— Так, — Еремей повернулся к нам. — Идите вон к костру. Каши поешьте. И чтоб ни шагу, пока не позову. Ясно?

— Ясно, — вытянулся Метелька. И Серёга за ним. Ну и я. Я что? Я ничего. Я со всем даже согласный.

Глава 24

Сенаторская ревизия петербургского интендантства обнаружила злоупотребления таких громадных размеров, перед которыми бледнеют даже московские. Особенно прибыльны для интендантов были операции по отправке съестных припасов на Дальний Восток. Продолжительность пути из Петербурга к восточным гарнизонам давала широкий простор интендантским махинациям. Интенданты сами сознаются, что когда нужно было сплавить какой-нибудь неудобный продукт, например, муку или сало, то продукты отправлялись на Восток. Припасы по прибытии на место оказывались, конечно, негодными — «в виду продолжительности пути». Другой выгодной операцией была продажа частными лицам права на вагоны для перевозки товаров. За вагон интенданты брали по тысяче рублей и более. Ревизией привлечены к суду многие интенданты, уже вышедшие недавно в отставку. [1]

«Руль»

Сидели мы долго.

Давешний солдат и каши дал, в махоньких таких котелочках, а вот ложками не обеспечил. Так и сказал:

— Звиняйте, немашечки. Как-нибудь так…

Мы и справились. Было бы чего жрать, а уж способ это сделать найдём.

Девчушка держалась рядом, поглядывая на Серегу с восторгом, а на нас — с опасливым интересом. Мы же смотрели на вагон. Жуть до чего хотелось узнать, что там, внутри, но при синоднике тень я выпускать не хотел, а приблизиться нам бы не позволили.

Вон, оцепление выставили.

И Пётр Васильевич пришёл. А потом ушёл, чтобы вернуться с тремя какими-то типами в одинаковых серых костюмчиках.

— Жандармские, — сказал Метелька, зачёрпывая кашу сложенными хитрою фигурой пальцами. — Из особого, небось.

Спорить с ним никто не стал.

Потом один вышел. Огляделся.

И отправился к прибывшему поезду. Оттуда уже вернулся в сопровождении военных. Ну а там и Марину вынесли. Так от на носилках и вынесли, чтобы в поезд загрузить.

— Она ж вроде живая была, — сказал я, чувствуя себя не то, чтобы совестно, скорее уж неловко.

— Так и осталась. Просто, скорее всего, полную блокировку навесили, — пояснил Серега. — Артефакторную. Последняя разработка. Действует даже на одарённых, пусть и низкоранговых. Не позволяет обратиться к дару, а при необходимости и на мышцы воздействует, чтоб тело не слушалось.

— Это чтоб не напала? — уточнил Метелька.

— И поэтому, но в данном случае скорее, чтобы не навредила себе, — Серега тоже ел кашу и руками, хотя видно было, что чувствует он себя до крайности неловко. В нём хорошее воспитание явно боролись с нежеланием отрываться от коллектива. Вот увидит его Матрёна и окончательно уверится, что мы на Сергея Аполлоновича дурное влияние оказываем.

А и пускай… каша-то вкусная.

И жрать охота.

Не знаю, как Сереге, но мне вот со страшною силой. То ли целительская магия тому виной, то ли приключение недавнее и нервы. Меня и в той жизни с нервов всегда на жрачку пробивало.

— Многие террористы, понимая, что в случае неудачи они столкнуться с дознавателями не только полицейскими, но и Священного Синода, предпочитают умереть, но не выдать тайн. Некоторые носят во рту яд, бывает, что зашивают ампулы в кожу или вот в дырку от зуба прячут. Иглы опять же ядовитые. Слышал, в воротничок прячут. А женщины — в булавки там или заколки для волос. Одарённые могут заклятье смертельное закрепить, чтоб активировать в случае неудачи. Ну и так, всякое и разное. Целитель сам по себе способен сердце остановить. Или там дышать перестать. Силой дара. А теперь…

А теперь Марина будет лежать тихо и спокойно до самой встречи с этим… исповедником.

— Ещё повезло, что сразу себя не убила. Её старший усыпил, вот и получилось, — завершил рассказ Серега. — Теперь, наверное, заберут… повезут на дознание. Вон, и Синодник с ними…

Тот и в самом деле направился к поезду. Широким таким шагом, бегом почти. Что-то с этой Мариной они засуетились… будто ощутив мой взгляд, Синодник обернулся и погрозил пальцем.

А я что

Я ничего.

Сидим вот. Кашу доедаем.

— Я так и не понял, чего она делала-то, — Метелька провёл пальцами по краю горшка, собирая последние крупинки.

— Силу собирала. Точнее вытягивала из людей. Поглотители… это запрещённая технология. Её когда-то создавали, но потом поняли, насколько опасна. Когда стало ясно, что на очистку не годится, то попытались сделать оружие, против одарённых, но тоже не вышло. Слишком большой поглотитель нужен, чтоб серьёзный дар впитать. В итоге точно дестабилизация и прочее… поэтому и закрыли работу. Но вот… это не совсем, чтобы научно… — Серега замялся.

— Да ладно. Не тяни кота за яйца, говори, как есть… доедать будешь?

— Нет. Я… кажется, сыт. Благодарю.

— Давай сюда, — Метелька забрал котелок, в котором оставалось больше половины каши. — Чего? Я не гордый. А жрать хочу… мы вообще дома из одного котла сёрбали. Только у бати своя миска была. Глиняная. С росписью. Пока по пьяни не грохнул… так чего там?

— Это… как бы… не точно… просто… мой отец… и его друзья, когда дома… отдыхали…

— Бухали?

— В каком смысле?

— Пили?

— Пили, — согласился Серёга. — Много… маму это расстраивало. Но не про то хотел… они иногда обсуждали… разные вещи.

— А ты слушал.

— Так я не нарочно. Они просто громко обсуждали.

— Да ладно, не пыхти. Я ж так… сам ухи грел, ну, чтоб знать, кому он задолжает на этот раз. Так чего обсуждали?

— Говорили, что у террористов с каждым годом всё больше артефактов появляется. А значит, что их кто-то делает.

Логично.

Девчонка нырнула за мешки и оттуда лишь глаза тёмные поблескивали. А рядом присел тот солдат, и только теперь я обратил внимание, что двигался он неспешно, как-то рывками будто. Теперь же, сидя, вовсе ногу выставил, прямую, как палка.

— Из инвалидной команды, небось, — пояснил Метелька, заприметив мой интерес.

— Это как?

— Так… может, ноги нету или там ещё чего. Вишь, сидит криво. Точно, ноги нету, на деревяшке колдыбает. Но сам-то крепкий ещё. Таких и оставляют служить. Ну там не воевать, но кашеварить или вон обслугою[2].

— Вот… — Серега тоже поглядел на солдата, но без особого интереса. — А чтобы артефакт заработал, нужна энергия. Собственно, одарённый маг-артефактор закладывает частицу собственной силы.

Логично.

Батарейки нужны. И разницы, электрические или магические, нет.

— Накопителями становятся полудрагоценные и драгоценные камни, даже цепи их, но это сложная тема, я только по верхам её затронул… с учителем начали разбирать, но потом он ушёл.

— Почему?

— Платить перестали. Но я не о том… накопители многозарядны. Там тоже всё зависит от чистоты, огранки… в общем, заряжать их можно. Но тут встаёт вопрос чем. Есть артефакты, привязанные к определённому типу дара, там огненные или водные… это семейные обычно. И универсальные. Их больше, но они часто простые… в общем, они могут принять почти любую силу.

— А где её взять? — спросил Метелька, глядя, как солдат, вытащив ножичек, обстругивает чурочку. Он что-то говорил, не глядя на девчонку, а та слушала и смотрела, за солдатом, ножиком, чурочкой и нами.

— Именно. Среди революционеров есть дарники, но не так и много. Да и те… когда дар слабый, то хватит его, чтобы зарядить пару бомб, но и только… вот. А восстанавливаться долго… если уже готового накопителя нет, чтоб подпитаться. Но смысл тогда? Из одного тянуть, чтоб из другого поднимать… разве что тот другой… ну, такой… такой, как она делает.

— Погоди, — в голове у Метельки состыковалось то, до чего я уже дошёл. — То есть… эта Марина высасывала силу у людей, а потом…

— Потом её перекачали бы в более стабильные накопители и создали бы артефакты. Скорее всего, бомбы. Я так думаю…