И Рэт быстро убрался из кабинета.

Вскоре вернулся Кеймрон, сел за свой стол, переложил бумаги и вздохнул.

— Отцу мягко намекнули, что от нас нужны результаты, — сказал он спустя несколько минут.

— Повезло ему. Тебе вчера об этом прокричали, — пожала плечами Айри. — Все, беремся за работу.

Айри сложила руки на столе, выпрямилась и посмотрела ему в глаза со всей доступной серьезностью.

— Да, ты вчера хотела что-то мне сказать.

— Всего лишь хотела предложить порассуждать. Мы должны поймать фею, но пока не знаем способа. Мы убедились, что фею искать нужно среди революционеров, и занялись этим.

— Да, убедились, — согласился Кеймрон и нахмурился.

— Но давай подумаем вот о чем, — Айри взяла ручку и покрутила ее в руке. — Как фея использует свое магическое принуждение? Не может ведь убийца отдать приказ абсолютно любому человеку из любого места! Это мне кажется нереальным.

— Я тоже считаю, что ему нужны определенные условия, чтобы магия сработала. Я склоняюсь к тому, что убийце нужно быть где-то рядом. Тогда на площади Прейн я видел его. Тиа Барт познакомилась с юношей из революционеров. Предположим, что он и есть наш убийца. Значит, ему как минимум нужен контакт с человеком.

Теперь нахмурилась Айри:

— Тогда в «Либери» леди и лорд должны были с кем-то поговорить. И убийца должен был тоже находиться там. Общались леди и лорд с официантами, распорядителем и… виконтом Нойтаргом.

Последнее имя принесло в кабинет какой-то холод, тяжелую тишину, как то бывало всякий раз, когда в подозреваемые попадали знатные люди.

— Виконта опросил мой отец, и мы не можем его беспокоить без серьезного повода. Мы слишком мало о нем знаем, чтобы что-то предполагать. Но граф Нойтарг однозначно человек. Его семья была одной из тех, кто рьяно поддерживал гонения фей.

— И все же не будем забывать о виконте, — и Айри сделала пометку в блокноте. — Я считаю, нужно еще раз допросить всех, кто присутствовал в ресторане. Может быть, леди или лорд ходили в туалет и там с кем-то переговорили. Может быть, к ним заходил кто-то еще? Или они выходили на улицу? А может, среди работников ресторана в тот день появился кто-то новенький?

Айри взялась за голову.

— Да, Кеймрон, я понимаю, что это будет огромный труд, но мы должны проверить и перепроверить всех, кто тогда был в ресторане. Мы должны узнать все о них и их семьях. Возможно, так получится выйти на фею?

— Хорошая мысль. Нам надо составить список вопросов, после я прикажу собрать всех этих людей здесь.

Спустя час все было готово, и Кеймрон ушел раздавать поручения подчиненным.

Айри сидела, сцепив руки.

Виконт Нойтарг — молодой мужчина с темными волосами, недавно приехавший в Лендейл. Тот друг, который приходил к убитым в «Либери».

Нио — темноволосый мужчина, лорд, который недавно приехал в Лендейл с юга. Необычный человек, который каким-то образом узнал, куда принести цветы, хоть Айри не говорила о своем месте работы. У парка он назвал себя виконтом.

«Совпадение? Навряд ли. Так, кажется, на его карете был бело-синий герб», — и она прищурилась, уголок губ дернулся вниз. Вернулся Кеймрон.

— Скажи, ты знаешь, у какой семьи в Лендейле на карете может быть бело-синий герб?

Он задумался.

— Цвета распространенные, но если говорить именно о тех, кто сейчас в Лендейле… Подходит герб Нойтаргов, синяя птица с раскинутыми крыльями на белом фоне. К чему это тебе?

— Карету красивую увидела, — Айри пожала плечами и опустила голову, чтобы даже случайно не посмотреть в глаза Кеймрону.

Нио и виконт Нойтарг — одно лицо.

Нио сам рассказал, что вырос на юге… А пуговица, найденная на месте преступления, принадлежала южанину.

«Это может служить доказательством того, что виконт поддерживает революционные идеи своего отца, но никак не того, что он — убийца», — и Айри открыла чистую страницу в блокноте, принялась закрашивать ее короткими штрихами. При этом она сильно давила на ручку, и бумага рвалась.

Нио. Добрый, милый Нио появился возле нее слишком внезапно. Какое дело лорду до простолюдинки Айри Вэнс, будь она хоть героиней всей империи? К чему эти восхищения, эти комплименты, забота? Айри было приятно, ее увлекло его отношение, но с самого начала где-то внутри сидела подозрительность. Она не верила, что лорд мог искренне восхищаться ей.

И опять же, как он узнал, куда отнести букет? И просто ли так он решил его подарить, только ли из-за пролитого кофе? А откуда ему было известно, кто она такая и как выглядит? Хоть об Айри знали многие, она не была достопримечательностью, к которой ходили на поклон все гости города. А он сразу узнал ее.

«Ну, нет, Айри. Так ты дойдешь до того, что он приказал официанту напугать тебя, чтобы ты пролила кофе, а потом повел к цветочнице, чтобы ты оказалась недалеко от взрыва! Только вот зачем бы ему это все делать?» — и она замерла.

Листок в блокноте перекрасился в черный, клочки от него оторвались, и Айри вырвала его целиком, смяла, сжала в кулаке.

«Ну что ж, виконт Нойтарг, теперь я буду внимательнее к вам», — решила она.

— Все в порядке? — услышала она Кеймрона.

— Да. Все хорошо. Я просто размышляю.

— И выглядишь рассерженной. Выходит, не нравится тебе работа детектива?

Старая обида заворочалась в душе, проснулась, вскинула голову, и Айри поморщилась:

— Вовремя ты решил спросить, Кеймрон.

Он повел головой и честно признался:

— Если бы мне выпал шанс вернуться в прошлое, я бы сделал тот же самый выбор, Айри. Если бы тебя уволили, то в патрульные другого округа не взяли бы. И детективом бы не взяли. Что бы ты тогда делала?

— Стала бы у папы учиться печь, — буркнула она.

— Он уже пытался тебя научить. Ты сама рассказывала, насколько все вышло плохо.

Айри цыкнула: Кеймрон помнил все. Ее какое-то время учили семейному ремеслу, но Айри то тесто неправильно замешивала, то вовремя хлеб не доставала. Ее непригодность к делу стала одной из причин, по которой родители так легко смирились с поступлением в академию.

— То, что я не сделал бы в прошлом другого выбора, не значит, что я был прав. Я поступил нечестно, признаю. Прости за это. И все-таки я был бы рад узнать, что работа детектива тебе не ненавистна, если это так.

Соврать, чтобы задеть Кеймрона, она не могла, поэтому честно ответила:

— Нет. Работа мне не ненавистна. Она мне даже понравилась в какой-то степени, ведь я помогаю людям, — и Айри осеклась, не зная, как лучше выразить мысль.

— И людям помогаешь именно ты, а не твое благословение, — закончил за нее Кеймрон. — Именно поэтому я просил отца поспособствовать твоему переводу в детективы. В патруле ты целиком и полностью зависела от дара, а теперь проявляешь собственные способности.

Айри посмотрела Кеймрону в глаза. Он читал ее, как открытую книгу. Могла ли она хоть что-нибудь скрыть от него? Почему он всегда понимал ее душевные порывы лучше нее самой?

И… Как с этим дальше жить? Перемирие между ними казалось хрупким, как первый лед, который сковал реку, и она бурлила под ним, готовая взломать его в любой момент. Но зачем? Зачем уже спорить, когда все прошло и когда все оказалось немного иначе, чем виделось?

Айри больше не хотелось ругаться.

— Ты прав, — признала она, и река подо льдом успокоилась и ровно потекла. — Да. Это так.

Именно поэтому возвращение в первый округ не понравилось ей. Здесь впереди нее по улицам шло благословение, здесь еще помнили патрульную Айри Вэнс, обязанную спешить на помощь.

Это душило. Это связывало. Обездвиживало.

А Кеймрон все видел и понимал…

Айри порывисто поднялась, сунула руки в рукава шинели.

— Я прогуляюсь. Хочу хорошенько поразмыслить.

— Ладно. Тогда до завтра, — сказал ей Кеймрон и склонился над бумагами.

Тихо закрылась дверь.

Кеймрон легко угадал в чуть поднятых плечах Айри, в ее коротких ответах растерянность, смятение. Она перестала ругаться на него, злиться по любому поводу, возражать каждому слову, и Кеймрон отчасти даже боялся поверить в происходящее. Он боялся, что вот-вот проснется, и окажется, что Айри по-прежнему детектив в участке, что она по-прежнему встречает его только упреками и ядовитыми замечаниями.