплечий, поджарый, с мужской силой.

Было довольно легко представить его в начищенных доспехах верхом на его огромном сером коне. Конь, который действительно больше напоминал боевого коня.

Он прислонился плечом к оконной раме.

- Потому что я жил в в-монастыре.

- Да. Осмелюсь предположить, что отчасти это было так. И потому что ты такой красивый и такой добрый.

Его губы изогнулись.

Боже милостивый, неужели она только что назвала его красивым?

Она поспешила объяснить, ее слова наталкивались друг на друга.

- Это все глупости, конечно. У меня склонность к таким вещам. Романтизировать джентльменов, которые добры ко мне. Некоторым людям не следует читать поэзию или романы. Это дает им всевозможные романтические представления о жизни и о людях. Это совсем не полезно для здоровья.

Он нахмурился, глядя на нее.

- Ты не глупая.

- Ты меня не знаешь. У меня долгая и ничем не примечательная история фантазирования. Но с тех пор я повзрослела. Я взяла на себя обязательство быть разумной. Я думала, что преуспеваю в этом, пока не встретила тебя. - Неожиданный приступ грусти сдавил ей горло. - Хорошо, что я уезжаю. Если бы я осталась на ”Двенадцатую ночь", то, скорее всего, в конечном итоге выставила бы себя дурой.

- Из-за меня?

Она заставила себя встретиться с ним взглядом.

- Мне же это не кажется, не так ли? Что нас влечет друг к другу? Тянет друг к другу?

Он пристально посмотрел на нее в ответ.

- Нет.

Его голос стал хриплым.

- Я... я восхищаюсь тобой. Очень сильно.

Она сжала губы, чтобы они перестали дрожать. Она не хотела выставлять себя на посмешище. Не важно, что ни один джентльмен никогда раньше не признавался, что восхищается ею.

- Тебе обязательно уезжать? - спросил он. - А кто-нибудь другой не может...?

- Больше никого нет. Моя мама преподает в школе для девочек в Эдинбурге. Некоторые ученицы остаются на Рождество, и она остается присматривать за ними. Она не смогла бы уйти, даже если бы захотела. Я должна выяснить, что случилось с Саймоном, и помочь разрешить ситуацию, если смогу.

Он долго молчал.

- Ты вернешься? - спросил он наконец.

- Не думаю. Миссис Бейнбридж говорит, что нет смысла возвращаться в Девон всего на день или два.

Клара вчера вечером снова разговаривала с ней, а также с мистером и миссис Арчер. Они трое отнеслись к ситуации чрезвычайно практично.

- Что подводит меня к одолжению, о котором я должна попросить тебя. И ты не должен чувствовать себя обязанным сказать ”да".

Он подошел ближе, нависая над ней. Это должно было напугать, но нет. Совсем наоборот. Она чувствовала себя защищенной. Как будто его присутствие могло каким-то образом оградить ее от мирских забот.

- Что такое? - спросил он.

- Ты не мог бы оставить Берти при себе, пока меня не будет? Я не могу взять его с собой. То есть я могла бы, но это было бы очень тяжело для него.

- Конечно. - Он остановился - Как... как ты собираешься...?

- Миссис Бейнбридж пообещала отвезти его обратно в Суррей вместе с ней на поезде. Но она плохо подготовлена, чтобы ухаживать за ним, пока она здесь. Берти требует постоянного присмотра.

- Я присмотрю за ним.

Ей удалось выдавить дрожащую улыбку.